Два зайца, три сосны, стр. 1

Екатерина Николаевна Вильмонт

ДВА ЗАЙЦА, ТРИ СОСНЫ

– Дед, скажи, что такое «задрыга»?

Владимир Александрович отложил газету и внимательно взглянул на внука.

– Как ты сказал? Задрыга?

– Ну да! Или ты не знаешь?

– Видишь ли, знать-то я знаю, а вот как объяснить тебе, ума не приложу.

– Да уж как есть, я не маленький!

– Ладно! Ты Розу с первого этажа помнишь?

– Она – задрыга?

– На мой взгляд, именно так! А впрочем… – Владимир Александрович пожал плечами.

– А что такое Мухлынь?

– Мухлынь? Понятия не имею! Первый раз слышу, но… А ты где это все взял?

– У мамы. У нее рукопись готовая на столе лежала, и первая глава называется «Две задрыги из Мухлыни».

– Прелестно! Что-то подобное я подозревал. Ну, в таком случае «Мухлынь» это, скорее всего, весьма захолустный населенный пункт, а две задрыги, по-видимому, две провинциальные золушки, которым предстоит в конце маминого романа победить столицу и найти своих принцев. На белых мерседесах.

– Дед, как ты думаешь, Мухлынь существует?

– Спроси у мамы. А что, тебе захотелось поехать в эту самую Мухлынь? Должен сказать, что если твоя мать это придумала, то придумка неплоха! Что может быть в этой Мухлыни хорошего? От нее веет такой сонной одурью пополам с мухами… И во всех торговых точках этой Мухлыни с потолка свисают липкие ленты, сплошь покрытые дохлыми мухами. Весьма художественное название, говорящее, так сказать… Интересно, это город или деревня?

– Дед, а почему ты маминых книжек не читаешь?

– Да зачем мне? Я и так знаю, что там все хорошо закончится.

– Это разве плохо?

«– Марина Борисовна, повторяю, спрячьте ваш темперамент, он тут ни к чему, это совсем другая роль! Зритель не должен догадываться, что вы на самом деле не мямля, а горячая штучка, понимаете? – снова напустился на меня главный.

– Валентин Георгиевич, мне кажется…

– Мне абсолютно наплевать, что вам кажется! Извольте выполнять мои указания и соблюдать рисунок роли! Сергей Юрьевич, а вас прошу почетче произносить текст, повторяем еще раз! Пошли!

Я постаралась спрятать в карман темперамент, хотя, по-моему, это бред, лобовое неинтересное решение. Она мямля, а в конце вдруг неожиданно взрывается. На мой взгляд, куда интереснее, если зритель что-то заподозрит, тогда и за моей героиней наблюдать будет интереснее, а так вообще непонятно, зачем она тут болтается, только раздражает… Но главный ничего не желает слушать, да и кто я такая для него? Актрисулька, которая не смеет вякать, когда мэтр дает указания. Вот с Юркой он уже не позволяет себе хамства, сознает, что тот в любой момент может сделать ему ручкой. Юрку сейчас в любой театр возьмут с восторгом. А он ведь тоже долго прозябал…

– Марина Борисовна, прошу вас, встаньте у окна спиной к зрителю, здесь должна играть только ваша спина.

Я подчинилась, но очевидно моя спина так явно выражала ему мою ненависть, что в какой-то момент он вдруг подскочил ко мне и больно ударил по спине.

– Черт бы вас побрал, спрячьте темперамент! Или вы настолько бездарны, что не…

Я не выдержала:

– Да, я настолько бездарна, что не…

У него в глазах отразилось безмерное удивление: эта особа еще смеет открывать рот?

– Все! Не могу больше, я ухожу! Говорят, вы вытаскиваете все из актеров, ерунда, вы вытаскиваете только там, где уже все и так давно ясно, как с Великановым, как с Юрочкой, например! А меня вы губите, и я ухожу! – Я, наконец, дала волю своему темпераменту, который он так ненавидел. – Вам нужны вялые послушные куклы, я не из их числа! Думаете, сделали несколько скандальных спектаклей, так уже и Товстоногов?

– Вон отсюда! – холодно проговорил он.

– Я уйду, не сомневайтесь! И пусть вам будет хуже! Потому что даже моя спина в сто раз выразительнее, чем… Вы же прочитали по ней, как я вас ненавижу!

Я бросилась прочь со сцены. И ни одна сволочь не побежала за мной. А ну их всех к чертям собачьим!»

Я перечитала написанное. Ничего, получилось, по крайней мере, на первый взгляд. Правда, не очень понятно, что дальше делать. Сцена для начала чересчур ясная и однозначная. Сейчас Марина либо должна утопиться, либо встретить принца. Но для принца еще рано… И мои героини не топятся… А может, пусть бросится в реку, а принц ее спасет? Фи… Ладно, пожалуй, надо пройтись, проветрить голову… Зайду в магазин, куплю какой-нибудь еды, а то в холодильнике пусто. А может поехать к маме? Гошки нет, он уехал к деду на каникулы… Нет, мама в отсутствие Гошки начнет требовать, чтобы я «устроила свою личную жизнь»! И вдруг зазвонил телефон.

– Олесечка, ты работаешь?

– Лерка, как хорошо, что ты позвонила, я как раз хочу сделать перерыв.

– В таком случае, Олесечка, давай сегодня пообедаем в «Пушкине», а?

– Это с какой радости? – удивилась я. Обычно мы с ней обедаем в более скромных заведениях.

– Есть повод, вернее, необходимость…

– Необходимость?

– Да, я тебе при встрече объясню, только давай лучше поедем на твоей машине, моя что-то вчера барахлила… – голос у Лерки был какой-то смущенно-лживый.

– Лер, ты опять дурью маешься?

– Маюсь, и что? Кисло тебе в «Пушкине» пообедать? Я приглашаю.

– Ладно, щей тамошних хочется! – согласилась я.

– Ну в чем дело? – спросила я, когда Лерка плюхнулась на сиденье моей машины.

– Ой, Олесечка, у Гришки там сегодня свиданье с какой-то Розой! Я должна на нее посмотреть.

– Тебе не надоело?

– Нет! Я должна охранять свое счастье!

– По-твоему это счастье?

– Да! Для меня счастье!

– Ладно, будем охранять. Но откуда ты узнала про свидание?

– Слышала! Утром кто-то позвонил, а он закричал так радостно: «О, привет, Роза! Наконец-то! Сколько лет, Роза!» И договорился в два часа пообедать в «Пушкине».

– Но может, это деловой обед?

– Ну прямо! Это что-то из прошлого… Может, там ничего и нет, но я хочу своими глазами ее увидеть…

– А мы не рано? Только еще полвторого…

– Гришка придет ровно в два, мы должны уже сидеть… И место надо выбрать поудобнее, он всегда сидит у окна…

– А если у окна будет занято?

– Глупости, он позвонил и заказал столик.

– А если он все-таки нас увидит?

– Ну, вряд ли, я сяду спиной, а наблюдать будешь ты!

– Ну нет, я так не согласна!

– Почему?

– Ты не дашь мне спокойно поесть!

– Ты что, жрать собралась?

– Именно!

– Счастливая, а мне кусок в горло не полезет!

– А если эта Роза страшней торпедной атаки?

– Еще хуже…

– Почему?

– По кочану! Тогда я буду мучиться, что он в ней нашел…

Мы сели так, чтобы обе могли видеть Гришин столик, но не бросаться ему в глаза. Роскошные Леркины волосы мы убрали под мою новую шляпку. Лерка принципиально не носит головных уборов.

Я стала листать меню, хотя в «Пушкине» всегда беру одно и то же – полпорции суточных щей и бефстроганов.

Лерка заказала себе полусырого тунца.

– Явился, не запылился, – прошипела она.

– Роза не пришла, что ли?

– Откуда я знаю? Может, она должна прийти прямо сюда… Хорошо бы она его продинамила.

– Не пялься так, он может почувствовать…

– О, Роза! – раздался возглас. Мы обе повернулись в ту сторону. К Гришке подошел мужчина не первой молодости. Гришка вскочил, и они обнялись.

– Привет, старик!

– Привет, Роза!

Меня стал душить смех. Лерка сидела с открытым ртом.

– Что это такое? – прошептала она. – Он что ли голубой? Почему этого здоровенного мужика зовут Розой?

– Скорее всего это кликуха, на голубых они совсем не похожи, скорее уж на друзей детства.

– Ты уверена? – пристыженно пробормотала Лерка.