Невыполнимая миссия в Сомали, стр. 6

Сомалиец поднял руку, прерывая посетителя:

– Ваши данные были очень полезны для следствия, – сказал он. – Наши службы тотчас же стали их обрабатывать. Действительно, мы знаем о существовании этого движения за освобождение территорий, несправедливо оккупированных одной империалистической державой.

Ньютон поднял глаза к небу. Снова пропаганда! Он почти грубо перебил своего собеседника:

– Вы нашли след заложников?

Сомалиец сделал недовольную гримасу.

– Господин Ньютон, – наставительно произнес он. – Сейчас только двенадцать! Сыск – долгая и нудная работа. Чтобы найти людей, нужно произвести многочисленные проверки.

Едва сдерживаясь, чтобы не закатить истерику, дипломат сказал:

– Но, черт побери, постоянное представительство ФОПС находится как раз напротив ресторана «Таалех». Его не нужно искать. Там даже есть флаг. Сомалиец снисходительно улыбнулся:

– Конечно! – согласился он. – Мы допросили руководителей ФОПС. Они признают, что совершили данную акцию по патриотическим мотивам. Мы пытаемся их образумить, но это нелегко. У них много неизвестных нам убежищ, где могут находиться заложники.

Слова чиновника звучали настолько чудовищно, что Ирвинг Ньютон на несколько секунд потерял дар речи.

– Вы хотите сказать, что до сих пор не установили местонахождения заложников? – спросил американец, ошеломленный таким цинизмом.

Сомалийский министр остановил на нем взгляд, полный сочувствия и искренности.

– Именно. К сожалению, даже если мы узнаем, где они находятся, мы не сможем применить силу, чтобы не подвергнуть их жизнь опасности.

Ирвинг Ньютон подавил бешенство, ему удалось даже сказать спокойным голосом:

– Сперва найдите их... Потом посмотрим, что нужно делать.

Министр развел руками:

– Могадишо – большой город, знаете ли. Поиски продолжаются. Разумеется, сомалийское правительство предложит похитителям свое посредничество, чтобы спасти жизнь заложникам и прийти к соглашению. Думаю, вам не следует особенно беспокоиться.

Но Ирвинг Ньютон уже не слушал его. Он все понял и от собственной беспомощности чувствовал себя подавленным. Один, во враждебной стране, под контролем всесильной политической полиции, вдали от Америки и всех дружественных стран.

Русские делали в Сомали, что хотели. Высокопоставленный чиновник просто издевался над ним. Могадишо был разбит СНБ на квадраты, воинские заслоны блокировали выезды из города. В каждом районе находился «центр ориентации», где под портретом холодного Ленина члены Сомалийской революционной партии идеологически обрабатывали своих сограждан, ничто не оставалось незамеченным острыми глазами осведомителей.

Ситуация напомнила Ньютону ту, в которой произошло убийство его итальянского друга, Эмилио Черрути, когда он обратился к тому с просьбой об «услуге»...

Сомалийская милиция пришла тогда к заключению, что итальянец утонул... А Ирвинг Ньютон пока еще не понял, почему его убили.

Он автоматически поднялся. С окончанием разговора пришло смутное ощущение, что судьба Брюса Рейнольдса и его близких ускользает из его рук. – Я сообщу о нашей беседе моему правительству, – официальным тоном произнес он. – Я заявляю самый решительный протест против пассивности вашей милиции и возлагаю на вас ответственность за все последствия. Сомалийский министр не моргнул глазом. Он вежливо проводил гостя до двери и пожал ему руку, привычно натянув на лицо дипломатическую улыбку.

Только легкое гудение кондиционера нарушало тишину в отделе Африки на четвертом этаже здания ЦРУ в Лэнгли. В кабинете было двое. Заместитель директора отдела планирования и шеф отдела Африки. Последний машинально перекладывал на столе новенький паспорт, приколотый к толстому желтому конверту.

– Это крайне рискованное решение, – серьезно сказал он. – Боюсь, что шансы на успех в этом случае близки к нулю.

– Мы должны принять на себя последствия президентского решения, -заявил заместитель директора. – Только мы можем что-то сделать. Даже если это обречено на провал... Мы не имеем права покинуть шестерых американцев в смертельной опасности. И, к несчастью, мы не Израиль. Впрочем, мы даже не знаем, где находятся заложники. В данном случае представляется, что сговор правительства с похитителями пойдет еще дальше, чем в Энтеббе. За операцией вероятно стоит ОН. У нас, таким образом, нет никаких шансов, что он заставит этих террористов уступить. Надо капитулировать или попытаться сделать невозможное.

– Ну что ж, – вздохнул шеф отдела Африки, – желаю удачи тому, кто получит этот подарок.

Телекс тихо потрескивал в запертом на ключ зале. Уже двое суток он работал практически без перерыва. Вашингтон, Найроби, Аддис-Абеба, Шестой флот, даже Бейрут, Хартум, Эр-Рияд, Париж.

Ирвинг Ньютон поднялся и подошел к аппарату. Был уже вторник, а о заложниках никаких новостей. Срок ультиматума террористов истекает завтра, в среду. Дипломат заметил над текстом пометку "super restrictef, только для И.Н.”

И.Н. – это он. Он оторвал текст и быстро пробежал его глазами. Сообщение было из госдепартамента.

«Предыдущие инструкции подтверждаются и усиливаются. Абсолютный запрет на переговоры с похитителями семьи Рейнольдс, какими бы ни были угрозы в адрес заложников. Единственно возможное соглашение должно касаться снабжения их продуктами и медикаментами. Эти инструкции остаются в силе, даже если операция закончится самым большим ущербом для жертв». Иными словами, даже если заложникам придется умереть.

Второй пункт был еще короче.

«Встречайте завтра рейсом из Рима мистера Линге, командированного четвертым отделом госдепартамента. Ему поручено быть посредником, если переговоры начнутся».

Ирвинг Ньютон отложил листок. У него во рту остался неприятный привкус. Это было испытанием на прочность. Америка не уступит. Таков приказ нового президента. Но ЦРУ вступает в игру. Четвертый отдел – это кодовое название отдела Африки. При мысли о двух маленьких девочках у него сжалось сердце. Ирвинг Ньютон спросил себя, какой сумасшедший согласился выполнять эту самоубийственную миссию. Скорее по привычке, чем от жажды, он взял бутылку пива из холодильника и стал пить из горлышка. Но на этот раз ледяной напиток не принес облегчения. Он бросил пустую бутылку в корзину для бумаг. От переживаний у него началась резь в желудке.

Глава 4

Его сиятельство князь Малко Линге, кавалер ордена Серафимов, маркграф Нижнего Эльзаса, рыцарь ордена Золотого Руна, рыцарь Черного Беркута, князь Священной Римской империи, ландграф Клетгауса, почетный рыцарь Мальтийского Ордена слушал завывания бури, которая обрушилась на замок Лейзен, лежа на красной бархатной кушетке в своей библиотеке. Его пальцы медленно поглаживали затянутую в темный нейлон ляжку очаровательной блондинки, сидевшей рядом, время от времени касаясь голой кожи за краем чулка. Александра, казалось, не замечала касавшихся ее пальцев, которые задрали ее полотняную юбку до неприличия высоко. Упершись каблуками своих лодочек в низкий столик, стоявший перед ней, и поставив на пол флакончик с лаком, она с детским старанием заканчивала красить ногти. Лицо ее было почти закрыто длинными светлыми волосами.

Только по подрагиванию изящных ноздрей девушки можно было догадаться об наслаждении, которое она испытывала. Малко ощущал злорадное удовольствие от того, что его пальцы переходили от натянутого нейлона к коже, но не поднимались выше. Александра резко нагнулась, чтобы взять флакончик с лаком, и он почувствовал прикосновение к руке шелковистого пушка. Под ее костюмом не было ничего, кроме пояса. Предупреждая его вопрос, она подняла глаза и спокойно объяснила:

– В такую духоту не хочется надевать на себя ничего лишнего.

Девушка положила последний мазок на мизинец, плотно закрыла флакон и откинулась на кушетку, встряхивая пальцами, чтобы высушить лак. Ее полотняная юбка уже ничего не прикрывала. Пальцы Малко оставили край чулка и двинулись выше. Ощущение доступности молодой женщины грубо подхлестывало его желание. Он, который несколькими мгновениями раньше думал о продолжительной прелюдии, чувствовал теперь зверское желание.