Однажды осенью…, стр. 1

У меня онемела спина, я сидел здесь уже более часа, а он ни разу не шевельнулся на своей узкой кровати. Простыня на нем была без морщинки, как будто под нею лежал уже труп.

— Нет смысла, — прошептал он утомленно. — Нет никакого смысла во всем этом…

Я хотел ему возразить, но дыхание перехватило. Сделав паузу, он без всякой связи продолжил:

— То, что мы называем жизнью, по сути что-то совсем нереальное… Как нереальны облака, отраженные в гладкой поверхности озера… Озеро разволнуется — отражение исчезнет, но это совсем не значит, что исчезли и сами облака… Все, что случилось на поверхности воды, — смерть без значения…

— И все равно надо жить, — вставил я.

— Наверное, ты прав, — ответил он, поколебавшись. — Но это безрадостно: появляешься из ничего, существуешь и вновь превращаешься в ничто… Другое дело, конечно, если в чем-то находишь смысл собственного существования…

Я молчал. Белая больничная стена потемнела, вдали слышались раскаты грома. Только лицо его с чистыми, гладко выбритыми щеками белело в сумерках. Не поворачивая головы, он посмотрел в окно и тихо сказал:

— Надвигается гроза, тебе надо ехать.

— Ничего. Я на машине.

— Нет, нет, иди… Дорога станет скользкой, опасно…

Действительно, смысла сидеть здесь уже и не было. Я чувствовал, что распадается даже то малое, что я с большим трудом старался построить в его сознании. Я встал и протянул ему руку, но он как-то натянуто улыбнулся и не подал своей:

— Иди, иди…

В кабинете я нашел доктора Веселинова. Он склонился над рентгеновскими снимками. Один из них чем-то напоминал мне далекую галактику.

— Ну что? — спросил он, не поднимая головы.

Я замялся.

— Надо, надо его как-то убедить. Без операции я не могу гарантировать ему жизнь…

— Да, знаю, — сказал я.

Только теперь он выпрямился и посмотрел на меня своими странными оливкового цвета глазами.

— Я рассчитываю на вас… Его собственную волю не стоит принимать во внимание…

Я вышел с тяжестью на душе. Над ущельем нависли черные грозовые тучи. Я вывел машину задним ходом и медленно двинулся вниз по шоссе.

Гроза настигла меня уже на первых километрах. Это была запоздалая сентябрьская гроза, полная вспышек и грохота. Смотровое стекло заливали потоки воды, и я вынужден был остановиться, тем более что скаты машины были уже достаточно стертыми. Встав на обочине, я заглушил мотор.

Мне знакомы грозы в Искырском ущелье, прежде я их даже любил: по шоссе в отсветах молний мчится бурный поток; с одной стороны — отвесная скала, а с другой — пропасть, дно которой тонет в тумане и потоках воды.

Я открыл боковое стекло и отодвинулся от руля, чтобы на меня не брызгало. Закурил сигарету. Мысли о смерти друга не оставляли меня. Он уже смирился с нею, и в этом самое страшное. Я никак не мог понять, что значит смириться со смертью. Одежда моя все еще сохраняла больничный запах, я чувствовал тошноту. А что, если двинуться прямо в пропасть? Но это же безумие. А разве не безумие все то, что мы делаем за время своего бытия? Вот что, возможно, происходит в душе моего друга! Я продрог и поднял стекло.

Наконец гроза как будто стихла. Однако мелкий с порывами ветра дождь продолжал моросить. Но вот как-то неожиданно порозовел асфальт — на западной стороне неба в густой массе облаков открылось небольшое оконце. Сначала медленно, а по том и быстрее я двинулся дальше. Не проехав и двух километров, я заметил на дороге человека. Заметил еще издали — он шел по левой стороне шоссе. Ссутуленный и унылый, он показался мне стариком. В его жилистой шее чувствовалась обреченность старого вола, безнадежно влекущего куда-то свой воз. Одет он был в грубые брюки и брезентовую куртку, за спиной у него болтался грязный полупустой рюкзак. Я было проехал мимо него, но вдруг как-то неожиданно для самого себя остановился. Когда-то я часто подбирал случайных прохожих, но давно уже не делал этого. Наверное, стал более равнодушным, а может быть, просто более ленивым.

Путник оказался моложе, чем я предполагал, ему не было и шестидесяти. Он бросил взгляд в мою сторону, но продолжал свой путь, очевидно не думая, что я мог остановиться ради него. Он, пожалуй, и не особенно промок, наверное, прятался где-то во время грозы.

— Садитесь! — сказал я. — Если только нам по пути…

Он с сожалением посмотрел на свои грязные ботинки.

— Напачкаю у вас…

— Ничего, садитесь…

Человек, все еще колеблясь, подошел к машине. Я открыл ему заднюю дверцу. Действительно, его куртка была почти сухой.

— Спасибо, — усаживаясь, сказал он тихо.

Рюкзак он не снял. Может, боялся забыть его в машине, а может, просто никогда в ней не ездил.

— Вы далеко? — спросил я, чтобы только что-то сказать.

— Куда ветер занесет… — не сразу ответил человек. Меня удивил его голос: он мог принадлежать по меньшей мере бывшему школьному учителю.

— Это хорошо, — ответил я. — Потому что я еду только до станции «Владо Тричков»…

— Я знаю, — сказал человек. — У вас там дача…

— Простите, мы случайно не знакомы?.. У меня плохая память на лица.

— Нет, нет, вы меня не знаете, — ответил он. — Но я однажды видел вас с духовым ружьем.

Мне стало не по себе. Действительно, года два назад я купил такое ружье сыну, но не успокоился до тех пор, пока не перестрелял всех окрестных воробьев. Согласитесь, воспоминание о таком ребячестве смутило бы любого.

— Да, верно, — пробормотал я. — Бес попутал…

Мне показалось, что человек за моей спиной улыбнулся. Я пытался рассмотреть его в зеркальце, но он сидел в углу и никак не попадал в него.

— Эта страсть исчезнет у людей последней, — ответил он тихо.

— Какая страсть?

— Убивать.

В голосе его не было упрека.

— Ну, убийство — это чересчур громко сказано, — пробормотал я обиженно. — По сути это просто охота.

— Ну да, охота, — согласился он. — Но в результате исчезает некое живое существо…

Я обернулся, чтобы посмотреть на своего пассажира. Он показался мне еще более грустным, глаза его уныло смотрели куда-то сквозь стекло.

— Вы случайно не вегетарианец? — как-то по-глупому спросил я.

— Нет, — ответил он. — В этом нет смысла. Тем более что добро в природе — нечто очень трудное для определения…

Я не ожидал таких суждений от столь простого на вид человека. Мне захотелось узнать что-нибудь о нем самом. Если он действительно жил где-то недалеко, то никак не мог остаться незамеченным. В этом человеке явно было что-то загадочное.

— Вы живете поблизости? — спросил я.

— Не совсем, — ответил незнакомец.

— Я подумал, что вы вышли из какого-то дома: ваша одежда была почти сухой, когда мы встретились.

— О, я совсем забыл, что вы занимаетесь и криминалистикой, — ответил он шутливо.

Это было уже чересчур. Я снова обернулся, наши взгляды встретились. Пожалуй, я никогда не встречал такого спокойного и проницательного взгляда. Вдруг в его глазах что-то дрогнуло.

— Осторожно! — крикнул он.

И только в следующий миг я осознал, что машина скользит. С бешеной скоростью она неслась вниз по шоссе, потеряв всякое управление. Еще мгновение, и, съехав с дороги, мы полетели в пропасть. Именно полетели — это самое подходящее слово. Помню, я даже не успел закрыть глаза в ожидании страшного удара, как вдруг с изумлением заметил, что машина парит над бездной. Сделав поворот, она мягко и почти неощутимо коснулась покрышками асфальта шоссе.

Я оцепенел. Первой моей мыслью было, что это сон или галлюцинация. Я совсем забыл о человеке, который сидел за моей спиной, как вдруг услыхал его голос, все такой же спокойный и тихий:

— Не пугайтесь. Все, что произошло, вполне объяснимо.

Я обернулся. Он сидел на своем месте, как будто ничего особенного и не произошло.

— Вы что-нибудь слышали о левитации? — спросил он.

— Да, это какие-то там штучки фокусников… Но может ли такое происходить с автомашинами?..