Миссия в Сайгоне, стр. 3
Огромная крыса перебежала дорогу прямо перед самой машиной...
– Почему полковник Митчел покончил с собой? спросил Малко.
Мертвый профиль Цански оставался неподвижным, как мраморный. Он ответил слегка взволнованным тоном:
– Полковник Митчел работал под моим руководством в продолжение двух лет. У него не было никаких причин к самоубийству.
Атмосфера в машине стала еще более напряженной.
Работа кондиционера слабо ощущалась на заднем сиденье автомобиля. Малко опустил стекло, и горячий воздух, наполненный парами, ударил в лицо. Невольно он вспомнил о комфорте, который предоставлял своим пассажирам суперлайнер ДС-9 Скандинавской авиалинии, привезший его из Нью-Йорка в Бангкок. Его компаньоны по путешествию направлялись на Бали, в Гонконг, в Рангун – в края мечты...
Колеридж затормозил перед госпиталем. Два блокгауза прикрывали вход, защищенный проволочной сеткой от гранат. Сайгон находился в состоянии войны двадцать четыре часа из двадцати четырех.
Фельд-госпиталь походил на все госпитали мира, только плюс еще жара и большое количество ящериц. Миниатюрные вьетнамские санитарки двигались по коридорам быстрыми шагами, безразличные и далекие от всего. Бесконечная война притупила их чувства.
Малко и двое его новых знакомых недолго ждали в приемной комнате.
Американский врач с засученными рукавами рубашки, с бритым черепом, огромный и мускулистый, возник на пороге и протянул огромную руку Ричарду Цански.
– Майор Тулли.
– Как полковник Митчел?
– Умер. В санитарной машине.
Майор спокойно закурил сигарету. Так как трое мужчин молчали, он спросил:
– Это был один из ваших друзей?
Ричард Цански ответил:
– Больше того... А он что-нибудь успел сказать?
Врач покачал головой. От него страшно разило дезинфекцией.
– Нет, он даже не приходил в сознание. Его задушило пламя. К тому же, он был слишком обожжен, обгорело почти все тело – ожог третьей степени. Он все равно не выжил бы... А что с ним случилось? Несчастный случай?
– Нет, убийство, – с отсутствующим видом ответил Цански. – Могу я видеть тело?
Он предъявил свою посольскую карточку. Майор Тулли сразу же загасил сигарету.
– Безусловно, если вы последуете за мной.
Останки полковника Митчела лежали в маленькой комнатке, под покрывалом, скрывающим и его лицо. Ричард Цански поднял покрывало и тут же опустил его. Тело было голое, все в ожогах.
Вьетнамская сиделка, которая открывала дверь, указала Цански на бесформенную кучу, лежащую на стуле – остатки одежды.
– После того, что вы мне сказали, – задумчиво проговорил майор Тулли, – можно предположить, что его предварительно накачали наркотиками. Перед самоубийством бонзы всегда вводят себе наркотики. Так что он не страдал...
Ричард Цански глубоко вдохнул сквозь зубы, и это было похоже на свист. Его лоб покрылся потом. Ему казалось, что кожа его горит, что он катается по песку берега Тарава.
– Уйдем отсюда, – резко проговорил он.
Он почти сшиб с ног санитарку, даже не заметив ее горестного взгляда. Этим иностранцам везло. Часть ее семьи сгорела под напалмовыми бомбами, сброшенными американскими самолетами на их городок, и у них не было опиума, который помог бы умереть, не страдая, но зато у нее было прекрасное письмо с извинениями, подписанное генералом Вестморелендом...
В холле майор Тулли до боли пожал им руки, чтобы выразить свою симпатию и сочувствие.
Пошел дождь, и трое мужчин вынуждены были бежать к машине, чтобы не промокнуть. Ричард Цански, ни слова не говоря, повалился на сиденье. Малко наблюдал за велосипедистами и мотоциклистами, стоически продолжавшими свой путь под тропическим ливнем. Это было невесело!
– Кого вы считаете ответственным за это убийство? – спросил Малко, когда машина направилась на мост к авеню Конг-Ли.
Ричард Цански с отсутствующим видом гладил мертвую половину своего лица. Внезапно их бросило вперед. Колеридж резко затормозил, чтобы не наехать на старуху, которая с тяжелым грузом семенила посередине улицы.
Из-за шума клаксонов Цански вынужден был повысить голос, чтобы его услышали.
– У меня есть идея. Митчел занимался операцией «Санрайз». Но я его видел вчера, и он не чувствовал опасности... Так что я не понимаю...
– "Санрайз"? Что это такое?
Нечто похожее на горькую полуулыбку тронула губы Ричарда Цански.
– Это то, для чего вы и приехали в Сайгон...
Глава 2
– Мерзавцы! Мерзавцы!
Раздался треск: тяжелая стеклянная пепельница, которой Ричард Цански неистово стучал о стол, разлетелась вдребезги. На Малко смотрел невидящий глаз патрона ЦРУ, объятого гневом.
Малко с любопытством осматривал мебель в кабинете американца. После «Тет»-наступления, каждый ящик носил определенный номер, соответствующий очередности эвакуации. Вся мебель была стальная.
– Вы должны были встретиться с полковником Митчелом у меня сегодня утром, – медленно проговорил Цански после того, как сбросил осколки разбитой пепельницы в корзину.
Внезапно в ладонях Малко появилось неприятное покалывание. Все это напомнило ему тот день в Стамбуле, куда он прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть проходящего под окном человека, с которым у него была назначена встреча.
А между тем, он чувствовал себя в безопасности здесь, в этом прохладном кабинете, защищенном от горячего и пыльного Сайгона.
– Поясните мне.
– Все эти желтые – мерзавцы! Все!
Черты лица Ричарда Цански дышали ненавистью. Смерть полковника Митчела наложилась татуировкой на его мозг, и она будет существовать всегда, как и татуировка на его волосатых руках.
– Уже несколько месяцев эти мерзавцы вмешиваются в наши дела, – проворчал он. – Они берут наши доллары, наши парни теряют здесь здоровье, а когда мы даем им советы, они отвечают, что, мол, находятся у себя дома...
– У себя???
Он горько рассмеялся.
– Да нет больше Вьетнама, я это знаю, я это вижу! Нет больше ничего: ни экономики, ни администрации, никакой продукции. А они отказываются изменить расценки обмена.
– А кто эти мерзавцы?
Цански посмотрел на Малко и внезапно успокоился.
– Президент и вице-президент, – ответил он. – Они стоят друг друга. К счастью, есть один хороший парень в их правительстве. Жесткий. Тип, который не отправляется каждую неделю в Гонконг с чемоданом, набитым пиастрами, и который не плюет нам в лицо. При нем все может измениться!
Малко начал кое-что понимать. ЦРУ вело некую игру, которую оно так долго практиковало в Центральной Америке: покупка и продажа правительств всякого рода.
– Все это не очень ясно, – сказал он. – Для чего я все-таки сюда приехал?
Голубой ледяной глаз уставился в золотистые зрачки Малко, ища иронии в вопросе. Потом Ричард Цански нагнулся вперед, как будто стены имели здесь уши.
– Все очень ясно, – проговорил он. – В Сайгоне есть тип, которого зовут Ду Тук, полковник Тук. Он – генеральный директор безопасности. И он решил сбросить марионеточное правительство.
Малко тут же подумал, что номер первый ЦРУ говорит точно так, как пропагандисты Вьетконга. Странно!
– Так как он недостаточно известен, – продолжал Цански, – мы решили ему помочь, вернув из отставки генерала Тринк Ну. Это тоже хороший парень, но сам он слишком мягок, чтобы одному взять власть в свои руки. У него имеются политические контакты, есть то, чего не хватает Туку. Они составят хорошее руководство страной.
– Слепой и паралитик, – сказал Малко.
Деятельность ЦРУ уже дала достаточное количество тиранов всякого толка, не считая просто каналий и мерзавцев, от которых впоследствии приходилось избавляться любой ценой. Зыбкое привидение усопшего президента Дьема прошелестело в прохладном кабинете...
– Не говорите глупостей, – оборвал его Цански, – «Большой Ну» достаточно популярен. Весь мир знает, что он живет на свои пятнадцать тысяч пиастров пенсии.