Приключения троих русских и троих англичан, стр. 17

Однако бушмен наклонился к уху Джона Муррэя и сказал ему:

— Вот этот вам подойдет?

Сэр Джон утвердительно кивнул.

— Хорошо, — добавил Мокум, — сейчас мы отделим его от стада.

Между тем слоны подошли к краю болота. Их морщинистые ноги вязли в болотной тине. Они набирали воду хоботом и выливали ее себе в горло, производя громкое бульканье. Большой самец, действительно встревоженный, осматривался кругом и шумно втягивал воздух, стараясь распознать подозрительный запах.

Вдруг бушмен издал какой-то особый крик. Три его собаки, тотчас громко залаяв, бросились вон из чащи и кинулись к стаду слонов. В то же время Мокум, сказав своему компаньону одно только слово «останьтесь», пришпорил зебру и ринулся через кусты, чтобы отрезать отступление великану-самцу.

Это великолепное животное и не собиралось спасаться бегством, Сэр Джон, не спуская пальца с курка своего ружья, наблюдал за ним. Слон бил по деревьям хоботом и исступленно махал хвостом, уже подавая не просто знаки беспокойства, но проявляя явные признаки гнева. До сих пор он только чувствовал врага. Теперь же он его заметил и двинулся к нему.

Английский астроном находился в шестидесяти шагах от животного. Подождав, когда слон приблизится на сорок шагов, и прицелившись прямо в него, он открыл огонь. Лошадь дернулась — и пуля попала в мягкую часть, не разорвавшись.

Разъяренный слон двинулся на врага. Его движение скорее походило на быструю ходьбу, чем на галоп. Однако и такого шага было достаточно, чтобы обогнать любого коня.

Лошадь сэра Джона Муррэя взвилась на дыбы и понеслась, из чащи, несмотря на усилия хозяина ее сдержать. Слон стал преследовать их, воинственно растопырив уши и издавая хоботом звуки, похожие на рев трубы. Всадник, увлекаемый своей лошадью отчаянно сжимая ее бока, силился загнать патрон в казенник ружья.

Слон нагонял его. Скоро оба они оказались на равнине, за, пределами лесной опушки. Сэр Джон отчаянно бил шпорами в бока, мчавшей его лошади. Две из собак с лаем, едва не задыхаясь бежали возле ее ног. Слон отставал меньше чем на два корпуса. Сэр Джон чувствовал его шумное дыхание, слышал короткий свист хобота, рассекавшего воздух. Каждую секунду он ждал, что это живое лассо вырвет его из седла.

Вдруг лошадь рухнула на задние ноги. Хобот ударил ее по крупу. Она издала жалобное ржанье и, пытаясь подняться, завалилась набок. Это движение лошади спасло сэра Джона от неминуемой смерти. Слон, увлекаемый своей скоростью, пронесся мимо, зато его хобот, махнув по земле, подхватил одну из собак и стал трясти ею в воздухе с неописуемой яростью.

У сэра Джона не было иного выхода, кроме как вернуться в лес. Лошадь инстинктивно сама понесла его туда. Скоро они влетели на опушку.

Слон, осмотревшись, пустился обратно в погоню, потрясая в воздухе несчастною собакой. Ворвавшись в лес, он размозжил ей голову о ствол смоковницы. Лошадь, забившись в густую зелень, перевитую колючими лианами, остановилась. Сэр Джон, расцарапанный и окровавленный, но ни на мгновение не потерявший самообладания, обернулся назад и, старательно уперев карабин в плечо, прицелился в слона через нависшие лианы. Пуля, попав в кость животного, разорвалась. Великан покачнулся, и почти в тот же момент второй выстрел, раздавшийся с опушки леса, ранил его в левый бок. Слон рухнул на передние ноги, рядом с небольшим озерцом, наполовину спрятанным в густой траве. Издавая жалобные крики, он хоботом набирал из него воду и поливал свои раны.

В эту минуту появился бушмен.

— Он — наш! Он — наш! — восклицал Мокум.

Действительно, огромный слон был смертельно ранен. Он испускал громкие стоны, дышал со свистом, едва шевелил хвостом, а его хобот, черпавший в болоте окровавленную воду, обрушивал на ближайшие заросли красный дождь. Потом силы его иссякли, слон ткнулся головой в землю и так и умер.

В этот момент Джон Муррэй вышел из зарослей колючек. От его охотничьего костюма остались одни клочья. Но за такой спортивный успех он был готов заплатить даже своей кожей.

— Славное животное, бушмен! — воскликнул англичанин, разглядывая тело слона. — Славное животное, хотя несколько тяжеловатое для охотничьего ягдташа! [153]

— Да, ваша милость, — ответил Мокум. — Мы разделаем тушу на месте и возьмем с собою только все самое лучшее. Посмотрите, какими великолепными бивнями наградила его природа! Они стоят не менее двадцати пяти ливров [154] каждый, а поскольку слоновая кость идет по пять шиллингов [155], это кругленькая сумма!

Сказав это, охотник приступил к разделке туши. Он отрубил бивни топором, отрезал у гигантского животного ноги и хобот, поскольку эти части являются самыми вкусными. Ими он намеревался угостить членов ученой комиссии. Охотники вернулись в лагерь только в полдень. Там бушмен велел приготовить ноги слона по-африкански, то есть, закопав мясо в углубление в земле, предварительно сильно разогретое горячими угольями. Это блюдо было оценено по достоинству даже равнодушным ко всему Паландером, что уж говорить о других. Сэр Джон Муррэй заслужил массу комплиментов от всего отряда ученых.

Глава X

ПОТОК

Во время пребывания в краале бушменов полковник Эверест и Матвей Струкс ни разу не виделись друг с другом. Работы по определению широты осуществлялись без их помощи, поэтому, не имея надобности общаться «научно», они не общались совсем. Накануне отправления полковник Эверест просто отослал русскому астроному свою визитную карточку с аббревиатурой «Р.Р.С.» [156] и получил от Матвея Струкса карточку такого же рода.

Девятнадцатого мая караван снялся с лагеря и возобновил путь на север. Вершиной восьмого треугольника служила гора, поднимавшаяся слева от меридиана. Его углы, прилегающие к основанию, уже были измерены. Теперь надлежало дойти до этого нового ориентира и возобновить геодезические операции.

С девятнадцатого по двадцать девятое мая работа двигалась как нельзя лучше, погода оставалась благоприятной для дневных наблюдений, а на земле не попадалось никаких помех и препятствий. Это была просто зеленая равнина, перерезанная ручьями, протекавшими между выстроившимися по его берегам «Karree hout» — деревьями, листья которых напоминают иву; их ветви бушмены используют для изготовления луков. Местность эта с попадавшимися на ней обломками разрушенных скал, состоящих из смеси глины, песка и пород, содержащих железо, в некоторых местах была очень засушлива. Ее флору [157] составляли лишь такие растения, которые могли выстоять даже в самую большую засуху. И на целые мили вокруг эта область не имела ни малейшего возвышения, которое могло бы быть выбрано в качестве естественного ориентира. А потому приходилось устанавливать либо индикаторные столбы [158], либо полосатые мачты высотою в десять — двенадцать метров, которые могли бы служить точками визирования. Конечно, на это уходило много времени. Сделав наблюдение, надо было каждый раз снимать мачту и переносить ее за несколько миль, чтобы образовать там вершину нового треугольника. Но, в конце концов, экипаж «Королевы и Царя», проделывавший эту работу, легко справлялся со своей задачей. И можно было бы только хвалить их, если бы на национальной почве у них не возникали частые разногласия.

Действительно, непростительное соперничество, которое разделяло руководителей, вызывало порой противостояние и между нижними чинами. Михаил Цорн и Вильям Эмери употребляли все свое умение ладить с людьми, чтобы пресечь досадную тенденцию; но им не всегда это удавалось. А ведь ссоры моряков могли перерасти и в драки. Полковник и русский ученый вмешивались в эти ссоры, но так, что только подливали масла в огонь, ибо каждый из них неизменно брал сторону соотечественников, чья бы вина ни была на самом деле. Так, от подчиненных ссора переходила к начальникам и возрастала «пропорционально массе», как говорил Михаил Цорн. Через два месяца после отправки из Латтаку только оба эти молодых человека и сохраняли еще доброе согласие между собой, столь необходимое для успеха всего предприятия. Даже Джон Муррэй и Николай Паландер, хотя и увлеченные, один — охотничьими приключениями, другой — расчетами, начинали вмешиваться в междоусобные распри. Короче говоря, однажды спор зашел так далеко, что Матвей Струкс счел возможным сказать полковнику Эвересту: