Московское царство, стр. 9

Но 21 июня случился пожар еще более разрушительный. Большая часть Москвы, включая многие строения в Кремле, сгорела.

Было уничтожено около двадцати пяти тысяч домов; от семнадцати до тридцати семи сотен мужчин, женщин и детей погибло в огне, около восьмидесяти тысяч осталось без крова. Митрополит Макарий был ранен и едва успел скрыться. Царь с семьей переехал в пригородную деревню Воробьево. 70

Как и в апреле, Глинские полагали, что пожар начался благодаря поджогу. Подозреваемые были схвачены и подвергнуты пытке. Те, что признались, были немедленно казнены. 71

Атмосфера накалилась. Люди были поражены несчастьем, которое многие полагали божественным наказанием за грехи правителей. Слухи о возможности поджога повели к спекуляциям по поводу правительства. Чувствовалось, что москвичи почти готовы к восстанию.

Если причиной пожара был поджог (что кажется вероятным), то было естественным полагать, что в этом повинны агенты противников Глинских. Врага Глинских могли наилучшим образом отмести подобные подозрения, обвинив в этом самих Глинских, что они и сделали.

Два дня спустя после пожара царь Иван IV со своим проповедником, старшим священником Федором Барминым из Благовещенского собора, и несколькими другими боярами посетил больного митрополита Макария в Новоспасском монастыре. Иван отправился к Макарию, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию и решить, какие следует принять меры. На встрече были князь Федор Скопин-Шуйский и князь Юрий Темкин (оба они – бывшие приближенные князя Андрея Шуйского, убитого по приказу Ивана в 1543 г.), Иван Федоров (Челяднин), Григорий Захарьин (молодой дядя царицы) и Федор Нагой.

Митрополит и двое бояр (Скопин-Шуйский и Челяднин) выразили мнение, что пожар подготовлен «определенными злоумышленниками» (не названными ими), использующими колдовство. Иван IV приказал присутствующим на встрече боярам расследовать случившееся. Говоря об определенных злодеях, бояре явно намекали на Глинских. Предположительно, их агенты уже начали распространять в народе слухи. Но предубеждения против Глинских существовали среди некоторых московских посадских и до подобного расследования.

В следующее воскресенье, 26 июня, бояре созвали общее собрание московского черного люда. Это было возрождением древнерусского института веча.

Бояре открыли собрание вопросом к народу: «Кто поджег Москву?». Сразу же голоса из толпы ответили: «Княгиня Анна Глинская (бабка Ивана по матери) через колдовство»,

Тогда бояре, как говорит хорошо информированный автор, натравил черный люд на Глинских". 72

Княгиня Анна и ее младший сын Михаил во время этих событий были не в Москве, а во Ржеве, владении Михаила. Старший брат Юрий, который присутствовал на собрании, пытался укрыться в Успенском соборе. Разъяренные люди кинулись за ним, убили его, притащили тело на рыночную площадь и положили его на лобное место. Это должно было символизировать, что Юрий Глинский был казнен по решению веча.

Дом князя Юрия был разграблен, и многое из его служилых людей убиты. Кроме того, восставшие напали на детей боярских (призванных Глинскими в Москву для защиты) и убили большинство их.

В течение двух дней Москва была под контролем восставших горожан.

Для завершения своей победы, москвичи решили потребовали выдачи им матери и брата князя Юрия. Говорили, что царь спряг их в Воробьеве, поэтому восставшие 29 июня двинулись туда. Они угрожали убить царя, если их требования о выдаче не будут удовлетворены. В своем первом письме к Курбскому в 1564 г. Иван писал, что именно «предатели» (бояре) натравили толпу на него. 73 Он, очевидно, имел в виду бывших приближенных Андрея Шуйского.

Царю удалось, однако, убедить восставших, что он не прятал своих бабку и дядю в Воробьеве. Толпа дрогнула. Тогда Иван IV приказал. своей охране схватить и казнить лидеров бунта. Восстание было подавлено.

IV

Московский пожар и восстание в июне 1547 г. глубоко потряс и правительство и народ. Молодой царь Иван IV был в состоянии, близком к нервному срыву.

Митрополит Макарий, священник Сильвестр и Алексей Адашев чувствовали, что ситуация требует немедленных и последовательных реформ. Чтобы приступить к их осуществлению нужно была получить одобрение царя. В подходящий момент Сильвестр посетил Ивана IV и убедил его, что несчастье было божьей карой за его грехи. Сильвестр побуждал его к покаянию и смирению для спасения его души. 74 Доводы священника серьезно повлияли на Ивана IV. Он испытывал нечто похожее на религиозное возрождение. Психологически это было началом влияния Сильвестра на Ивана IV, которое продолжалось несколько лет.

План реформ, задуманный Макарием, Сильвестром и Адашевым, базировался на тесном взаимодействии церкви и государства – митрополита и царя. К этим двум элементам власти теперь добавился третий – нация, представляющая землю. Взаимодействие этих трех элементов власти стало возможным через созыв царем и митрополитом церковно-земского Собора. 75

Хотя до этого все важные государственные дела рассматривались как государево дело, возникло новое понятие – земское дело. Когда в апреле 1546 г. Иван IV (еще не коронованный царем) повел войска в Коломну, чтобы быть готовым к возможному нападению татар, считалось, что он отправился «на свое дело». 76 Но в июне 1547 г., когда Иван IV организовал аналогичный поход, источники уже отмечали, что царь отправился в Коломну «на свое дело и земское». 77 Адашев сопровождал царя в этом походе в должности рынды (оруженосца).

Земские дела, конечно же, были в плохом состоянии. Наследство боярского правления в годы детства Ивана угрожало стабильности правительства, а армия никак не могла справиться с набегами татар. Военная проблема была тесно связана с важным социально-политическим вопросом – подъемом дворянства и столкновением его интересов с интересами князей и бояр. В свое время великий князь Иван III положил начало системе обеспечения дворянства поместьями за службу государю. 78 С этого времени дворянство стало потенциальной опорой армии московитов.

С увеличением численности этой армии требовались все большие земельные фонды для обеспечения воинов-дворян поместьями. Для удовлетворения этой потребности правительство было вынуждено обратить в поместья часть государственных владений. Они включали в себя земельные наделы крестьян, живших на этой части государственных владений, и права этих крестьян должны были быть гарантированы.

В поисках большего количества поместных земель Иван III конфисковал значительную часть церковных и монастырских земель в Новгороде и планировал широкую программу общей секуляризации монастырских владений в Московии. Его поддерживала идеалистически настроенная группа монахов, которые в принципе возражали против того, чтобы монастыри владели земельными угодьями. Эта группа была известна как нестяжатели. Однако церковный Собор 1503 г. провозгласил Церковь и монастырские земельные наделы неприкосновенными. 79

Одержавшие победу стяжатели, известные как иосифляне (последователи настоятеля Волоколамского монастыря Иосифа), вошли. после этого в церковную администрацию.

В свете намечавшихся реформ, в особенности в связи с потребностями дворянской армии, проблема секуляризации церковных и монастырских земель возникла вновь. Сильвестр и Адашев были на стороне нестяжателей. Будучи государственным деятелем, Адашев поддерживал план превращения монастырских земель в поместный фонд. Царь Иван IV, как ранее его дед, также был за секуляризацию земель.