Завещание чудака, стр. 77

А между тем время шло, хотя супруги Титбюри отдавали себе в этом только очень неясный отчет. Их пребывание в отеле не грозило быть прерванным, а в Чикаго должно было произойти четырнадцать метаний костей, прежде чем они могли получить право пуститься в дорогу. Каждые сорок восемь часов результаты этих тиражей громогласно сообщались в Ротонде, подобно тому как это происходило в Аудиториуме.

Как известно, тираж 8 июня отослал командора Годжа Уррикана в штат Висконсин, а тиражом 10 июня таинственный X. К. Z. был послан в штат Миннесота.

Ни один не был отправлен в штат Луизиана ни тиражом 12 июня, который производился для Макса Реаля, ни тиражом 14 июня, для Тома Крабба, так что 16-го числа, в день, назначенный для Германа Титбюри до того, как неудача отправила его в девятнадцатую клетку, никакого тиража не состоялось, а 18 июня нотариус Торнброк выбросил игральные кости на стол в зале Аудиториума для четвертого партнера, Гарри Кембэла.

Так неужели же супруги Титбюри были обречены вести этот новый образ жизни, настолько же приятный, насколько разрушительный для здоровья и разорительный для карманa в течение всех шести недель, которые они обязались провести в штате Луизиана?

И разве не могла закончиться партия еще до того, как они снова приняли бы в ней участие? Разве один из партнеров не успел бы добраться за это время до шестьдесят третьей клетки?

Будущее держало это в секрете. А тем временем дни шли за днями, и в случае окончания матча мистеру и миссис Титбюри ничего другого не оставалось бы, как возвратиться в Иллинойс, оплатив предварительно колоссальный счет Эксельсиор-Отеля. Во что же в общем обошлось им это безумное желание фигурировать среди «семерки» матча Гиппербона?

Глава X. ДАЛЬНЕЙШИЕ СТРАНСТВОВАНИЯ ГАРРИ КЕМБЭЛА

Если супруги Титбюри и командор Уррикан имели основание жаловаться на преследующие их неудачи, то и главный репортер газеты Трибуна до некоторой степени тоже имел право огорчаться и жаловаться: при первом метании костей выброшенное число очков отослало его к Ниагарскому водопаду, штат Нью-Йорк, где он должен был уплатить штраф, а оттуда отправиться в Санта-Фе, столицу Нью-Мексико. И вот теперь — при последнем метании костей — ему предстояло отправиться сначала в штат Небраска, а оттуда в штат Вашингтон, находящийся на западной окраине территории Союза.

Действительно, в городе Чарлстоне, штат Южная Каролина, где ему был. оказан такой горячий прием, Гарри Кембэл получил 4 июня телеграмму, сообщающую ему, что удвоенное число очков, выпавших на его долю (десять, составленные из шести и четырех), препровождало его из двадцать второй клетки в сорок вторую.

Эта последняя, соответствующая штату Небраска, была выбрана покойным Гиппербоном для «лабиринта» благородной игры в «гусек». И особенно неприятно было то, что попавший туда партнер должен был уплатить двойной штраф, а затем вернуться обратно в тридцатую клетку, занятую штатом Вашингтон, хотя этот путь из Южной Каролины в Вашингтон проходил через штат Небраска.

Вполне понятно, что его сторонники, узнав об этом, были поражены, и был момент, когда репортер едва не лишился завоеванного им положения любимца матча, которое ему приписывали, — надо сознаться, немного лекомысленно, — во всех агентствах.

Но Гарри Кембэл, настолько же ловкий, насколько и решительный, сумел успокоить тех, кто был заинтересован в его удаче.

— Э, друзья мои, — вскричал он, — не приходите в отчаяние!.. Вы ведь знаете, что длинное путешествие меня не пугает… Из Чарлстона в Небраску и из Небраски в Вашингтон — это можно сделать в два прыжка, а у меня впереди целых две недели, от 4 июня до 18, чтобы отмахать эти четыре тысячи миль!.. Железные дороги будут все время к моим услугам. А что касается штрафа, который мне надо уплатить, то это относится к кассиру газеты Трибуна, и тем хуже, если он сделает это с недовольной гримасой!.. Неприятно не то, что надо из Небраски отправляться в Вашингтон, а то, что из сорок второй клетки придется возвращаться в тридцатую. Но отодвинуться на какие-то двенадцать клеток — об этом, в сущности, тоже не стоит говорить, и я, конечно, быстро нагоню то, что случай у меня отнял!

Как же не чувствовать абсолютного доверия к человеку, который так в себе уверен! Как не рискнуть поставить на него значительные суммы! Как скупиться на рукоплескания, которые он вполне заслуживал!.. И такими рукоплесканиями он был в это утро щедро награжден, подобно тому как это было накануне на банкете в городе Астлей, где фигурировал чудовищный пирог, весивший восемь тысяч фунтов и напитавший тысячу пятьсот семьдесят пять туземцев, населявших этот большой город.

Но Гарри Кембзл ошибался, утверждая, что можно отправиться из Чарлстона в Олимпию, столицу Вашингтона, указанную в депеше, всячески комбинируя поезда федеральной железнодорожной сети. Нет, требовалось неуклонно держаться той строгой последовательности в передвижениях, которую должен был ему указать Бруман Бикгорн, секретарь редакции газеты Трибуна. Половину же этого пути, до штата Небраска, можно было совершить очень быстро теми железнодорожными путями, которые соединялись с Центральной Тихоокеанской железной дорогой.

Как бы то ни было, времени терять было нельзя, имея в виду всегда возможное запоздание, так же как нельзя было позволять себе никаких остановок в дороге. Нет, самым разумным было выехать из Чарлстона в этот же вечер, что и было сделано Зеленым флагом при громких криках «ура» его восторженных сторонников. Они явились к Отходу поезда, стремительно унесшегося вперед через равнины Южной Каролины.

Эту первую часть маршрута проделали уже многие из семи партнеров. Гарри Кембэл пересек штат Теннесси и 5-го числа вечером прибыл в Сент-Луис, штат Миссури, где Джовиту Фолей и Лисси Вэг ожидала «тюрьма». Боясь потерять слишком много времени, если воспользоваться пароходом по реке вплоть до Омахи, он продолжал пользоваться железной дорогой и так скомбинировал поезда, чтобы самым быстрым темпом попасть в Канзас-Сити, важнейший центр штата Небраска, куда и прибыл вечером 6 июня.

Эту ночь ему надо было провести в городе Омахе, которому Макс Реаль во время своего первого путешествия посвятил только несколько часов.

Там застала его телеграмма, посланная вслед секретарем редакции газеты Трибуна. В ней день за днем были указаны все этапы его пути, комбинированные таким образом, чтобы он мог явиться в Олимпию, штат Вашингтон, в полдень 18 июня. Вот окончание телеграммы:

Ничего другого не оставалось, как строго придерживаться данных указаний. Репортер мог быть уверен, что, поступая так, он явится в назначенный день, чтобы получить известие о четвертом тираже. Нужно было надеяться, что все произойдет без малейшей задержки в пути, так как даже полудневного запоздания было бы достаточно, чтобы погубить результаты всего его путешествия.

Но будьте спокойны: Гарри Кембэл решил неуклонно следовать всем указаниям. Ночь он провел в Омахе, потому что следующий поезд уходил только на другой день. Он достал билет и вечером приехал в Жюлесбург-Джанкшен, близкий к границе Колорадо, неподалеку от Саут-Плат-Ривер.

На этот раз, покидая Чарлстон, журналист имел осторожность не объявлять о том, куда он едет, для того чтобы избежать всяких приемов и их неприятных последствий. Но в Жю-лесбурге ему не удалось сохранить свое инкогнито, так как заказанная там карета ожидала уже его прибытия.

Нужно, однако, сказать, что сторонники Гарри, прибежавшие встретить его на вокзал, сами понимали, что его ни под каким видом нельзя задерживать, что у него каждый час на счету и что эта поездка в Мовэз-Терр, штат Небраска, совершается в очень неблагоприятное в смысле погоды время. Поэтому, встретив на перроне вокзала главного репортера газеты Трибуна, они сами посоветовали ему немедленно отправиться в дальнейший путь, причем двенадцать таких англо-американцев решили даже его сопровождать. Это было только желательно при переезде по таким местам, где все еще по временам встречаются как двуногие, так и четвероногие враги.