Полнолуние, стр. 79
Я взбежала по ступенькам веранды и увидела маму. Она, глядя вслед уходившему Кириллу, спросила:
– Что-то этого ухажера я раньше не видела. Кто это?
Я не собиралась говорить всей правды – это не входило в мои планы.
– Это Кирилл, мама. Старинный знакомый.
– А ты не боишься, что твой милицейский Антон приревнует? Нельзя же крутить головы всем мужчинам сразу, дорогая!
– Их головы так устроены, мама, что сами крутятся вслед. Надо просто в нужный момент мимо пройти.
– Хорошо, хорошо, – пошла на попятный мама. – Давай, иди скорей собираться.
– Что значит – собираться? – не поняла я.
– Ты что, не знаешь? Сегодня ночью убили еще одного человека, какого-то местного рыбака! – сказала мама, сделав страшные глаза. – В общем, мы немедленно уезжаем из этого кошмара домой, в Москву. Сегодня вечером. Папа приедет за нами ровно в шесть.
Я огляделась и только сейчас заметила, что на веранде громоздятся полуупакованные коробки и сумки. Мама действительно собиралась уехать.
– А дед?!
– А что дед? – Мама состроила непонимающую мину. – Николай Сергеич здесь живет постоянно. И потом, я же ему звонила – а он наотрез отказался уезжать.
Я посмотрела на нее и твердо сказала:
– Лично я никуда без деда не поеду. Понятно?
Глава 11. КИРИЛЛ
Вернувшись к Николаю Сергеевичу, первым делом я полез в душ. Потому что мою попытку с ходу начать рассказ о результатах похода к Марьину озеру старик тут же прервал вопросом:
– Что-либо архисрочное есть?
– Нет, архисрочного нет, – признался я, – да и просто срочного тоже.
– Тогда в душ и за стол. Пообедаем, тогда все не торопясь и расскажешь.
Пришлось подчиниться.
Пообедав, мы расположились в гостиной. Старик закрыл окна и двери, включил на полную мощность кондиционер – жара, по-моему, еще усилилась. Разлил по чашкам кофе, закурил, и я поведал ему о своих лесных поисках. Но сначала рассказал про стремительно нарастающую в поселке панику. Николай Сергеевич слушал молча, только время от времени кивал в знак согласия с моими словами. Потом я перешел к сути: своей находке.
– Я все внимательно осмотрел вокруг кострища, пошел в лес. И стал обшаривать каждый кустик, – рассказывал я. – А чтобы легче было искать, представил себе, что он не человек, а волк. Искал долго, не скрою. Ну и в конце концов не очень далеко от берега обнаружил его лежку.
– Лежку? – впервые перебил меня старик.
– Ну, не лежку, конечно. Он ведь двуногая сволочь. Нашел, можно сказать, его временное логово в чащобе. Место он выбрал грамотно – ну точно как волк. Укрыто оно хорошо, а берег озера и поляна, где ребята устроили пикник, просматриваются отлично. Ждал он в этом месте наверняка не меньше получаса. Причем не в первый раз. Он там бывал уже неоднократно. Да, еще: я там на стволе дерева заметил следы – что-то вроде отметин от когтей.
– Когтей?
– Да нет. Это скорее всего нож. Ковырял ствол, пока ждал. Нервишки у него, видать, не железные. Сдают. Кстати, следов его я обнаружил немного – всего три. Очень нечетких, еле заметных. Судя по этому, он не только тщательно выбирает место для засады, но и старается не оставлять ничего, что могло бы указать на его присутствие в лесу.
Я помолчал и добавил:
– Теперь я его хорошо чувствую – прошел по его предполагаемому пути, вдоль тропинки, почти до границы поселка. Он очень хорошо, умело и привычно ходит по лесу. Вернее, лес сам его ведет. Это трудно объяснить.
– Я понимаю, – кивнул старик.
– Живет он, конечно, в поселке. И это хуже всего. В лесу-то я его смогу взять без особых проблем. Надеюсь, что без особых, по крайней мере. А в поселке… Не уверен даже, что смогу вычислить, где он живет. Одна надежда на лес. Хотя… Он же не идиот – видит, что из поселка все бегут, в лес никто не ходит. Этот рыбак, как его…
– Семенчук.
– Да, Семенчук. Он, наверное, был единственный, кто плюнул на запрет и рискнул ночью порыбачить. Больше никто рисковать не будет, сумасшедших нет. А на вооруженных и озлобленных милиционеров он вряд ли нападет…
Я замолчал.
– И что же ты предлагаешь сделать? – посмотрел на меня старик.
– Понимаете, Николай Сергеич, я надеюсь, что волчьего в нем окажется больше, чем человеческого. И именно это волчье выгонит его в лес. Рано или поздно. Так что в любом случае, как мы и решили, в лес мне надо идти. Начиная с сегодняшнего дня.
Он долго и тщательно гасил окурок в пепельнице. Потом встал, подошел к окну. За окном в мареве раскаленного дня неподвижно застыли деревья – было полное затишье. Николай Сергеевич повернулся, посмотрел на часы и сказал:
– Половина третьего. Тебе надо отдохнуть. И обязательно поспать. Впереди у тебя трудная ночь.
Я попытался было возразить, но старик оказался непреклонен. Пожалуй, минут сто двадцать можно было придавить. Практически я не спал всю прошлую ночь: сначала на машине добирался до Троицко-Печорска, потом на чихающем "кукурузнике" до Сыктывкара, до большого аэропорта, потом двухчасовое ожидание посадки, перелет до Москвы и – дорога до Алпатова. В самолете я, правда, немного подремал. Но это можно и не считать. Так что поспать было надо. И я послушно отправился на второй этаж в отведенную мне комнату. В ней я всегда жил, когда приезжал к старику. Но попросил Николая Сергеевича обязательно разбудить меня через пару часов.
А про встречу со Стасей я ему почему-то не сказал.
Летний вечер мягко и вкрадчиво опустился на почти обезлюдевший академпоселок.
Николай Сергеевич разбудил меня только в половине восьмого – получается, я без задних ног продрых почти пять часов. Я было разворчался, но он сказал, что специально решил меня не будить, потому что мне надо было как следует выспаться. Он действительно оказался прав: я встал отдохнувшим и чувствовал себя просто превосходно. Убрал постель и принял холодный душ, не спускаясь вниз: в доме у старика две ванных – на первом этаже и рядом с моей комнатой. И почувствовал: готов к ночному походу. Голова ясная, усталости как не бывало.
После плотного ужина я стал собираться. Приволок в гостиную свой рюкзак и вытащил из него привезенные с собой вещи. Надел плотное трикотажное белье, зная по опыту, что даже летом, особенно когда приходится подолгу неподвижно лежать на земле, холод ночью может пробрать до самых костей. Поверх белья натянул маскировочный комбинезон, высокие армейские ботинки, вязаную шапочку и тонкие перчатки с обрезанными пальцами. Потом тщательно втер в лицо маскировочную краску и ею же намазал открытые пальцы. Сверху донизу, как дама духами перед выходом в свет, обрызгал себя репеллентом от комаров – мощная штука, американская, предназначенная исключительно для их спецназовцев. Повесил на ремень ножны с десантным ножом. Сунул в специальный поясной чехол фонарик, а на шею повесил мощный двенадцатикратный бинокль, запихнув его за отворот куртки. Вроде все. Единственное, чего мне не хватало – а могло бы пригодиться, – так это инфракрасного прибора ночного видения.
Я попрыгал на месте – ничего не звенело, не брякало. Ничего не могло неосторожным звуком выдать в лесу мое присутствие.
Николай Сергеевич внимательно наблюдал за моими приготовлениями. Да, кстати: шторы на окнах старик плотно задернул еще до того, как я начал переодеваться. Предусмотрителен, что и говорить. И план наших действий мы оговорили заранее, за ужином: я шустрю в лесу, он – сидит дома. Но начеку. Хотя у нас обоих были большие сомнения насчет того, что моя сегодняшняя вылазка даст хоть какие-то результаты. Боюсь, мне придется еще не одну ночь шастать по лесу в таком виде. Заменяя милицию. Но старик уже неоднократно говорил: никто, кроме меня, не сможет его выследить и взять.
– Зеленый берет, да и только. Операция против медельинского наркокартеля, – усмехнулся он и добавил, посерьезнев:
– Все верно, Кирилл. Опасное у тебя сегодня может быть свидание. И не возражай – я знаю, что говорю.