Пожиратели сознания, стр. 31

— О господи, Джек, нет!

— А что такое? — сзади спросила Вики. — Что случилось?

— К нам слишком близко подъехала машина, милая, — сказала Джиа.

— А-а. — И она вернулась к своей книжке о Гарри Поттере.

Джиа уставилась на него.

— Я слышала об этой истории. И беспокоилась за тебя, не стал ли ты одной из жертв, но тревога моя длилась лишь мгновение, потому что тут же начали рассказывать о ком-то, кто остановил эту… м-м-м… — она быстро глянула на заднее сиденье, — резню, а затем исчез. Я первым делом подумала о тебе, потому что ты не позволил бы случиться ничему такому, а потом конечно же не стал бы болтаться поблизости. — Она перевела дыхание. — Но на самом деле я и поверить не могла, что это был ты. Должно быть, там было просто ужасно.

— Так и было. Но теперь все осложнилось. Хулио сказал, что кто-то сделал изображение, смахивающее на полицейский рисунок, и утром всем показывал его. По описанию Хулио похоже, что это тот мальчишка из «Лайт», который сидел рядом со мной, когда все кончилось.

— Из «Лайт»? — поморщилась Джиа. — И что ты собираешься делать?

— Пока еще не знаю. Но что-то делать придется. Ведя машину, Джек чувствовал холодный ком в желудке. Он не может позволить, чтобы этот мальчишка расхаживал по Верхнему Вестсайду и показывал его изображение. Рано или поздно — Джек не сомневался, что рано, — кто-то узнает в этом парнишке очевидца-репортера из «Лайт». Останется сложить два и два — и выйти на него.

5

Вот что самое лучшее в нижней части Риверсайд-парка, решил Сэнди, он настолько узок, что его можно просматривать от одного края до другого. По восточному склону карабкались богатые дома, а к востоку между деревьями и за шоссе в лучах полуденного солнца поблескивал Гудзон. А самое плохое заключалось в том, что человека, которого он искал, нигде не было видно.

Он прошел все расстояние от статуи Элеоноры Рузвельт до Мемориала морякам и солдатам и обратно. Мягкая погода заставляла все больше и больше народу проводить время на свежем воздухе. Сэнди заглядывал на баскетбольные площадки, присматривался к загорающим, к читателям, к любителям вздремнуть на солнышке и поклонникам летающих тарелочек, к хозяевам собак, к мужчинам с детскими колясками. Он показывал свою распечатку всем, кого только мог остановить.

Не везет. Зеро. Пусто.

Прекрасный день. Но, стоя у бронзовой статуи очень моложавой Элеоноры, Сэнди был не в том настроении, чтобы радоваться ему.

Что я имею? — размышлял он.

А что, если тот тип Хулио отправил его на эти бессмысленные поиски, просто чтобы избавиться от него и начать собственный розыск?

Сэнди оглянулся, прикидывая, бросить ли это дело или потянуть еще немного. Он уже показывал распечатку всем, кто попадался на глаза…

…кроме вон того мужчины, который сидит на скамейке ниже по склону. Когда он тут появился? Он сидел развалясь, сложив руки на груди, надвинув на лоб бейсбольную шапочку и, похоже, дремал.

Сэнди подошел к нему. Он испытывал легкое смущение от необходимости будить спящего человека, но решил довести дело до конца.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он, приблизившись. — Могу ли я задать вам вопрос?

Он так и не понял, что случилось: этот человек даже не взглянул на него, но его рука, стремительно взметнувшись, схватила Сэнди за отвороты рубашки и так туго скрутила ее на горле, что у него подкосились ноги. Мужчина без труда подтащил его поближе и усадил рядом с собой на скамейку.

Наконец он повернулся, и Сэнди узнал это лицо. Лицо, которое он два дня показывал людям. Но он не узнал этих глаз, потому что их светло-карий цвет сейчас стал почти черным и был полон ярости. Сэнди открыл было рот, чтобы закричать, но указательный палец свободной руки этого человека остановился в дюйме от его левого глаза.

— Ни слова! — сквозь зубы сказал он. — Ни звука!

Сэнди закивал — четыре, пять, шесть раз. Конечно, конечно, он ничего не будет говорить. Еще бы! Он не мог бы заговорить даже при желании — язык присох к нёбу.

В голове у Сэнди стоял беззвучный вопль: в чем я ошибся? почему он так зол? Но ведь он не собирается причинить мне вред, не так ли?

Этот человек, Спаситель, переменил хватку и теперь держал Сэнди за шиворот. Рывком он приподнял его и заставил сидеть прямо. Выдернув распечатку из рук Сэнди, он уставился на нее.

Может, он не в себе, подумал Сэнди, чувствуя, как его начинает колотить с головы до ног. Мысли беспорядочно метались в самые разные стороны. Может, он такой же псих, как тот киллер в подземке. Может, он собирался сам начать убийство пассажиров, но тот, другой, начал первым. Вот поэтому он и убил его — потому что сам хотел…

Сэнди попробовал успокоиться. Перестань вести себя как идиот. У Спасителя был при себе всего лишь маленький пистолет. На массовую бойню с таким оружием не ходят.

Но сейчас он в его глазах тоже был убийцей.

Сэнди оглянулся. Он в общественном месте, вокруг люди. Здесь с ним ничего не случится.

Но ведь и пассажиры последнего вагона девятки в тот вечер могли думать точно так же.

— Откуда ты это взял? — спросил Спаситель. Сэнди попытался ответить, но издал лишь слабый писк.

Спаситель грубо встряхнул его.

— Отвечай мне!

— Я… я сам сделал.

— Нарисовал?

— На компьютере.

— Кто еще знает?

— Только я. Послушайте, я не знал, что вы так разозлитесь…

— Сколько ты сделал копий?

Сэнди прикинул, что лучше говорить правду.

— При мне еще пара. И дома пачка.

— Где это?

Сэнди сразу же понял, к чему это может привести, и ему это не понравилось. Он понимал, что находится во власти очень опасного человека, который ни перед чем не остановится. В памяти отчетливо возникли слова детектива Маккейна: «…мать его, да он просто казнил этого типа… он профи…»

У Сэнди мучительно сжался мочевой пузырь. Во что он только впутался? Он должен как-то подстраховаться — и побыстрее.

— Одну распечатку я оставил в конверте на своем столе, — выдавил он. — И если со мной что-то случится, его тут же вскроют.

Ему жутко хотелось, чтобы все так и было.

Спаситель посмотрел на него, и Сэнди показалось, что прошла целая вечность под его взглядом. Но тот резко отпустил его.

— Ну да, как же. — Он протянул руку. — Дай мне все остальные.

Сэнди выудил из кармана распечатки и вручил ему. Спаситель сложил их и посмотрел в сторону Гудзона.

— Иди домой, порви остальные копии и впредь занимайся только своими делами.

— Но это и есть мое дело!

— Таскаться за моей задницей — это твое дело?

— Я журналист. Я не собирался причинять вам вред…

— Уже легче.

— Я просто хотел получить эксклюзив. Спаситель снова посмотрел на него.

— Что?

— Когда вы станете известны, я хочу иметь эксклюзивное право на вашу историю.

— Ты слышал такое выражение: «когда ад замерзнет, а сатана будет кататься на коньках»? Вот тогда я и стану известен.

Сэнди был ошеломлен. Верить ли своим ушам? Он мог предположить, что Спаситель посоветовался с юристом и теперь ждет, чтобы волнение в массмедиа достигло апогея, чтобы появиться на авансцене. Но то, что Спаситель вообще не собирался заявлять о себе… этого он и представить себе не мог.

— Не может быть, чтобы вы серьезно!.. Вы же герой! Вы будете на первых страницах и обложках всех газет и журналов мира. Вы сразу же станете… — он щелкнул пальцами, — знаменитостью! Вот так! Вас будут пропускать вне очереди в любой ресторан, в любой клуб города — раз и там!

— Неужто? Именно так в свое время и относились к Бенни Гетцу [12].

История с Гетцем — не потому ли Спаситель скрывается? Это-то можно понять. Из Гетца сделали банкрота, вся его жизнь из-за судов и исков пошла вверх тормашками. Но в данном случае этого не случится.

— Послушайте, я не юрист, но тут нет ничего общего. Нападавшие на Гетца никого не убили, и у них вообще не было оружия, когда он открыл по ним огонь. У того, кого вы пристрелили, было два пистолета, он убил на месте шесть человек — и это было только началом. Гетц спасался от ограбления, ну и, может, от порезов. Вы же спасали жизнь других людей… многих из них.