Солдат трех армий, стр. 85

— Есть ли эта книга в нашей библиотеке, а может, она есть у вас? Я бы ее охотно прочел. Надо знать о противнике как можно больше.

— В этом вы совершенно правы, но в библиотеке вы ее не получите. Я мог бы вам дать книгу Людвига Рейна. Он-то вам известен?

— Да, я читал его книги «Война» и «После войны». Но давным-давно. Юнгер и Шаувекер меня больше привлекали.

— Ренн уже был коммунистом, когда он написал свои первые книги. Могу, если хотите, дать вам прочесть «Закат дворянства». С Ренном та же история.

Во время первой мировой войны он был офицером; при нацистах сидел в тюрьме; выйдя оттуда, он уехал из Германии и сражался в Испании вместе с Узе. Настоящая фамилия Ренна — Фит фон Голсенау. Он отказался от дворянского звания — так далеко он зашел. Теперь же Узе и Ренн находятся в одной теплой компании с членами Национального комитета в Берлине.

Я поблагодарил за информацию и ушел в свою комнату. Но для меня вопрос остался открытым. Можно ли считать, что Ренн, Узе, Шерингер, а затем фон Зейдлиц, фон Лютцов, фон Кюгельген, Штейдле или Петерсхаген либо бывшие генералы и офицеры, чьи имена только что мне встретились в материалах «содружеств» — доктор Корфес, фон Ленски, Латтман, Бамлер, Хоман, Леверенц, доктор Хумельтенбергер, — можно ли считать, что каждый из них всего лишь «единичное явление»?

Не хватит хлорной извести

По плану занятий предпоследний день был посвящен двум темам: НАТО и ведение войны средствами ABC [56].

Я уже был наслышан о НАТО и полагал, что в бундесвере знают, что это за организация. По ходу моей дальнейшей деятельности я обнаружил, однако, что унтер-офицеры и даже молодые офицеры имеют обо всем самые смутные понятия, После лекции на эту тему один из слушателей так комментировал ее, покуривая во время перерыва:

— Что такое, собственно, НАТО? Давайте пройдемся по списку. Бельгия маленькая страна. У Дании почти что нет солдат, у Франции их побольше, но у нее много хлопот с колониями. Великобритания распродается с аукциона. Греция бедна. У Исландии нет армии. Об Италии мы имеем представление на основе собственного опыта. Люксембург — карликовое государство с одной караульной ротой. В Нидерландах есть люди, носящие форму, но нет бойцов. Норвегия капитулировала перед несколькими нашими дивизиями. У Португалии уйма забот из-за Анголы. У Турции есть хорошие солдаты, но нет ни гроша. Что же остается от всего этого великолепия? Соединенные Штаты и мы. Мы служим прикрытием на переднем крае, а американцы атакуют, базируясь в тылу. Стратегия меча и щита в данный момент остается наилучшим решением. Но конечно, еще лучше было бы, если бы мы тоже могли атаковать.

Эта «оценка» НАТО была проникнута старинным националистическим духом германского высокомерия; но и независимо от этого я считал ее тогда неправильной уже просто потому, что во многих странах — членах НАТО Соединенные Штаты создали свои базы для бомбардировщиков, ракет и подводных лодок, и, хотя кольцо вокруг Советского Союза еще не замкнулось, эти базы все же имели гораздо большее военное значение, чем немногие дивизии, формируемые дополнительно в этих странах.

Непременный элемент офицерского образования и обучения младших командиров — это умение во всякой ситуации оценить положение противника и собственные возможности. Поэтому у меня хватило здравого смысла, чтобы сознавать, что Советский Союз должен быть озабочен подобной концентрацией сил НАТО. Правда, я был приучен считать советские предупреждения и протесты продуманным маневром, имеющим целью отвлечь внимание от собственных советских планов экспансии, на пути которых стоит Западный союз. Но предо мной предстала совсем иная картина, когда мне на этих курсах поразительно развязно и откровенно разъяснили смысл основной военно-политической концепции, которая никак не могла служить делу обороны. Меня поразила мысль, что постоянные официальные советские высказывания о серьезной угрозе со стороны НАТО, оказывается, вовсе не были необоснованными.

Однако во время перерыва восторженные комментарии других слушателей показали мне, что мои соображения не встретят сочувствия в этой среде.

Поэтому я молчал, когда солидный майор излагал свои взгляды:

— Из нашей стратегической концепции вытекает, что мы нуждаемся в европейском тыле. Как ни смотри на вещи, но сейчас мы в гораздо лучшем положении, чем был в свое время Гитлер. Он вынужден был на Западе оккупировать побежденные страны значительными силами и держать там дивизии, которых нам не хватало на Востоке. Теперь эти западные страны, и прежде всего США, принадлежат к числу наших союзников. Наши офицеры находятся в штабах НАТО. С февраля прошлого года генерал Шпейдель — германский генерал, господа, — занимает пост командующего сухопутными силами НАТО в Европе. Видит бог, ситуация изменилась в нашу пользу.

Нет, я и на этот раз не промолвил ни слова. Тем временем перерыв закончился. Мы снова заняли места в аудитории.

Теперь лектор обратился к «войне ABC»: атомная, биологическая, химическая война. Майор Буль добыл материал для доклада по этим вопросам в школе «ABC оружия» в Зонтхофене, в Альгейских Альпах.

Мы прослушали доклад о различных способах применения этих боевых средств, об отравляющих веществах, о том, что ими можно начинять снаряды и можно их разбрызгивать, о бактериях, которые уничтожают урожай или вызывают быстро распространяющиеся эпидемии, о разрушительной силе атомной бомбы, о заражении радиоактивными веществами на недели, месяцы и годы.

Нас ознакомили с ужасающими последствиями взрыва атомной бомбы в Хиросиме, дабы мы уяснили себе, какие «защитные мероприятия» нужны для подготовки Западной Германии и бундесвера к атомной войне.

Казалось бы, при одной только мысли, что спустя десять с лишним лет после того, как на Хиросиму была сброшена атомная бомба, все еще рождаются калеки у людей, находившихся в сфере облучения, — при одной этой мысли даже самого бесчувственного человека должны были охватить ужас и отвращение. Но когда я прошелся вдоль рядов слушателей, я заметил по выражению их лиц, что большинство проявляет прежде всего профессиональный интерес: они вовсе не относятся отрицательно или с возмущением к бомбе и ее последствиям.

Доклад лектора затронул еще две темы: прибор для измерения интенсивности радиации и план польского министра иностранных дел Рапацкого о создании в Европе зоны, свободной от атомного вооружения. О дозиметре, который определял бы силу облучения и которым предполагалось снабдить бундесвер, с тем чтобы каждый солдат носил его на цепочке на шее, д-р Буль говорил почти четверть часа, а о плане Рапацкого он упомянул в одной фразе как о чем-то абсолютно неприемлемом.

Во время следующего перекура мне и сигарета не доставила удовольствия. Я думал об обожженных лицах японцев, о нежизнеспособных уродцах с огромными головами и раздутыми телами, которых мы видели в показанных нам фильмах, и пришел к мысли, что совершенно необходимо снова и снова знакомить все население с этими страшными документами.

Но публикуемые временами в иллюстрированных изданиях сообщения об атомном оружии тонули в ворохе репортажей о каком-нибудь отпрыске дома Гогенцоллернов, о ночной рубашке принцессы Сорейи, о лентяе сыне известного промышленника, о сексуальных извращениях неких сановников или об убийце-рецидивисте и его жертвах со всеми подробностями.

После перерыва д-р Буль роздал материалы для командно-штабных игр с применением атомного оружия. Исходная обстановка для маневров была следующая: Федеративная республика подверглась нападению с Востока. На Рейнскую область и на Рур уже сброшено несколько атомных бомб.

Соединения бундесвера, приписанные к гарнизонам в Рейнской области, расположены на всем протяжении вдоль «зональной границы» и готовы к обороне. Начались военные действия против вторгшегося противника.

Беженцы, хлынувшие на запад, значительно затрудняют продвижение войск.