Кровавый омут, стр. 37
Джек отвернулся, притворно интересуясь стойкой с пиратским видео. Эрни никогда не торгует настоящим товаром.
Он мысленно вернулся к Джиа. Опять у нее ночевал. Замечательно. Прекрасно рядом с ней просыпаться. Утром она, кажется, нервничала, нетерпеливо на него поглядывала, пока он разговаривал по телефону, как бы дожидаясь его ухода. Характер у него, конечно, не легкий, но неужели он надоел ей так скоро?
Старик уговорил хозяина сбросить цену до тридцати пяти и ушел в супермодных очках.
— Привет, Джек, — поздоровался Эрни, засовывая деньги в карман. От многолетних сигарет без фильтра голосовые связки охрипли. — Как делишечки? — Он потряс головой. — Знаешь, как нынче трудно бакс срубить? Попотеешь по-настоящему.
— Угу, — подтвердил Джек, пробираясь к прилавку с витриной, где под поцарапанным стеклом поблескивали полдюжины поддельных «ролексов». — Дела везде идут туго, куда ни посмотришь.
— Уличные ребята меня убивают. Какие у них накладные расходы? Раскатал одеяло, поставил картонный ящик, и делай свое дело. Продают то же самое барахло, что и я, накидывая по пятерке к цене. А сколько я выкладываю вот за этот чулан — не поверишь.
— Сочувствую.
Эрни плакался на бедность после катастрофы со Всемирным торговым центром, лишившей его ценных источников поддельных товаров известных фирм. Долгие годы он был для Джека главным поставщиком водительских прав и удостоверений личности.
— Достал деньги, которые я просил?
— Конечно. — Эрни кивнул на дверь. — Давай-ка закроемся.
Джек запер дверь, перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто», вернулся к прилавку. Перед Эрни на стекле лежала пачка банкнотов.
— Вот, держи. Пять кило.
Он взял стодолларовую купюру, потискал, посмотрел на свет. Не слишком хрустящая, не слишком мягкая.
— По-моему, вполне прилично.
— Работа хорошая, хоть за ними гоняются, как за задницей бен Ладена. У каждого продавца от «Блуммиз» до самой задрипанной забегаловки серийный номер пришпилен рядом с кассовым аппаратом.
— Отлично. — Как раз то, что надо. — Сколько я тебе должен?
— Давай двадцатку, и будем в расчете. — Эрни с ухмылкой запихнул купюры в коричневый бумажный пакет. — Если еще возьмешь, до пятнадцати скину.
Джек рассмеялся:
— Кажется, в самом деле хочешь хлам сбросить с рук.
— Еще бы. Когда-то были не бумажки, а золото, а теперь, похоже, годятся сигары раскуривать да щели от сквозняка конопатить. Не пойдут даже на туалетную бумагу. Одна обуза, больше ничего.
— Почему бы их просто не сжечь?
— Легче сказать, чем сделать, амиго. Особенно летом. Во-первых, у меня нет камина, да и если бы был, я не стал бы там жечь. Бомжи костры в жару не разводят, мимоходом пачку не бросишь. Придется ждать зимы. А пока хорошо, что хоть кто-нибудь забирает немножечко.
— Для чего же тогда существуют друзья? — риторически спросил Джек, вручая ему двадцать долларов и забирая бумажный пакет.
Эрни на него прищурился:
— Я чего-то не пойму. Зачем тебе плохие фальшивки, если можно достать хорошие? Что ты с ними будешь делать?
— Лестницу себе до неба куплю, — усмехнулся он.
3
— Точно хочешь зайти? — спросил Джек, заводя машину на пустое место на стоянке примерно за полквартала от дома Ифасена.
Джиа на секунду задумалась.
— Конечно. Иначе бы не поехала.
Он покачал головой:
— Раньше ты никогда не делала ничего подобного.
Она с улыбкой взглянула на него:
— Все когда-то впервые случается, правда?
Отцом тоже впервые становятся.
Ох, как страшно! Джек собрался ехать за авансом к Ифасену, которого называл теперь Лайлом, и Джиа с ним увязалась. Объяснила странное намерение своего рода собственническим интересом — в конце концов, сама нашла ему работу, желательно получить процент за посредничество.
Но есть причина поважнее. Фактически целых две.
Во-первых, надо сообщить ему о беременности не когда-нибудь, а сейчас. Не умеет она прятать вещи и хранить секреты. Это не в ее характере. Лучше открыто выложить и вместе разобраться.
Не представилось подходящей минуты. Так, по крайней мере, она себя уверяла по пути из Мидтауна до Астории. А по правде сказать, не посмела признаться в беспечной промашке.
На обратном пути обязательно скажет.
Во-вторых, надо выяснить, почему Ифасен — Лайл — предсказал двоих детей. Мозги понимают, что это либо трюк, либо случайное попадание, либо еще что-нибудь в том же роде, а душа гадает — может, он точно знает? И еще что-то скажет... Такие вопросы, конечно, не выкинешь из головы, пока не получишь ответа.
Правда, глупо, бессмысленно, на меня не похоже, однако...
Эй, да я же беременна! Гормоны летят во все стороны... Какой тут может быть здравый смысл?
Джек обнял ее за талию, шагая по горбатому тротуару к дому Лайла.
В этом имени нет ничего спиритического по сравнению с гулко звучащим в душе именем Ифасен...
— Опять идете?
Джиа резко вздрогнула от мелодичного женского голоса за спиной, оглянувшись вместе с Джеком.
— Что?..
Сразу вспомнилось, что они видели эту самую индианку в пятницу вечером на этом самом месте. Тогда она была в синем сари, теперь в красном, с той же немецкой овчаркой на поводке.
— Не ходите. Там очень плохо.
— Вы нас уже предупреждали, — заметил Джек, — и ничего не случилось. Почему же...
— Кое-что случилось! — Черные глаза сверкнули. — Земля дрогнула!
— Хотите сказать, если мы снова войдем в дом, повторится землетрясение?
— Хочу сказать, это для вас обоих нехороший, опасный дом.
Женщина говорила так искренне, что Джиа встревожилась, тем более что пес посмотрел на нее большими карими глазами и тихонько заскулил.
— Спасибо за заботу.
Джек схватил ее за руку, потянул дальше к дому. Она, покорно шагая за ним, глянула через плечо, видя, что индианка с собакой пристально смотрят им вслед.
— Что это она имела в виду?
— Может быть, знает дурную историю дома, может, думает, что мы идем на сеанс, рискуя спасением своей души... Кто знает?
Джиа вновь оглянулась — женщина с собакой исчезли.
Свернув на дорожку, ведущую к дому, постаралась отделаться от тревоги, приободрилась, кивнув на увядшие потемневшие кусты вокруг стен.
— Здешний садовник, случайно, не Хулио?
Джек рассмеялся:
— Очередное злодейское безобразие. Если дело пойдет как задумано, все очень скоро кончится.
— Без всякого насилия, да?
— Чистый фокус, моя дорогая, не больше.
Можно было б сказать: хорошо, твой ребенок не должен расти без отца. Но не надо его оглоушивать перед дверью Лайла Кентона.
На стук вышел парень, прежде звавшийся Ифасеном, в обрезанной спартанской футболке, синих спортивных шортах и босиком.
— Джек... — как-то слабо, растерянно улыбнулся он, — очень кстати... Входите.
— Если помнишь, Джиа была здесь в пятницу вечером с Джуни и прочими.
— Разумеется. — Бывший Ифасен наградил ее легким поклоном и мимолетной улыбкой. — Рад вас снова видеть.
Джек тоже заметил его напряженность.
— Случилось что-нибудь?
Нынешний Лайл кивнул:
— Ночью в доме творилось что-то непонятное.
— Думаешь, Фостеры? — откровенно удивился он. — Быть не может...
— Определенно нет.
— Уже хорошо. Чем я могу помочь?
Лайл бросил на него странный взгляд — не испуганный, не сердитый, скорее растерянный.
— Это не по твоей специальности. Пойду за деньгами.
В любом случае не желает рассказывать. Может, о пятнице все-таки поговорит?
— Позвольте сначала задать вам вопрос, — остановила его Джиа.
Он оглянулся:
— Пожалуйста.
— В пятницу вечером... вы отвечали на вопросы, которые мы писали на карточках...
— Читал билеты. И что?
— Понимаете... — Чувствуя себя идиоткой, она покосилась на Джека, который озадаченно смотрел на нее. Лайл уже ответил на вопрос, но ей необходимо еще раз услышать ответ. — Если помните, я спросила...