Московское царство, стр. 188

С этим предупреждением о серьезности ситуации в районе Амура московское правительство встало перед дилеммой: либо принять китайские условия и выдать Гантимура, либо заниматься необходимой подготовкой к обороне Даурии и посылать туда дополнительные войска. Однако положение Москвы не позволяло ей принять ни тот, ни другой курс.

Выдача Гангимура означала бы нарушение царского слова, а одним из основных принципов московского государственного права являлось то, что «царское слово – твердо». С практической точки зрения, предательство Гантимура подорвало бы веру всех сибирских народов в обещания московского правительства.

Принятие другого курса – наведения соответствующего боевого порядка обороны Даурии – было невозможно из-за опасной ситуации в южной Руси и на Украине, тяжелой войны с Турцией, которая началась в 1677 г. и продолжалась до 1681 г. Затем, в 1682 г. восстали стрельцы в Москве, а между 1682 и 1689 гг. окружение царевны Софьи и князя В.В. Голицына состояло в Христианской лиге против Турции, и преимущественное внимание Москвы снова сосредоточилось на юго-западных границах Московии.

Тем временем китайцы принимали всяческие меры, чтобы увеличить свои силы в Маньчжурии и укрепить собственный контроль над монгольскими племенами. 1462

В 1683 г. маньчжуры окружили у Айгуна небольшой отряд казаков и большую часть людей взяли в плен. В 1685 г. маньчжурская армия, численностью 2-5 тысяч человек и хорошо вооруженная артиллерией, была отправлена к Албазину. Казацкий гарнизон под командованием воеводы Толбузина насчитывал лишь 450 человек.

Маньчжуры появились перед Албазином 13 июня и два дня спустя начали бомбардировку крепости. Казаки сопротивлялись несколько дней, за которые потеряли сто человек. Тогда священник, Максим Леонтьев, попросил Толбузина пойти с маньчжурами на соглашение. Китайский командующий согласился позволить русским отступить в Нерчинск. 1463

Однако около сорока 1464 казаков предпочли сдаться маньчжурам и взяли с собой священника Леонтьева. Их доставили в Пекин, где из них и казаков, захваченных у Айгуна в 1683 г., создали отряд личной охраны императора, известный как Русская Компания. В этом императорский двор следовал традициям монгольских императоров ХШ и XIV вв. 1465

Китайское правительство также отвело русским бывший буддистский храм, чтобы устроить там православную церковь. Максим Леонтьев стал ее первым приходским священником. 1466

Маньчжуры разрушили Албазин и отошли. Русские вернулись и восстановили крепость. В 1686 г. китайцы снова напали на нее. Осада продолжалась десять месяцев. В 1687 г. китайский император приказал своим войскам снять осаду из-за событий в Монголии: начавшейся там междоусобной войны между двумя соперничающими монгольскими ханами, один из которых оказывал маньчжурам мощное сопротивление.

Затем во враждебных действиях последовал перерыв, и каждая сторона начала прощупывать другую на предмет заключения мирного договора. В результате предварительных переговоров было решено созвать совещание русских и китайских полномочных представителей на границе между двумя странами.

Русскую делегацию возглавлял боярин Федор Алексеевич Головин. Он выехал из Москвы 26 января 1686 г. и в следующем году прибыл в Селенгинск, где остановился, чтобы обменяться с китайцами курьерами. Наконец было решено, что переговоры пройдут в Нерчинске.

Совещание началось 12 августа 1689 г. Маньчжурская делегация состояла из семи высших чиновников. В делегацию в качестве советников входили два иезуита, Т. Перейра и Ф. Гербилон; они сыграли в переговорах одну из ведущих ролей.

Договор заключили 27 августа. Его текст был написан на трех языках – русском, маньчжурском и латинском. По его условиям, русские сохраняли Нерчинск; русский гарнизон отходил из Албазина, а его крепость должна была быть разрушена. 1467

6. Церковный раскол

I

За пятнадцать лет между Церковным Собором 1667 г. и смертью царя Федора московскому правительству приходилось преодолевать один кризис за другим – восстание Разина, проблемы на Украине, война с Турцией, крестьянские волнения.

Хотя и с большими трудностями, Москва постепенно их преодолевала. Русская экспансия в Сибири продолжалась, пока не была остановлена китайцами в районе Амура. Несмотря на все тяготы крепостного права, производство сельскохозяйственной продукции росло. Промышленные предприятия разного рода, руководимые западными специалистами или их русскими учениками, приобретали все большее значение. Обученные регулярные отряды постепенно превращались в основу русских вооруженных сил. И, несмотря на попытки боярской аристократии получить большее влияние в правительстве, продолжался процесс бюрократической централизации.

Тогда как многие социальные и политические конфликты – реальные и потенциальные – были взяты под контроль, конфликт в психологическом отношении нации к государству и церкви не только оставался неразрешенным, но и, по сути дела, углублялся.

Церковь переживала двойной кризис: никонианцев и староверов. Правительство и официальная церковь пытались заставить замолчать богословскую оппозицию староверов суровыми наказаниями, налагаемыми на их лидеров.

Однако опасность ситуации для стабильности правительства лежала не столько в богословии староверов, сколько в сочувствии и поддержке, которые их движение завоевывало в различных слоях населения, чьи требования были не просто религиозными, но также социальными и политическими. Хотя и религиозная по своему нахождению и сути, оппозиция староверов к власти потенциально составляла ядро широкого народного движения.

Староверы продолжали традиции национальной Русской церкви, считая себя единственно истинными православными. Хотя они не отрицали (сначала, по крайней мере) необходимости церковной иерархии и церковной дисциплины, для них никонианцы являлись разрушителями устоявшихся канонов.

Однако, поскольку народная оппозиция церковным властям развилась внутри церкви, ею не могли управлять ни никонианские, ни старообрядческие иерархи, точно также ее не могло удовлетворить традиционное высокое богословие. Многие люди начали поиски прямого пути к Богу без посредничества официальных иерархов или. обряда. Это направление мысли привело к интересу и поддержке народом различных радикальных религиозных течений, таких как капитоны, чье движение зародилось в 1630-х гг. Капитоны отрицали необходимость государства и его институтов (см. главу 3), в их движении присутствовали апокалиптические и эсхатологические мотивы. В 1645 г. один отшельник объявил, что новый царь Алексей – «Антихристово отродье».

Осенью 1651 г. против Капитона и его последователей приказали принять жесткие меры, но они рассеялись по лесам. К 1664 г. большое количество Капитонов сосредоточилось в лесах между Шуей и Вязниками (в районе между Суздалем и Нижним Новгородом). Московское правительство, занятое конфликтом царя с Никоном, мало обращало внимания на их действия.

На основе протокола допроса приверженца Капитона Вавилы проведенного в конце 1665 г., дознаватель сообщил властям, что в лесах поселились «неизвестные люди, духовные и миряне». Они говорят, что Благодать ушла из церкви; они сами не посещают церковные службы и запрещают другим. Когда новый человек приходит к ним, он получает кусок хлеба в качестве символа обращения в их веру и перестает ходить в церковь. 1468

Рядом с капитонами жили староверы, монахи и миряне. Некоторые из них полностью порвали с официальной церковью, другие посещали церковь, если священник соглашался вести службу по старым (дониконианским) книгам. Они могли даже исповедоваться такому священнику и принять от него причастие. В противном случае они бойкотировали службу.