Кровавый омут, стр. 62
— Вот и отлично! Заеду домой, кое-что прихвачу и через час вернусь.
Он захромал к дверям.
— Стой, — окликнул его Илай. — Сначала принеси телефон.
— Пожалуйста. Ждешь звонка?
— Фредди позвонит, когда выяснит личность женщины, которую вчера вечером цитировали по телевизору. Я действительно с нетерпением жду звонка, — улыбнулся он. — Надеюсь, у нее был удачный день, ибо жизнь ее после этого превратится в кошмар.
— Не нравится мне этот Стросс, — заметил Адриан. — Вчера болтал о тебе всякую дребедень.
— Когда?
— Когда вез меня в коляске в палату. Говорит, у него появились сомнения, так ли ты стар, как утверждаешь.
— Правда? — Очень интересно.
— Говорит, покопался в архивах и выяснил, что родился ты в сороковых годах — точно не помню, — в семье итальянских иммигрантов.
— Он мне уже докладывал, я объяснил, что это было сделано для отвода глаз. Я специально разыскивал небогатые пары по фамилии Беллито, и одна, наконец, согласилась за соответствующее вознаграждение зарегистрировать меня как сына. Они уже умерли, не смогут подтвердить, так что придется верить мне на слово.
— Да я верю, — кивнул Адриан. — Ты меня неправильно понял, я лишь повторяю разговоры Стросса. Он говорит, невозможно проверить, действительно ли ты фантастически стар или попросту сумасшедший. Это снова его слова, не мои. А вчера вечером он сказал, что склоняется к последнему варианту после того, как тебя ранили.
— Правда? — переспросил Илай. — Неблагодарный. С Фредди, пожалуй, надо потолковать.
— Не говори, что я проболтался.
Илай окинул его взглядом. Для умного человека порой слишком наивен.
— Неужели ты не понимаешь, что он завел с тобой разговор, зная, что ты мне расскажешь. Желая, чтобы рассказал. Надеясь, что я рассею зародившиеся сомнения. Одного он не знает — мне на него плевать. Однако его связи в полиции полезны Кругу, поэтому придется поговорить и уладить дело.
— Сначала сил наберись хорошенько, — посоветовал Адриан.
Раньше было гораздо проще, думал Илай. Я не нуждался в Круге. Отлавливал раз в год агнца, совершал церемонию и шел своей дорогой. Теперь все осложнилось. Детективы вооружились такой техникой, что с каждым годом для похищения ребенка требуется все больше сил, связей, подготовки.
Круг нужен ему нисколько не меньше, чем он нужен Кругу. Только его члены не должны знать об этом.
Илай откровенно протяжно зевнул, протер глаза.
— Может быть, распущу Круг. Останусь один, как в самом начале.
Он прищурился сквозь пальцы, следя, произвело ли это замечание надлежащий эффект. Адриан пришел в полный ужас:
— Что ты, что ты, даже не думай! Я поговорю со всеми... Мы...
— Не надо. Я сам все улажу. Дам Кругу еще один шанс. Отправляйся теперь за вещами, а я пока кое-куда позвоню.
После его ухода Илай развалился в шезлонге, закрыл глаза.
...невозможно проверить, действительно ли ты фантастически стар или попросту сумасшедший...
Иногда он и сам не уверен.
Помнятся детские годы в Италии в восемнадцатом веке, помнится, как он прочел о церемонии на каменном своде Риомаджоре в Чинкве-Терре на Лигурийском побережье, долгая череда столетий, сотни принесенных в жертву детей, но воспоминания были смутными, словно все это ему приснилось. Хорошо бы припомнить побольше деталей.
А если Стросс прав? Вдруг он попросту сумасшедший убийца-маньяк, пытающийся повернуть часы вспять, постоянно рассказывая себе и другим сказки, в которые уже сам начал верить?
Нет! Илай хватил кулаком по подлокотнику. Что за мысли? Он не сумасшедший и не слабоумный. Дело в боли, в лекарствах... в ране...
Да, в ране. Вот откуда сомнения. Его вообще не должны были ранить. Для того и проводится церемония, гарантируя вечную жизнь и личную неприкосновенность. Не ограждает, конечно, адепта от любой царапины, но от ножевой раны... Лезвие стилета должно было скользнуть по коже.
Если удар наносит не другой адепт.
Илай нашел номер, который Стросс дал ему вчера вечером, нерешительно набрал. Агрессор по-прежнему «временно недоступен».
Он разъединился, кипя от злости. Надо ввести номер в повторный набор и без конца звонить. Когда-нибудь ответит, когда-нибудь они свяжутся, побеседуют. Он узнает агрессора, развяжет ему язык и покончит с ним.
3
Лайл, подавляя зевок, проводил предварительную процедуру с новой рыбкой. Не то чтоб ему надоело болтать с проводником в мире духов — Ифасен всегда рад пообщаться с древним мудрецом Огунфидитими, — но он просто смертельно устал. Словно всю ночь участвовал в триатлоне штангистов.
Тара Портмен, или кто она там такая, вчера вечером быстро угомонилась после представления с пишущим духом. Ни шума, ни крови, ни разбитых вещей. А сон все равно не шел. В ожидании грохота, кровопролития и прочих безобразий постель превратилась в утыканное гвоздями ложе пыток.
С другой стороны, Чарли выглядел нынче утром полным сил, абсолютно спокойным. Разумеется, благодаря Библии.
Впрочем, Лайл себя чувствовал плохо не только из-за усталости. Невозможно понять. Не столько плохо, сколько непривычно. Он стал каким-то... другим. Мир видится и воспринимается по-другому. Тени глубже, свет ярче, воздух наэлектризован, будто вот-вот произойдет что-то необычайно важное.
Он встряхнулся. Надо работать.
Отремонтировав комнату-канал, братья снова начали проводить сеансы, перекроив расписание. Лайл освободил дневные часы для свидания с Константином Кристадулу. Сегодня утром первым делом позвонил старику агенту, договорился о встрече в час дня. Оставил Джеку сообщение с указанием места и времени.
Встреча состоится попозже. А в данный момент он не очень доволен. Мельба Туми далеко не идеальная рыбка. Лайл проклинал себя, что в рассеянности как следует не проверил ее. Клиентка вообще нежелательная, а тем паче в начале дня.
Однако она заплатила за индивидуальный сеанс и теперь сидит напротив него в домашнем платье, соломенной шляпке с цветочками, с горящими надеждой глазами на черном лице.
Судя по анкетным данным, ей пятьдесят три года, на жизнь зарабатывает уборкой квартир. Нетипичная клиентка для Ифасена, безусловно, не из желанного слоя общества.
Лайл поморщился, представляя себе, сколько времени она копила деньги на частный сеанс. Указала в анкете, что пришла к нему как к черному. Не к афроамериканцу, а к черному.
Мельба Туми хочет узнать, жив или мертв ее муж Кларенс. Если мертв, ей хотелось бы с ним побеседовать.
Лайл изо всех сил избегал клиентов с запросами, которые не позволяют лавировать. С Мельбой дело обстоит как нельзя хуже. Жив или мертв, черное или белое, да или нет... Тут не выкрутишься.
Чтобы высказать более-менее обоснованное предположение, жив Кларенс или мертв, необходимо прочесть ее мысли, понять, что он собой представляет...
Зарабатывая сегодня на хлеб, придется попотеть хорошенько.
Лайл положил на стол два камня размером с картошку, сообщив рыбке, что они взяты с места рождения Огунфидитими. Поскольку Огунфидитими встречается с ней впервые, для прочного контакта надо крепко зажать их в руках. Которые к тому же останутся на виду у медиума.
Создавая соответствующее настроение — и убивая время, — Лайл разыграл представление с качающимся столом и стульями, потом перешел к делу.
Вытаращил в притворном трансе глаза, пристально наблюдая за женщиной. Лицо ее слегка расплывалось в слабом красном верхнем свете, но он ясно видел красноречивые телодвижения, взгляды, дрогнувшие губы, дернувшуюся щеку... Читается как букварь.
Сначала кое-что уточним. В анкете написано, что Кларенс исчез 2 июня. С того и начнем.
— Почему-то мне кажется... вы с ним не виделись... с начала июня...
— Второго! — воскликнула Мельба. — В последний раз видела Кларенса как раз 2 июня. Утром, как всегда, на работу ушел и больше не вернулся. С тех пор я его не видела и не слышала. — Она вытащила из кармана грязный носовой платок, промокнула глаза. — Господи боже, да у вас действительно дар.