Перекрестья, стр. 51

Он кивнул.

— И рассмотрел его как следует. Основательно.

Если это правда, ему чертовски повезло. Но голос у него был невеселый.

— И?..

— Что-то в этом зрелище огоньков и сплетении линий крепко обеспокоило меня. Не знаю, в чем дело... но даже смотреть на них было тягостно. А спустя какое-то время я понял, что эта картинка мне знакома. Не составило большого труда вспомнить, где я ее раньше видел.

— Потрясающе! Значит, теперь ты знаешь, что это такое.

Джек покачал головой:

— Этого я как раз и не понял. Но покажу, где я видел картинку.

Джек взял небольшой пластиковый пакет, который лежал рядом с ним на скамье. Он прихватил его с заднего сиденья машины, но, когда Джейми спросила, что в нем, лишь помотал головой.

Отодвинув в сторону кружку с пивом, он положил пакет на влажное пятно, которое осталось на столе, и замер в молчании.

Джейми почувствовала растущее нетерпение. Да в чем тут дело?

— Ну же! — не выдержала она.

— Ты не поверишь, что я собираюсь рассказать, — сказал Джек, не поднимая глаз. — Порой я сам в это не верил, но теперь, посмотрев, понял, что все реально.

Звучит словно вступление к роману ужасов, подумала Джейми.

— Выкладывай.

— Ладно. — Дотянувшись до пакета, Джек вытряхнул из него сложенный вчетверо кусок плотной белесой ткани, примерно в фут длиной и почти такой же ширины. Когда он стал развертывать его, Джейми поняла, что видит кусок кожи. Он разложил кожу на столе между ними.

Джейми наклонилась, чтобы присмотреться. Она увидела шероховатую поверхность, усеянную оспинами различных размеров. Самые крупные были тускло-багрового цвета, а те, что поменьше, — бледные и слегка лоснящиеся. Их соединяли между собой сотни четких линий, ровных, как по линейке.

— Та же картина и на глобусе?

Джек кивнул.

— Причина, по которой я не сразу опознал рисунок, в том, что он изображен на сфере и я не мог увидеть его целиком. То есть я бы опознал его, если бы тут, — он ткнул в чертеж, — были очертания океанов и континентов, но они отсутствуют. Тем не менее где-то в голове у меня затрезвонил колокольчик. И в конце концов я установил связь.

— То есть на глобусе то же самое сочетание огоньков и линий. И что же в этом необычного?

— Дело не в этом. Не в необычности.

— Ладно. Тогда в чем же?

Джек не ответил. Он просто смотрел на кожу, легонько поглаживая ее ладонью.

Джейми пропустила еще глоток скотча. Ей это уже начало надоедать.

Она в свою очередь положила ладонь на кожу. Хмм... какая мягкая. Коснулась кончиком пальца одной из оспин.

— А что, эта... штука помогает понять, почему существование глобуса держат в секрете?

— Нет, но...

— Тогда в чем же дело? Где ты ее нашел? Может, в ней таится ключ. Так как это работа не Брейди, то, значит, сделал рисунок кто-то другой. Если бы мы могли поговорить с ним...

— Она мертва.

Она? Мертва? Джейми почувствовала стеснение в груди.

— Каким образом? Скажи, что она умерла от инфаркта. Только, умоляю, не говори, что ее убили.

— Хотел бы я это сделать. Это все, что от нее осталось.

Спазм в груди стал почти невыносимым.

— Я не...

— Это ее кожа... со спины.

Джейми отдернула руку.

— Ты специально пугаешь меня?

Джек поднял на нее глаза. Но еще до того, как он покачал головой, Джейми все поняла.

— Единственная причина, по которой я тебе об этом рассказал, кроется в том, что я не знаю никого, кто знал бы о дорментализме больше, чем ты... только к тебе я и мог обратиться.

— То есть... то есть ты хочешь сказать, что дорменталисты содрали с нее кожу, а потом сели и разрисовали,

— Отнюдь. Присмотрись получше. — Он провел рукой над оспинами и над линиями. — Это не рисунок. Это шрамы. Не спрашивай меня ни о чем, но все это было у нее на спине еще до того, как она умерла.

— До того? Но как?.. Где же все остальное, что осталось от нее?

Джек в упор посмотрел на Джейми, и она увидела боль в его глазах.

— Исчезло.

Джейми не знала, что сказать, но отчетливо осознавала, что ее стакан пуст и что ей нужна еще порция — нужна позарез.

— Пойду долью. Моя очередь. — Она показала на почти полный стакан Джека. — Тебе тоже?

Он покачал головой.

Джейми заторопилась к стойке.

Поначалу Джек Робертсон не производил впечатления психа, но он явно был таковым. Какое еще может быть объяснение?

Но похоже, он был предельно искренен. Нес какую-то чушь, но совершенно серьезно, не моргнув глазом. Неужто он верит во все это?

Но когда Джейми со свежей порцией выпивки вернулась к столу, голова ее тоже просветлела.

— О'кей. Женщина погибла. Но при жизни эти отметины появились у нее как стигматы. Прости, приятель, но я не верю в сверхъестественные явления.

Джек склонился к ней:

— Джейми, мне плевать, во что ты веришь или не веришь. Вот что я пытаюсь в тебя вдолбить — мы говорим о гораздо более серьезном явлении, чем разоблачение загребущей секты. Это куда серьезнее.

Она оцепенела, не в силах пошевелиться.

— Если тебе плевать на мое мнение, почему ты мне все это показываешь?

— Я уже объяснил тебе. Потому что ты, скорее всего, больше любого другого человека знаешь о дорментализме — а он далеко не такой идиотизм, как ты думаешь. Есть ли у тебя хоть какое-то доказательство, какой-то намек, да что угодно... служащее доказательством, что секта имеет отношение к чему-то еще? Чему-то более серьезному, более опасному и темному, к чему-то... — У него мучительно скривились губы, словно им не хотелось произносить это слово — иному.

— Но я могу поискать кого-нибудь, кто это точно знает...

Он еще ближе придвинулся к ней:

— Кого?

Нет, сказала она себе. Не говори.

Но ее захватило напряжение момента. Этот парень считает ее легковерной болтушкой — а теперь пришла ее очередь врезать ему.

— Думаю, что я нашла Купера Бласко.

Мэгги знала, что звонок рано или поздно раздастся, но не ждала его так быстро. И уж конечно, не по монастырскому телефону. Внутри у нее екнуло, когда она узнала голос.

— Я в самом деле не могу сейчас разговаривать, — сказала она, обводя взглядом вестибюль. В нем никого не было, но она все же понизила голос.

— Тогда просто слушай. Я хочу знать, когда увижу деньги, которые ты мне должна.

— Я должна? — Она испытала острый приступ гнева. — Тебе я ничего не должна!

— Черта с два не должна! Я спас твою круглую блаженную задницу тем, что придержал эти фотографии при себе. Так что ты у меня в долгу. И кстати, твоя попка прекрасно смотрится.

Мэгги почувствовала, как у нее жарко вспыхнули щеки.

— Сейчас у меня ничего нет, — сказала она, вспомнив наставления Джека. — Позднее что-то будет, но для этого нужно время.

— Ты знаешь, откуда можно получить...

— Я пыталась, но это непросто.

— Легче легкого. Просто начинай каждый день понемногу снимать пенки.

— Там все под контролем.

— Найди способ, девочка, а то твоя хорошенькая маленькая попка, да и все остальное будет красоваться на всех стенах в округе.

— Но это все равно тебе ничего не даст. После этого ты вообще ничего от меня не получишь. А так тебе хоть что-то достанется.

— Даже и не пытайся играть со мной в свои игры. Ты для меня — сущая мелочь. Я покончу с тобой не моргнув глазом.

Мэгги показалось, что она услышала в привычном тоне нотку отчаяния.

— Я делаю все, что могу, — постаралась она придать голосу искренность. — Но не могу дать то, чего у меня нет.

— Так раздобудь это! Сегодня я в хорошем настроении и поэтому даю тебе срок до следующей недели.

— До следующей недели? — Неужели ей придется мучиться в ожидании звонка еще неделю? Сколько еще ждать, пока он от нее отцепится? — Ладно. Посмотрю, что смогу сделать.

— Нет, ты это сделаешь. Раздобудешь к следующей неделе. Все полностью. — И он отключился.