Московское царство, стр. 60

Дмитрий и его покровители прибыли в Краков в марте 1604 г. Рангони объявил претенденту, что король поддержит его только в том случае, если он примет католичество и обратится за помощью к папе. Лавицкий и другие иезуиты взяли на себя заботу о юридическом статусе Дмитрия. По совету Рангони король Сигизмунд затем дал Дмитрию частную аудиенцию (15 марта).

Король был любезен, но отказался официально поддержать претендента. Против этого выступали несколько влиятельных польских государственных деятелей, включая канцлера Замойского, гетмана Жолкевского и князя Василия Острожского. Король, однако, пожаловал Дмитрию содержание в 4000 флоринов в год и разрешил магнатам, желающим помочь ему, использовать для этого свои собственные войска и добровольцев. Мнишеку поручили руководить предприятием.

17 апреля (по григорианскому календарю) Дмитрий тайно перешел в католичество. Неделей позже он написал папе (на несколько несовершенном польском), прося принять его под свое покровительство. После этого Дмитрий официально попросил руки Марины. Предложение приняли, но свадьбу отложили до того момента, когда претендент станет царем. Кроме этого, Дмитрию пришлось подписать обязательство: во-первых, выплатить Мнишеку один миллион злотых (100 000 флоринов) сразу после возведения на престол и, во-вторых, передать Марине в полное ее владение Новгород и Псков со всеми их территориями (25 мая).

Не удовлетворясь этим, 12 июня Мнишек вынудил Дмитрия подписать дополнительное обязательство даровать ему Смоленск и Северскую землю, подразумевая, что половина каждой из этих территорий будет передана королю (в компенсацию за что Мнишек должен был получить в прилежащих территориях дополнительные районы).

Совершенно очевидно, что главные действующие лица этой политической игры не верили в то, что Дмитрий является сыном Ивана Грозного, и меньше всех – Мнишек. Некоторые польские вельможи открыто высказывали недоверие ко всей этой истории. «Это сцена из комедии Плавта или Теренция?», – насмешливо вопрошал Замойский. Дмитрий являлся удобным орудием для Сапеги, Вишневецких, Мнишека и самого короля Сигизмунда в их попытках подчинить себе Московию или, по крайней мере, присоединить западные московские территории к Речи Посполитой. Папа и иезуиты, в свою очередь, желали использовать самозванца для пересадки католичества на русскую почву.

Но если Дмитрий не был сыном Ивана Грозного, кем же он был? Его личность остается загадкой. Когда московские власти получили известие о появлении претендента при дворе короля Сигизмунда, они объявили, что это – Григорий Отрепьев, беглый монах из Чудова монастыря в Москве. Это стало официальной версией, однако ее достоверность сомнительна. 535 Кем бы он ни был, очевидно, что его самого убедили в том, что он является настоящим царевичем, и он верил в это.

В то время как Мнишек начал собирать добровольцев для похода, Дмитрий отправил гонцов в Запорожье и к донским казакам с просьбой помочь ему получить отцовский (паря Ивана) трон. Обе группы казаков с готовностью откликнулись и признали его царевичем.

К середине лета 1604 г. Мнишеку удалось собрать для армии Дмитрия примерно две тысячи поляков и украинцев. Дмитрий выступил из Самбора 15 августа. Иезуит Лавицкий сопровождал его в качестве духовного наставника. Еще до того, как Дмитрий достиг Киева, к нему присоединились две тысячи донских казаков. В октябре Дмитрий пересек Днепр выше Киева и вступил в Северскую землю.

2. Правление Лжедмитрия I

Сила Дмитрия состояла не столько в его армии, сколько в авторитете его имени. Люди в районах, куда он входил, приходили в замешательство: некоторые верили в то, что он настоящий царевич, другие присоединялись к нему, чтобы противостоять Борису. Однако не смятение в пограничных районах, а недружелюбное или откровенно враждебное отношение к Борису со стороны столь многих бояр и воевод подрывало дело царя.

Некоторые из этих бояр и воевод, вне всякого сомнения, участвовали в заговоре, породившем этого самозванца. Воевода Михаил Глебович Салтыков говорил, что будет трудно сражаться с урожденным царем (имея в виду Дмитрия). П.Н. Шереметев высказывал такое же мнение 536 Воевода путивльский, князь Василий Михайлович Рубец-Мосальский, сдал свою крепость Дмитрию, как только тот к ней приблизился.

21 декабря у Новгорода-Северского Дмитрий разбил московскую армию, которой командовал князь Федор Иванович Мстиславский. Вскоре после этого армию Дмитрия пополнили новые казаки. На какое-то время он разместил свой командный пункт в Севске Комарицкой волости. Население этой волости оказало ему мощную поддержку.

Царь Борис, однако, сумел мобилизовать другую армию и поставил над ней князя Василия Ивановича Шуйского. 21 января 1605 г. Дмитрий вступил в бой с московитами у Добрыничей, но потерпел сокрушительное поражение. С остатками войска он отступил в Путивль, куда ему на помощь пришли четыре тысячи казаков. Другой их отряд занял Кромы (юго-западнее Орла) в северной части Комарицкой волости.

Шуйский и его воеводы не сделали ни малейшего усилия, чтобы использовать свою победу и покончить с Дмитрием. Вместо этого они занялись наказанием жителей Комарицкой волости за поддержку, оказанную Самозцанцу. Затем, подгоняемые Борисом, воеводы осадили Кромы, но в решающий момент, когда уже все было готово к штурму, воевода М.Г. Салтыков, отвечающий за артиллерию, отвел пушки с позиций обратно в тыл.

13 апреля царь Борис скончался после двух часов приступов, жестокого кровотечения изо рта, ушей и носа. Ходили слухи, что его отравили, или он сам принял яд. 537 Последней версии доверять нельзя. Вероятнее всего, Бориса отравили.

Москвичи без каких-либо волнений присягнули молодому сыну Бориса Федору. 538 Федор был одаренным и умным юношей, но он вряд ли сумел бы справиться с этой сложной ситуацией, поскольку смерть царя Бориса сделала его противников среди бояр много смелее и увереннее в себе. Федор зависел от единственного военачальника, которому доверял его отец, Петра Федоровича Басманова. Федор, однако, не мог назначить Басманова главнокомандующим армией из-за традиции местничества. Поэтому Басманов стал заместителем командующего (вторым воеводой). Прибыв в расположение армии, он понял, что большую часть старших воевод уже склонили признать претендента.

Следуя совету М.Г. Салтыкова и двух братьев Голицыных (Василия Васильевича и Ивана Васильевича), Басманов перешел на сторону победителя. 7 мая вся полевая армия признала Дмитрия царем. Совсем немногие офицеры и солдаты отказались и бежали в Москву вместе с главнокомандующим, князем Иваном Михайловичем Катыревым-Ростовским, и боярином Андреем Андреевичем Телятевским. Для царя Федора все было потеряно.

3 июня московская чернь захватила его со всей семьей. Неделей позже князья В.В. Голицын и В.М. Масальский, посланные Дмитрием в Москву, с помощью дворянина Михаила Молчанова, чиновника по имени Шелефединов и трех стрельцов задушили царицу Марию (мать Федора). Федор пытался сопротивляться, но был жестоко убит. Его сестру Ксению пощадили по специальному приказу Самозванца, который планировал сделать ее своей любовницей.

Патриарха Иова схватили во время службы в соборе и выслали в отдаленный монастырь. Членов семьи Годуновых и двух других близких к ним семей, Сабуровых и Вельяминовых, тоже арестовали и сослали в разные места. Семена Никитича Годунова (главу секретной полиции Бориса) в ссылке задушили.

20 июня претендент при общем ликовании вступил в Москву. Звонили церковные колокола. Улицы были заполнены людьми, которые славили истинного царя и преклоняли перед ним колени.

18 июля бывшая царица Мария (Нагая), теперь монахиня Марфа, официально признала самозванца своим сыном Дмитрием. Она знала, конечно, что он не был ее сыном, но, как сама объясняла впоследствии, боялась, что ее убьют, если она откажется признать его.