Долгая воскресная ночь, стр. 7

— Это еще почему?

— Неужели вам не приходило в голову, что Скэнлон умышленно использует его, дабы еще больше разъярить вас, заставить выйти из себя и совершить какую-либо неосторожность? Шериф хитер и умен. О, не будь он нищ, Скэнлон сумел бы выбиться в люди. Им прилагаются сейчас немалые усилия, чтобы разработать единственно стоящую версию — убийство на почве ревности. Ну а заняв позицию упрямого осла, вы делаете все возможное, чтобы убедить шерифа: именно такие ослы и способны на безрассудную ярость и убийство в состоянии аффекта. И не глядите на меня так, словно готовы слопать! Последуйте лучше совету и начинайте помогать Скэнлону. Никогда не защищайтесь от обвинения, которое против вас еще не выдвинуто, мой друг!

Джордж встал, и мы прошли в кабинет Скэнлона.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Процедура заняла менее часа, допрос проходил в довольно непринужденной обстановке. Пожалуй, слишком непринужденной. Скэнлон, чувствовалось, понял, что пошел по явно ложному следу, и ограничился лишь формальными вопросами с тем, чтобы оправдать сам факт допроса. Шериф, разумеется, приберег про запас информацию, полученную от «телефонной особы», решив сначала по возможности проверить реальность ее заявления. Когда же в его руках соберутся необходимые доказательства, вот тогда защитник закона и обрушит их на меня.

Я пересказал Скэнлону подробности событий минувшего утра, начиная с момента прибытия на болото в засидку и кончая возвращением домой в десять утра. Ответил на кучу ловко сформулированных вопросов, цель которых — как нетрудно было понять — вытянуть какую-либо деталь, которую я мог упустить и которая оказалась бы в состоянии вывести на след третьего лица, по всей вероятности, находившегося на месте событий. Джордж, сидя рядом, спокойно покуривал, не принимая участия в допросе.

Наконец Скэнлон утомленно помял лицо рукой.

— Ладно… Пока все.

Затем бросил напоследок:

— Причина, из-за которой совершено убийство, — вот единственная путеводная нить, которая нам нужна. Никто ничего не добьется, пока не станет ясно, почему убит Дан!

Мы с Джорджем вышли и сели в его машину.

— Когда возвращается Фрэнс? — спросил адвокат, останавливаясь у асфальтовой дорожки, что вела к моему дому.

— В воскресенье, — пришлось солгать. — Если только опять не передумает. Прямо-таки прижилась в Новом Орлеане.

— А моя в субботу… Как насчет партии в бридж на будущей неделе, а?

— Спасибо. С удовольствием. — Слова благодарности сыпались из меня словно из рога изобилия. — Весьма благодарен, метр!

— Пусть эта история с убийством вас больше не волнует. Скэнлон в конце концов отыщет настоящего убийцу. Хватка у него железная. Ставлю тысячу против одного доллара, что Дана прикончил чужак. Вероятно, какой-нибудь заклятый враг, которого Робертс нажил себе задолго до приезда в Карфаген… Кстати, именно это обстоятельство могло послужить главным поводом для переезда сюда. Он же был отчаянный бабник и, наверное, крепко насолил кому-то.

— Вполне может быть, — согласился я, открывая дверцу автомашины. — Спокойной ночи, Джордж!

— Радостных сновидений, дружище!

Джордж развернулся, скоро огни автомашины исчезли за углом.

Фрэнс оставила свет включенным. Чемодан ее и сумка исчезли.

Вдруг представилось, как она садится за руль своего «мерседеса» и мчится сквозь ночь, рассекая фарами ночную мглу. Куда? Опять в Новый Орлеан? Или в Майами, откуда вообще здесь появилась?

Спать не хотелось, да и не надеясь заснуть, я включил кофемолку, сварил порцию бодрящего ароматного капучино. Вернувшись в гостиную, заметил, что на диване лежит женская перчатка. Вторая валялась рядом, на ковре. Перепуганная Фрэнс впопыхах, видимо, забыла о них.

Тут вспомнились слова, сказанные Джорджем: мол, поведение мое давало основания подозревать, будто я ревновал Фрэнс. Неужели в это и впрямь кто-нибудь поверил? Да, во мне давно живет антипатия к Малхоленду. Но неприязнь к нашему пинкертону с его дурацким высокомерием возникла задолго до того, как в местном театре ставили «Детективную историю». И любовных сцен в пьесе, кажется, немного, по крайней мере между мистером Маклеодом и Мэри Маклеод, роли которых исполняли Малхоленд и моя жена. Ну а если я и возражал против участия Фрэнс в спектакле, то лишь потому, что все вечера в течение месяца женушку невозможно было застать дома — репетиции, репетиции. Ей, клянусь честью, совсем не нравился Малхоленд.

А что касается меня… Два года назад Малхоленд жестоко избил подсобного рабочего с лесопилки — якобы тот надерзил. Мальчишку пришлось отправить в госпиталь. Я застал лишь часть побоища и с присущим мне тактом облаял Малхоленда, пригрозив сообщить обо всем Скэнлону. С тех пор тот демонстрировал свою неприязнь ко мне где и как только мог. Вплоть до того, что отказывался уступить дорогу при встрече на улице! Я презирал этого типа до глубины души. Но ревновать мерзавца к Фрэнс? Даже не смешно!

«Или вы думаете, Дан у нее был один?» К черту эту девку! Но как ни пытаешься забыть телефонный звонок, напрасно: слова ее не выходят из головы… И потом, отчего Фрэнс столь внезапно решила вернуться домой? Есть ли тут связь с убийством Робертса? Тогда каким образом Фрэнс узнала о смерти Дана? Из Карфагена в отель ей никто не звонил. Со мной же она разговаривала не из гостиницы! Анонимная девица… Голос-то, безусловно, знакомый. Наверняка я знал ее! Но каким образом? Может быть, слышал в компании Робертса? Вряд ли… Ведь женатый, в возрасте уже за тридцать, я был далек от круга, в котором вращался холостяк Дан.

Вдруг почему-то вспомнилась Барбара Райан. Тут же захотелось потолковать с ней. Протянув руку к телефону и мимоходом взглянув на часы, я с удивлением отметил: четверть второго ночи.

Барбара жила одна в небольшой квартирке в нескольких сотнях метров от Клебурн-стрит к западу от центра города.

— Варрен говорит. Извините, если разбудил…

— Я еще не сплю, — ответила Барбара. — Лежу, читаю. И знаете, даже рада, что позвонили. Кстати, правда, что Робертса убили? Все говорят…

— Судя по всему, нет никаких сомнений.

И тут же принялся деловито рассказывать о дроби разного калибра.

— Мне уже об этом говорили… А кто бы, по-вашему, мог такое сделать?

— Пока не имею и малейшего представления. Но вот о чем хотел бы спросить: вы в курсе амурных дел Робертса?

Барбара помолчала, видимо, колеблясь, выдавать свою осведомленность или нет.

— Право, Джон, — наконец, тщательно взвешивая слова, проговорила она, — вряд ли в данном случае меня можно считать компетентной. А что, собственно, вам хотелось бы узнать?

— Кому из девиц Дан назначал свидания?

— Ох, право! Ну, мне, например. Я с ним встречалась раза два или три.

Это было для меня новостью!

— Ну и что он представлял собою как кавалер?

— Довольно приятный, хороший танцор. Правда, оставил ощущение, что уж слишком влюблен в самого себя.

— А с другими дамами Робертс встречался?

— Как сказать! Не было нужды, знаете ли, следить… Несколько раз, правда, видела среди здешних красавиц.

— Не помните с кем?

— Хм… Надин Вильдер… Мадж Карсон… А что?

— Да был тут мне таинственный звонок от какой-то женщины или скорее девушки, которая не пожелала назваться. И кажется, та очень и очень неплохо знала Робертса.

— Понимаю. — Барбара, секунду помедлив, вдруг выпалила: — Весьма, может быть, и неплохо. Он в подобных делах быстро управлялся, лишь бы девица не шибко артачилась. Да, кстати, по поводу особ, которых я упомянула. Сомневаюсь, что анонимный звонок исходил от кого-либо из них. Обе вполне приличные девушки. Надин служит в городской электрокомпании…

— А малышка Карсон работает у доктора Ваймана? — Мне захотелось блеснуть перед Барбарой знанием светского общества Карфагена. — Обеих знаю и уверен, что звонили не они. Но прошу, поставьте в известность, если вдруг вспомните какие-либо другие имена. Хорошо?