Путешествие и приключения капитана Гаттераса, стр. 90
Однако никого не пугал этот бешеный бег, никто даже не думал об опасности. Всеми овладело настоящее безумие, жажда неизвестного. В каком-то ослеплении они стремились вперед, и нетерпение их было так велико, что им хотелось еще подогнать шлюпку. Гаттерас держал руль неуклонно в одном направлении, и шлюпка отважно рассекала пенившиеся и клокотавшие под ветром волны.
Но близость берегов начинала уже сказываться; повеяло чем-то необычным. Внезапно туман разошелся, как занавес, разорванный ветром, и на краткое мгновение на горизонте показался огромный, поднимавшийся к небу столб пламени.
— Вулкан! Вулкан!..
Слово это одновременно вырвалось из всех уст. Но фантастическое видение исчезло, и ветер, перейдя на юго-восток, снова заставил шлюпку удалиться от негостеприимного берега.
— Проклятие! — вскричал Гаттерас. — Мы находились всего в трех милях от берега!
Не в силах противостоять урагану, Гаттерас лавировал против ветра, который налетал бешеными порывами. По временам шлюпка сильно накренялась, рискуя опрокинуться. Но всякий раз, повинуясь рулю, она неизменно выпрямлялась, подобно загнанному коню, у которого подкашиваются ноги, но которого всадник взбадривает, натянув узду и вонзая шпоры.
Гаттерас стоял на корме, его волосы развевались по ветру, твердой рукой он сжимал румпель; казалось, он был душою этого судна и слился с ним в единое целое, как лошадь и человек во времена кентавров.
Вдруг глазам его предстало ужасное зрелище.
Не более чем в десяти туазах на пенистом гребне волны покачивалась огромная льдина; она опускалась и поднималась вместе со шлюпкой и грозила на нее обрушиться; если бы она задела шлюпку, та сразу пошла бы ко дну.
К этой опасности присоединилась и другая, не менее грозная: на льдине, носившейся по воле волн, приютились белые медведи, которые обезумели от страха и жались друг к другу.
— Медведи, медведи! — сдавленным голосом воскликнул Бэлл.
Тут и остальные заметили зверей.
Льдина угрожающе раскачивалась и по временам резко наклонялась, так что медведи валились друг на друга. Их рев сливался с грохотом бури; от этого адского концерта бросало в дрожь. Стоило ледяному кораблю опрокинуться, и медведи бросились бы к шлюпке, ища на ней спасения.
Целую четверть часа, которая всем показалась вечностью, шлюпка и плавучий зверинец плыли вместе, то удаляясь друг от друга туазов на двадцать, то чуть не сталкиваясь.
Иной раз льдина нависала над шлюпкой, и медведи вполне могли бы на нее прыгнуть. Гренландские собаки дрожали от страха; Дэк замер на месте.
Гаттерас и его товарищи молчали; им даже не приходило в голову взять в сторону, чтобы избегнуть опасного соседства, и они упорно держались того же направления.
Какое-то неизъяснимое чувство, скорее удивление, чем страх, овладело ими. Они испытывали невольный восторг; грозное зрелище как бы дополняло величавую картину борьбы стихий.
Наконец, льдина стала мало-помалу удаляться, гонимая ветром, с которым шлюпка боролась при помощи парусов; вскоре она исчезла среди туманов, лишь по временам ее чудовищный экипаж заявлял о себе отдаленным рычанием.
Но тут ураган налетел с удвоенной яростью. Кругом все слилось в неописуемом ревущем хаосе. Выхваченная из воды шлюпка вдруг завертелась с головокружительной быстротой. Парус сорвало, и он унесся во мглу, точно громадная белая птица. Среди волн образовалась гигантская воронка — своего рода Мальстрим; подхваченная водоворотом, шлюпка неслась с такой скоростью, что водяные слои казались кругом неподвижными, хотя бешено вращались. Мало-помалу она погружалась в пучину. Казалось, бездна всасывала мореплавателей жадной пастью, стремясь проглотить их живьем.
Все пятеро вскочили на ноги и дико озирались по сторонам. Голова кружилась. Бездна смутно притягивала их…
Вдруг шлюпка вздыбилась, как бы выпрыгнув из ужасной воронки. Центробежная сила вырвала ее из бешеного водоворота, и она помчалась по касательной с быстротой снаряда.
Альтамонт, доктор, Джонсон и Бэлл свалились с банок. Поднявшись, они увидели, что Гаттераса нет в шлюпке.
Было два часа ночи.
23. ЗНАМЯ АНГЛИИ
Когда мореплаватели пришли в себя, из груди у них вырвался вопль.
— Гаттерас! — вскричал доктор.
— Пропал! — в один голос воскликнули Джонсон и Бэлл.
— Погиб!
Они огляделись по сторонам. На поверхности бурного моря ничего не было видно. Дэк отчаянно лаял, он хотел броситься в море, и Бэллу с трудом удалось его удержать.
— Садитесь за руль, Альтамонт, — сказал доктор. — Чего бы ни стоило, будем спасать нашего несчастного капитана.
Джонсон и Бэлл заняли свои места на банках, Альтамонт взялся за румпель, и шлюпка снова стала к ветру.
Джонсон и Бэлл изо всех сил налегали на весла; целый час шлюпка не покидала места катастрофы. Но все поиски оказались напрасными. Несчастный Гаттерас погиб, — он был унесен ураганом.
Погиб! И так близко к цели! Так близко от полюса, на который ему удалось только мельком взглянуть!
Клоубонни звал, кричал, стрелял из ружья; Дэк присоединил свой жалобный лай к зову доктора, но ответа не было. Глубокая скорбь овладела доктором, он уронил голову на руки, и товарищи услыхали, как он рыдает.
До берега было далеко, и, не имея под руками ни весла, ни куска дерева, Гаттерас не мог живым добраться до суши, только его распухший, изуродованный труп достигнет желанного материка.
Убедившись, что поиски напрасны, мореплаватели решили продолжать путь на север, борясь с последними порывами бури.
Одиннадцатого июля в пять часов утра ветер улегся; волнение мало-помалу стихло, небо вновь обрело полярную ясность, и на расстоянии каких-нибудь трех миль берег предстал во всем своем величии.
Это был остров, или, вернее, вулкан, возвышавшийся, подобно маяку, на Северном полюсе мира.
Огнедышащая гора извергала фонтаном камни и накаленные добела обломки скал; казалось, она ритмически сотрясалась, и это напоминало дыхание гиганта. Выброшенные массы шлаков взлетали высоко на воздух в снопе яркого пламени; лава потоками стекала по склонам горы. Огненные змеи извивались среди дымящихся скал; горящие водопады падали в багровом тумане; сотни огненных ручьев сливались в пылающую реку, которая с шипением изливалась в кипящую пучину.
Казалось, вулкан имел только один кратер, откуда вырывался столб огня, прорезанный зигзагами молний. Электричество, по-видимому, играло немалую роль в этом величественном явлении.
Над волновавшимся пламенем колыхался гигантский султан дыма, багровый у основания, черный вверху; он величаво вздымался к небу, и клубы далеко расплывались черными завитками.
Небо над вулканом было пепельного оттенка; теперь стало ясно, что мгла, царившая во время бури и казавшаяся доктору необъяснимой, была вызвана клубами пепла, застилавшего солнце непроницаемой завесой. Явление это напомнило Клоубонни аналогичный феномен, имевший место в 1812 году на острове Барбадосе, который среди белого дня погрузился в глубокий мрак, — столько пепла было выброшено вулканом острова святого Викентия.
Огромная огнедышащая гора, вставшая перед путешественниками посреди океана, была высотой в тысячу туазов, то есть не меньше Геклы.
Линия, проведенная от вершины горы к ее основанию, составляла с горизонтом угол около одиннадцати градусов.
По мере приближения к берегу гора как бы выплывала из волн. На ней не было заметно ни малейших признаков растительности. Казалось, даже и побережья не было; крутые склоны обрывались в море.