Реквием по тонтон-макутам, стр. 13

Над столом было приколото объявление: «Вооруженные посетители не допускаются в кабинет Президента».

Здесь царствовало доверие.

Два тонтон-макута, прислонившись к стене, с подозрением оглядели вновь прибывших. Рев радости заставил Малко подскочить. Высокий негр в форме шел к ним, протягивая руку. Его глаза были скрыты черными очками, на поясе висело два никелированных кольта-457 «магнум», как у ковбоя. Похлопав по спине Фрэнка Джилпатрика, он сжал пальцы Малко.

– Капитан Лувертюр, – представился он. – Я провожу вас к Амур Мирбале. Не могу присутствовать при вашей встрече, потому что должен заняться этим пленным.

Обернувшись, он указал на негра в рубашке, руки у него были связаны за спиной, лицо обезображено побоями. На длинной цепи его держал тонтон-макут в соломенной шляпе.

– Вас хочет видеть Президент, – объяснил капитан Лувертюр.

Малко посмотрел на обалдевшее лицо негра.

– Что он сделал?

Капитал скорбно склонил голову.

– Это повстанец. Враг народа. Он участвовал в заговоре вместе с врагами дювальеризма.

Тонтон-макут дернул за цепь, и пленник уступил им дорогу, склонив голову.

Малко чихнул. Кабинет Амур Мирбале был величиной с обувную коробку, здесь царил ледяной холод. Чтобы улучшить работу кондиционера, гигантский потолок был опущен.

Амур Мирбале была чрезвычайно элегантна в платье от Пуччи и с сумочкой фирмы «Гермес». Малко наблюдал за ней сквозь черные очки. Черты ее лица были настолько тонки, что она могла сойти за европейку. Тонкий и маленький рот, внушительная грудь, сильные бедра контрастировали с длинными ногами, которые из-за этого казались почти что худыми. Короткое платье не скрывало крепких загорелых ног. Сидя в кресле, она протянула Малко руку.

– Очень любезно с вашей стороны зайти познакомиться со мной, – сказала она певучим, немного снобистским голосом. – На Гаити не часто встречаешь новых людей.

Фотографию именно этой женщины Малко видел в ЦРУ. Трудно поверить, что эта красивая женщина с высоким голосом опасная убийца... Устроившись в кресле, она скорее напоминала одну из прекрасных квартеронок, украшавших монотонную жизнь плантаторов прошлого века.

Она говорила по-английски с певучим и мягким акцентом. Малко заметил, что ее длинные тонкие пальцы были все время в движении. Как лапы паука.

– Князь Малко проездом на Гаити, – сказал Фрэнк Джилпатрик. – Он очень хотел познакомиться с вами.

Амур Мирбале улыбнулась.

– Я очарована. Хотела бы уделить вам больше времени, но сейчас я занята. Приезжайте ко мне оба послезавтра. Я устраиваю маленькую вечеринку.

– С удовольствием, – ответил Малко.

– Я только что видела Президента, – неожиданно сказал Амур Мирбале. – Он в прекрасной форме.

Это было мягко сказано. По последним данным. Президент весил между 220 и 260 фунтами. Не считая орденов.

Кондиционированные покои Дювалье занимали все левое крыло дворца. Часовые преграждали путь любому неожиданному визитеру. Как и во времена Франсуа Дювалье, в кабинете всю ночь горел свет, чтобы убедить гаитян, что их пожизненный Президент круглые сутки работает для блага страны.

Амур Мирбале встала, одернув платье. Ее широкие живот и бедра контрастировали с тонкими ногами красивой формы.

– Вы не очень загорели, – сказала она Малко. – Надеюсь, у вас будет время, чтобы оценить наше солнце. До послезавтра.

Малко склонился над ее рукой. Пройдя перед ними, она открыла дверь. Негр в синем костюме вещал перед группой молодежи. Они терялись в высокой галерее. Этот крохотный дворец, окруженный зарослями цветов, нашпигованных пулеметами, в окружении невообразимой нищеты, казался нереальным. Какого черта стоило биться за контроль над этой отчаянно нищей страной?

Глава 7

Громадный умган кружился бешено, как волчок, среди танцовщиц, во рту у него торчала трубка, на затылке – адмиральская фуражка, рубаха вылезла из штанов, а штаны чуть не сваливались с него. Полузакрыв глаза, негр прижимал к внушительному пузу бутыль с ромом!

Пронзительное пение умей [4], одетых во все белое, круживших вокруг толстяка, выпячивая вперед животы, как будто они хотели оттолкнуть зрителей, казалось, вводило умгана в транс. Он завертелся еще быстрее и рухнул на зрителей. Те толкнули его в центр круга. Малко не верил своим глазам. На церемонии Вуду он ожидал увидеть костюмы, строгий церемониал. Только короткие белые хлопчатобумажные платьица умей напоминали о культе Вуду. Он не мог поверить, что этот толстопузый оборванец был служителем культа... Другой умган, высокий, худой, довольно красивый, с очень черным цветом кожи, сидел на стуле рядом с Малко. Это он встретил Малко и Симону и усадил на стулья вдоль стены.

Симона настояла пойти с ним. Ее знание креольского языка могло пригодиться. Он молился, чтобы предательство Жюльена Лало не все погубило. Он старался убедить себя, что Амур Мирбале неизвестны его планы в отношении Жакмеля.

«Церемония» проходила на первом этаже убогого строения. Земляной пол был подметен, а мебель унесена. На освободившемся месте танцевали босоногие умей, их волосы были убраны под платок.

Внезапно эта белая толпа распахнулась перед Малко. Толстый умган подскочил к нему. Его маленькие глазки беспрерывно моргали. Он торжественно откупорил бутыль с ромом и протянул ее Малко, приглашая его выпить из горлышка... Малко колебался. Кроме того, что джентльмен не пьет залпом, эта жидкость не вдохновляла его. Он пришел сюда для того, чтобы встретиться с Жакмелем, а не напиваться ромом.

– Пейте, – прошептала Симона Энш. – Это – клерин [5].

– Но...

– Пейте, иначе он выйдет из себя.

Малко покорно принял бутыль, выпил глоток рома, разлив столько же на рубашку. Терпкая жидкость обожгла ему горло. Песни и танцы сразу же возобновились.

Довольный, умган забрал бутыль и медленно побрел к стулу, под которым, с самого начала церемонии, горела свеча. Новая личность с холщовым мешком в руке вышла из круга и принялась рисовать какие-то сложные фигуры серым перышком на полу.

– Что он делает? – спросил Малко.

Симона Энш в рубашке и брюках явно чувствовала себя не в своей тарелке. Малко подумал, что она, наверное, тоже верит в Вуду.

– Он рисует маисовой мукой Веве, – объяснила она, – магические знаки Вуду, призывающие богов...

Малко вздохнул.

– А приедет ли наш посланец?

Лицо Симоны было невозмутимым.

– Он здесь.

– Где?

Малко оглядел маленькую комнату. В глубине стояла лестница, ведущая на чердак. Несколько молодых негров сидели на ее перекладинах, наблюдая за спектаклем. Кроме умей, здесь стояло около тридцати зрителей. По известному ему коду помощник умганов решал, пустить сюда пришедшего или нет.

Может быть, «посланцем» был один из полуголых музыкантов в углу, отбивающих ритм ритуальных танцев умей.

Лицо Симоны напряглось. Наклонившись к уху Малко, она прошептала:

– Не показывайте пальцем. Здесь наверняка есть один или два тонтон-макута. Я спросила у Захарии, кто здесь Финьоле. Он стоит там, рядом с музыкантами, в клетчатой рубахе...

Обернувшись, Малко заметил очень худого негра с гладкими волосами и крючковатым носом, совершенно поглощенного зрелищем круглых ягодиц молодой умей, вертевшейся перед ним.

– Чего же мы ждем? – спросил Малко.

Вуду начинал надоедать ему. Хотя, до нынешнего момента, все проходило нормально. Масонский храм было легко узнать. Часом раньше разразилась гроза, и улица была пустынна. Когда они подошли к дому, из темноты вышел Захария, худой умган, и увлек их в неосвещенный проход между домами. Он обменялся с Симоной несколькими словами на креольском. Присутствие молодой женщины не раздосадовало его. Теперь Малко было ужасно жарко. От потных умей шел резкий запах.