Пляска смерти в Белграде, стр. 23
Но он думал уже не о ней. Складывая кирпичик к кирпичику все, что было ему известно, он понял, как может обнаружить убежище Эриваняна.
Нельзя было терять ни минуты.
Глава 11
Малко проехал мост Газела, внимательно следя за указателями. В этот ранний час машин на улице было мало. Двигаясь вдоль Савы, но бульвару Воеводы Мижика, Малко вновь перебирал в памяти все, чем располагал. Элько, еще до конца не проснувшись, следил за ним. В прошлый раз, когда Милена чуть было не «раскололась», она приказала ехать вдоль Савы и довольно далеко.
И свидание Генри Гарвуду она назначила на острове Цыганлия. А ведь если бы не трагические события и не смерть Генри Гарвуда, они должны были бы встретиться с Арамом Эриваняном. Значит, он скрывается где-то поблизости.
Малко без труда отыскал маленький мостик, ведущий к острову, и пересек его. Тополя и березы тонули в тумане. Они принялся тщательно изучать все дороги, бороздящие островок. Полчаса спустя он выехал на северный берег, где стояли баржи-рестораны, так ничего и не обнаружив, скорее разочарованный: на острове Цыганлия не было ни одного жилого дома! Только спортивные сооружения, за крытые на зиму.
Он остановился у ресторанов-барж. Все как один закрыты. Для очистки совести Малко все же решил проверить. Результат — ноль.
Он пошел пешком по посыпанной гравием грунтовой дороге, тянувшейся вдоль плоского болотистого берега. И обнаружил несколько десятков «плавучих домиков», убогих, вроде клеток для кроликов, установленных на плотах из хвороста. Они были причалены вдоль всей этой части берега. Летний домик по-социалистически... Летом здесь народ, небось, кишмя кишит, но сейчас все закрыто, часть сооружений даже наполовину затонула. Малко встал как вкопанный.
Какое великолепное убежище!
Никого здесь не бывает, разве что гребцы проплывут мимо. Арам Эриванян вполне мог прятаться в одной из этих «плавучих хижин»...
Правда, было одно «но». Если верить Милене, у Арама Эриваняна есть телефон...
Обретя вновь надежду, Малко с новыми силами зашагал по дорожке, обходя и осматривая каждую хижину.
Час спустя, по уши в грязи, он остановился у последней. Все осмотрел. Только в двух были телефоны с кабелем, выведенным на крышу. В той, против которой он стоял, самой пристойной, и еще в одной, выкрашенной в синий цвет, размером примерно четыре на четыре метра, от которой к берегу вели сходни из дощечек.
Малко тщательно осмотрел последний домик. Занавесок не было, и он мог заглянуть внутрь. Пусто. Он ступил на илот и обошел домик вокруг. Никого. Малко повернул назад, издали посмотрев еще раз на синюю хижину. У каждой на стенке был выведен черной краской номер: на синей значилось БГД 236. Помещение внутри скрыто занавесками. Он решил не продолжать поиски. Разворачивать боевые действия было бы ни к чему. Теперь он знал достаточно, чтобы «расколоть» Милену и найти подтверждение собственной догадке.
Он размашистым шагом пустился в обратный путь, опьянев от радостного чувства, что наконец можно начать наступление.
Малко очень осторожно подъезжал к дому Милены, опасаясь наткнуться на милицию. Вроде тихо. Оставив Элько Кризантема в «мерседесе», он вошел в дом номер 33. Когда Малко нажал кнопку выключателя, сердце слегка защемило. Всего сутки назад он убил здесь человека... Милена открыла после первого же звонка и бросилась ему на шею.
— Я так боялась, что больше не увижу вас! — сказала она. — Из-за милиции.
— Вас допрашивали?
— Да, как всех жильцов. Я сказала, что меня не было дома во время убийства. Может быть, они еще вернутся.
— Нас к этому времени не будет, — сказал Малко.
Милена нахмурилась.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сядьте.
Она послушно села, выражение лица ее было напряженным. Краска не смогла скрыть темных кругов под глазами и осунувшихся черт. Похоже, она почти не спала.
— Милена, — сказал Малко, — больше продолжать игры нельзя. Вчера я убил человека. И должен покинуть Белград как можно скорее. Причем с Арамом Эриваняном. Теперь я в состоянии это осуществить.
Милена Братич побледнела.
— Я вас не понимаю.
— Я знаю, где прячется Арам Эриванян.
Кровь совсем отхлынула от ее лица, и она чуть слышно выдохнула:
— Вы блефуете.
— Он на острове Цыганлия в «плавучем домике» БГД 236.
Югославка словно остолбенела от ужаса.
— Кто вам сказал?
— Я сам нашел, вы невольно подсказали мне...
Она вдруг бросилась на него, с искаженным лицом, вопя в истерике.
— Вы врете! Врете! Кто вам сказал?
Ему пришлось потрудиться, чтобы справиться с женщиной.
— И теперь, — сказал Малко, — я не хочу больше терять зря время. Поехали к Араму Эриваняну. Если вы откажетесь, я пойду один.
Сломленная, молчаливая, Милена позволила одеть на себя старую каракулевую шубку и, больше не возражая, двинулась за ним к «мерседесу». Малко сел за руль, а турка пересадил назад.
— Успокоитесь, — сказал он. — Мы будем предельно осторожны.
Он еще раньше заметил одну стоянку, у которой въезд был с одной улицы, а выезд — на другую, рядом с гостиницей «Мажестик». Он въехал на стоянку, попетлял между рядов и выехал на другую улицу. Уверенный, что теперь за ним никто не следит.
Милена очнулась, лишь когда увидела перед собой «плавучие хижины».
— Позвольте, я сначала зайду одна, — умоляющим голосом заговорила она. — Чтобы не испугать его.
— Нет, — ответил Малко. — Пойдем вместе. С берега окликнете его.
Они оставили Элько в «мерседесе» и пошли по дорожке, скользя на мокром гравии. Когда они приблизились к сходням, Малко приказал:
— Зовите его!
Они стояли всего метрах в десяти от домика. Лучше окликнуть, чтоб не получить невзначай пулю. Милена заколебалась, но, видя непреклонность Малко, позвала:
— Баскен!
Никакого движения. Только доски слегка поскрипывали под ударами волны. Вход в домик был со стороны реки, они его не видели. Милена снова позвала, на этот раз выкрикнув по-армянски какую-то длинную фразу. И Малко увидел, как из-за угла показалась темноволосая голова.
Милена вступила на плот, Малко последовал за ней, не снимая пальца с курка пистолета, с колотящимся сердцем. Только бы все прошло благополучно... Они подошли к помосту, закрытому зеленой занавеской. Милена отодвинула ее, и Малко очутился лицом к лицу с приземистым молодым человеком в куртке, с безумным видом, мелко вьющейся шевелюрой и направленным на них автоматом «Узи». Он перекинулся с женщиной несколькими короткими фразами по-армянски, и Милена взволнованно повернулась к Малко.
— Он, кажется, сильно болен. А мне ничего не говорил.
Они прошли в квадратное помещение, освещенное голой лампочкой.
Если в не допотопный телефонный аппарат, стоящий прямо на полу, можно было бы подумать, что они в сарае садовника. На железной кровати под большим серым пальто лежал мужчина. В тишине отчетливо слышалось его свистящее дыхание. Глаза были спрятаны за черными очками, а возле кровати стоял маленький чемоданчик и прислоненная к нему белая трость.
Малко не двигался. Наконец-то перед ним недостижимый Арам Эриванян!
Милена бросилась к больному, встала на колени возле кровати, положила руку па лоб мужчине. И в испуге повернулась к Малко.
— Он весь горит! У него высокая температура.
Эриванян зашелся в приступе кашля, потом они перекинулись несколькими фразами по-армянски с Миленой. Малко приблизился к кровати. Он нащупал под пальто левое запястье больного и посчитал пульс. Очень частый. Дышал тот затрудненно, снова закашлялся и сказал вдруг по-английски:
— Спасибо, что вы здесь. Только я не слишком хорошо себя чувствую.
— Мы немедленно уезжаем, господин Эриванян. Я пришел за вами.
Снова приступ кашля.
— Мне плохо, — прошептал армянин. — В груди словно кол.