Му-му возвращается из ада, стр. 2
— Она только меня и слушает. Я при ней первый советчик… любимый… Поворачивайся задом, я тебе по-французски покажу…
— Ой!… Штой-то больно по-французски…
— Зато культурно… Как у маркизов…
Бориска застегнул штаны. За окном чердака стемнело. Высыпали яркие звезды и на небе засияла полная, отливающая зловещим багровым светом, луна.
Бориска перекрестился и поплевал три раза через плечо.
— Свят-свят, — забормотал он, что-то вспомнив. — Ой, не люблю я полнолунию. Она меня страшить пуще всего живого. Круглая луна призываить к себе всех мертвяков из-под земли.
Нюрка перестала заплетать косу и сказала испуганно:
— Чиво такую страсть к ночи говорите?..
— Так потому, что ночью это все и происходит… Днём при солнышке-то, они спокойно лежат в могилах и разлагаются на скелетов.
— Уй!..
— А вот ночью, как луна-то вылезет, — Бориска показал руками круг, — они, нечисти и поднимаются из своих гробов, и всех, кто им попался, душат, — он схватил себя руками за горло, высунул язык, вытаращил глаза и покраснел.
— Х-рр! Х-рр! Хыр!
Нюрка закрыла лицо руками и зажмурилась:
— У-юй! Не пужайте меня! Уж очень я больно сильно ужаснулася!
Бориска замер на секунду, а потом закатил глаза, свалился плашмя спиной на сено и задрыгал ногами как эпилептик:
— Хрры-ы… — и замер.
Нюрка, убрала ладонь, посмотрела одним глазом и заскулила.
— И-и-и! Ой, мамочка! И-и-и!
Бориска поднял вверх руки и сел руками вперёд, как он сел бы, если бы был покойник.
Нюрка вскочила на ноги и хотела бежать, но Бориска открыл глаза и улыбнулся.
— Шутю.
— Ох, и напужали… Я чуть не умерла!
— Чувствуется, — Бориска поводил носом. — Это ж разве напужал! Вот у нас во дворце знаешь, как все пужаются?!.. Кажную ночь в полную луну, по одному человеку пропадает!
— Как же?!
— А вот так же! У Герасима глухонемого была собачка-поводырь плюгавая. А барыне не ндравилось, как она брехала… её брехня не ндравилась… От её брехни у нашей барыни болела башка. Мингрел! — Бориска поднял вверх указательный палец. — Французский вирус болит в башке! — Тут… — он показал на висок. — И тут… — он потрогал затылок.
— Батюшки! У меня тоже взапрошлый год здесь болело. От ведра. Когда меня колодезным журавлём пристукнуло… Цельный месяц… И глаз дёргался, как ёрш на сковородке…
— Екысь! А у барыни кажный день такая статистика…
— Чавой-та?
— По статистикам я прошёлся. Мингрел.
— Юха!..
— Вот она и говорит в воздух: «Мало мне мингрелов в башке, так у меня ещё собака брешить во дворе!» Высовывается барыня в окошко и кричить: «Иии! Уберите собаку!» А Герасим, чья собака, спит в эту пору в сарае ничего не слышит и не идёт. Так как есть он от рождения глухой, откуда ж ему знать, что барыня кричить, а собака лаеть. Спит себе и спит. И видит сны глухонемые. А в это время во дворе — гамора! Все бегають за его собакою, чтобы её заткнуть. И, однако, никто поймать не может. Шипко резвая. Шныряить между ногами. Куснула двоих за жопу. Они тоже орать! Хоть бы псина куда убежала, а она, жучка, по двору предпочитает накручивать и гамкать, как лошадь!.. Посылают за Герасимом. Приходит Герасим, а барыня ему и говорит: «Возьми свою тварь и утопи её в реке не-ме-дле-нно! А то я тебя утоплю вместе с твоей собакой!» Взял Герасим собаку, посадил в лодку и утопил. А сам сбежал в деревню к вам. А сейчас… — Бориска сделал паузу и заговорил шёпотом, — В кажную ночь на полную луну скулёж во дворе собачий слышится. И будта бы скулит она разборчиво: «Ги-и-ра-сим! Ги-ра-сим! У-у!» И кажную ночь такую пропадает по одному человеку людей. А после их на реке утоплыми находят… Это собака Му-му приплывает со дна и ищет Герасима, который её утопил!
— Да ну?! — Нюрка сидела в углу вся белая и кусала платок.
— Вот тебе и да-ну! Эх, Нюра ты моя дорогая! Полный акомпалиптиз в Моске начался! Ибо сказано в писании: И мёртвые восстанут из гробов и позавидуют живым, что они живые, а они мёртвые!
— Святой Христос спаситель! — Нюрка быстро закрестилась. — Спаси нас от чертей лютых!
Что ты! — Бориска махнул рукой. — И крестились и батюшка водой брызгал и икону чудотворную одолжили — ништо не действует!.. Вот мне барыня и велели привезти из деревни глухонемого, чтобы собака его утащила и на этом успокоилась, а то у барыни от такой жизни менгрел ещё злее. Башка раскалывается!..
— Ну его Москву эту, ? Нюрка сжала кулаки. ? Не поеду я с тобой ни за что!
— Ну гляди… Хозяин — барин…
ГЛАВА 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Герасим шёл по дороге в Москву. Был он одет в серые холщевые штаны, рубаху навыпуск и войлочную шляпу. За спиной висела котомка с хлебом и луком.
Пшеницу уже скосили и острые соломинки торчали, как непричёсанные волосы, вверх.
Герасим сел на край дороги под одиноко стоявший дуб и вытащил припасы. Он отломил от каравая краюху и откусил.
С дуба слетела малиновка. Малиновка приземлилась недалеко от Герасима и стала на него смотреть.
Герасим отщипнул от краюхи и накрошил для малиновки. Птица благодарно защебетала и поскакала к крошкам.
— Чивик-чирик!
Но Герасим этого не услышал, потому что был глухонемой. Он только видел, как она скачет.
Поев немного, Герасим подложил котомку под голову и заснул.
Глухонемой спал крепко и не слышал, как с высокого неба слетел коршун и съел знакомую малиновку.
А когда проснулся и увидел на земле кровь и перья, все понял и нахмурился. Дурной знак.
Пришёл он в Москву затемно. Уже квакали из реки лягушки и в садах пели сверчки. Но Герасим этого не слышал. Он только видел светлячков на кустах, звезды в небе, быстрые тени летучих мышей и полную луну.
Чтобы не делать большой крюк, идти пришлось через кладбище.
Герасим перекрестился и перелез через забор. Он шёл мимо могил с покосившимися крестами, мимо страшных кустов и зловещих деревьев. Ему казалось, что деревья похожи на скелетов, а кусты на чертей. Ему казалось, что сейчас кто-то кинется на него сбоку или сзади, и специально не оглядывался.
И правильно делал, потому что за ним и вправду шёл жёлтый мертвец в белой рубахе и пугал Герасима жуткими криками.
Но Герасим и этого не слышал. Герасим не боялся звука. Герасим боялся вида. И если бы мертвец об этом знал, то зашёл бы спереди.
Герасим благополучно миновал крадбище и перелез через забор. Мертвец проводил его недобрым взглядом светящихся в темноте глаз.
Уже рядом с домом Герасим встретил разбойников. Он прошёл мимо двоих лиходеев, которые вышли из кустов и закричали ему в спину:
— Эй, дядя! Стой, чего спросим!
Но Герасим их не слышал и шёл дальше. Тогда один сказал, что его надо догнать и обобрать. А второй сказал, что его ещё надо зарезать за то, что он не остановился. И пока они разговаривали, Герасим дошёл до калитки и скрылся.
— Вот, блядь! — сказал один грабитель.
А второй сказал:
— Хуй с ним!..
Зазвонил телефон. Женька положил тетрадь и снял трубку.
— Але!.. Привет… У меня… Ну… Погоди, спрошу, — он отодвинул от уха трубку:
— Петька, Леха зовёт на ипподром… Пошли?
— Ну, пошли…
2
Петька и Женька вышли из дома. Было солнечно и тепло. Они прошли мимо автобусного круга, мимо кладбища и церкви, у которой, как всегда, сидело полно нищих-побирушек. Женька вытащил из кармана мелочь и кинул одной в коробку.
— Ты по какому принципу выбрал кому подать? — спросил Петька.
— У неё самая затёртая надпись, а это значит, что она не меняет своих убеждений. Я люблю людей, которые не меняют убеждений в зависимости от погоды.
Петька посмотрел вверх:
— Погода замечательная.
— Лето, — сказал Женька, — это праздник, которого не замечаешь, пока он не останется за спиной.
— Чего ты говоришь? Не понимаю.
— И не поймёшь никогда! Ты оперируешь другими цветами жизни.