Перекрестья, стр. 28

— О господи, как хорошо быть дома!

Джек проводил ее из холла.

— А теперь ты будешь вести себя как хорошая девочка и не волноваться — все, как доктор предписал. Ладно?

— Я отлично чувствую себя. Честное слово. Все, что было, прекратилось. Всю ночь я спала как убитая, от спазмов не осталось и следа.

— Но ты потеряла много крови, и не убеждай, что это тебе легко обошлось.

— Да, но это не значит, что я должна тут же укладываться в постель.

— Это значит, что ты должна будешь поменьше бегать.

Джек провел Джиа к большому кожаному креслу в библиотеке с дубовыми панелями и усадил ее.

— Оставайся в нем, пока не придет время укладываться.

Он знал, что Джиа никогда не сделает ничего, что могло бы повредить ребенку, но в то же время понимал, что при ее кипучей энергии ей будет трудно оставаться на одном месте.

— Не глупи. Как с обедом?

— Я могу его сделать! — вскричала Вики. — Дайте мне! Разрешите!

Джек знал, что стряпня дочери доставит Джиа куда больше хлопот, чем если бы она готовила обед сама. Поэтому он должен продуманно включиться в игру. Ни в коем случае нельзя подавлять чувства маленькой девочки.

— А я было подумал, не принести ли его...

Вики не дала ему продолжить:

— Ну разрешите мне самой его сделать! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Ну, Вик, а я уже заказал на вечер китайские блюда. Ну, ты понимаешь — рулетики с яйцами, уонтон-суп, большой цыпленок и даже блюдо ду-ду.

Девочка вытаращила глаза:

— Ты имеешь в виду блюдо пу-пу?

— Ну да. Верно. С жареными креветками и ребрышками прямо с огня. — Ей нравилось самой подогревать ребрышки на огне. — Но если ты хочешь готовить, я позвоню и отменю заказ. Никаких проблем.

— Нет, я хочу пу-пу. А готовить буду завтра вечером.

— Уверена?

Вики кивнула:

— Значит, тарелку пу-пу, договорились?

— Договорились. Мне надо выйти по делу, а потом я принесу ду-ду.

Вики хихикнула и развеселилась.

Джек подмигнул Джиа:

— Предполагаю, что тебе как обычно — брокколи и орехи в чесночном соусе?

Та кивнула:

— Ты правильно предполагаешь. Но где ты раздобудешь на вынос блюдо пу-пу?

— Еще не знаю, но что-нибудь придумаю. — Наклонившись, он поцеловал ее. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— И я, и ребенок — мы оба себя прекрасно чувствуем. Просто мы немного испугались, вот и все.

— И ты будешь следовать указаниям доктора, да?

— Первым делом я залезу под душ в своей собственной ванне, чтобы смыть все больничные запахи, а потом буду спокойно сидеть и читать книгу.

— Отлично. Беги под душ. А мне надо заняться кое-какими делами.

— Что-то налаживаешь и крепишь?

Джек кивнул:

— Поручили пару таких делишек.

— Надеюсь, ничего опасного. Ты же обещал...

— Ровно никаких опасностей. Честное слово. Первое — всего лишь найти маме ее пропавшего мальчика. А другое я организовал так, что парень, для которого я все налаживаю, об этом даже не догадывается, ни о каких царапинах не может быть и речи. Нечто поэтичное и бесконтактное.

— Это-то я уже слышала. Ты говоришь «плевое дело», а потом являешься с багровой физиономией и следами удушения на шее.

— Да, но...

— И не можешь даже навестить отца, чтобы не начать с ним очередную войну.

Джек моляще вскинул руки:

— Порой события обретают непредсказуемый ход, но эти две наладки совершенно прямолинейны. Никаких сюрпризов. Заверяю тебя.

— О, я-то знаю, что ты сам в это веришь, но каждый раз, как ты принимаешься за такое дело, оно потом становится очень опасным.

— Но не на этот раз. Увидимся через пару часов. Сотовый будет у меня отключен на весь день. — Заметив ее удивленный взгляд, он сказал: — Долгая история. Но я буду время от времени сам позванивать тебе. — Он махнул ей на прощание. — Люблю тебя.

Она улыбнулась ему в ответ:

— Я тебя тоже.

— Сегодня вы выглядите куда лучше, — сказал Дженсен, заняв место, предназначенное для гостя, по другую сторону огромного, как аэродром, письменного стола Лютера Брейди.

Дженсен и сам хотел иметь такой же кабинет — высокие потолки, розетки световых люков на потолке и ряд окон от пола до потолка, из которых открывался потрясающий вид на деловую часть города и небоскреб Крайслер-Билдинг. Стены были сплошь отделаны ореховыми панелями, если не считать пары дверей из хромированной стали в южной стене. Вот здесь Брейди и воздвиг памятник своему самому большому секрету, о котором знали только он, Дженсен и Высший Совет: Опусу Омега.

Действующий Первый Дорменталист и Верховный Контролер был симпатичным широкоплечим мужчиной среднего роста, с длинными вьющимися каштановыми волосами, которым он позволял падать на воротник. Несколько лет назад Дженсен заметил, что в копне его каштановых волос мелькнула седая прядь, но прожила она недолго. Сегодня на Лютере Брейди был один из его костюмов от Хики — Фримена или Дольче и Габбаны — он никогда не носил мундира, — которые предпочитал для появления на людях. Он был общественным лицом дорментализма и в таковом качестве должен был производить впечатление. Лютер Брейди был не только главой церкви, но и ее несравненным специалистом по связям с общественностью.

Дженсен не мог не признать, что шеф был великолепен в обеих ролях, но особенно в последней. Когда Брейди появлялся на экране телевизора, он был воплощением рассудительности, благородства и самоотверженности. Чемпион и обладатель Кубка Альтруизма.

— Лучше? — нахмурился Брейди. — Что ты имеешь в виду?

— Вчера у вас был усталый вид.

Брейди сделал маленькую, но выразительную паузу.

— Ничего удивительного, — сказал он, — если учесть, сколько потребовалось усилий, чтобы обеспечить низкое давление к северу от воскресного митинга.

Дженсен помнил, как он всю неделю просматривал сводки погоды, готовясь к неизбежному дождю, который хлынет во время митинга. Но в субботнюю ночь и в воскресенье утром грозовой фронт ушел к северу. Дженсен списал это на везение, но вот теперь Брейди рассказал ему...

— Это вы сделали?

— Ну, не один я. Мне помогала пара членов Высшего Совета. Наверно, я мог справиться и сам, но я должен был уделить определенное внимание и моему обращению к собравшимся. Ты же знаешь, что мы, Полностью

Слившиеся, можем быть высшими существами, но мы не боги.

Да, мы не боги, виновато содрогнувшись, подумал Дженсен. Кое-кого из нас даже высшим существом нельзя назвать.

— Мне была бы нужна твоя помощь, — со смущенным видом добавил Брейди, — но я не хотел отвлекать от обязанностей по обеспечению безопасности.

Хвала Ноомри, что ты этого не сделал, подумал Дженсен. Могла вскрыться эта позорная история... Брейди откинулся на спинку стула.

— Я уверен, что ты знаешь — я провожу воскресные ночи в горах, чтобы побыть наедине со своим кселтоном и обрести новые запасы духа. Мне необходим отдых.

Дженсен кивнул. Немало воскресных ночей Брейди проводил в своем доме в высокогорных лесах.

— Как-нибудь ты должен отправиться со мной, — рассеянно глядя в пространство, улыбнулся Брейди. — Я беру со собой «Компендиум» и перечитываю его. И каждый раз испытываю восхищение.

«Компендиум»... самая потрясающая, удивительная и магическая книга, которую Дженсен когда-либо видел, читал или мог себе представить. Он томился желанием снова увидеть ее, прикоснуться к ней, полистать ее страницы. В самый тяжелый момент его жизни, когда пошатнулась вера в цели и убеждения церкви, Лютер Брейди показал ему «Компендиум» — и все сомнения исчезли как дым.

Да! — хотелось сказать Дженсену. Да, пригласи меня!

Я хочу снова увидеть «Компендиум». Но следующие слова Брейди остановили его:

— А почитав «Компендиум», мы сможем вместе полетать над лесом. Это так успокаивает — наблюдать сверху за жизнью природы.

У Дженсена внезапно пересохло во рту и язык примерз к нёбу. Левитация? У него замерло сердце. Нет... этого не может быть. Но он должен сохранять присутствие духа.