Красный Бубен, стр. 41

– Вот так… – Старик схватил Ларису за майку и дернул на себя. Майка порвалась. Из-под нее выскочила, как на концерте, большая Ларискина грудь.

– Ой! – Лариска закрыла грудь обеими руками. – Что вы делаете?! – У нее выступили слезы.

– Гы-гы-гы! – загоготал старик, широко раскрыв рот.

– Ты, мудак! – Коля Дуров бросился между стариком и Ларисой. – Ты что делаешь?!

Но сразу же отлетел на землю и схватился руками за разбитый затылок. А над ним стоял и ухмылялся толстый солдат с занесенным прикладом.

– Прыгучий какой, – сказал солдат. – Еще раз прыгнешь, и твоя голова расколется, как тыква, на вашем американском свинячем празднике!

Коля попытался подняться на четвереньки, но солдат пнул его сапогом по копчику. Дуров отлетел вперед и корчился от боли, скребя пальцами землю.

– Поняли, мистеры-твистеры?! – сказал старик. – Еще кто дергаться будет – расстрел на месте! – Он вытащил из кармана клочок бумаги, развернул, посмотрел на всех строгим взглядом и стал читать. – Народный Комиссариат Внутренних Дел сообщает, что в деревню Красный Бубен бешеными собаками американского капитализма запущена летающая тарелка с экипажем шпионов-диверсантов, которые имеют задание разъезжать по России на машине и развращать нашу молодежь проамериканскими песнями…

Что за чушь нес этот ужасный странный старик. Что за НКВД?! Какое НКВД в наше время?! И вообще, говорил он что-то несуразное! Но возражать, после того, что сделали с Колей и Лариской, было страшно. Коля до сих пор корчился на земле. А Лариска стояла зареванная и бледная, прикрыв грудь руками.

Старик приподнял шапку и поскреб грязными пальцами лысину. Звук получился такой, как будто он скреб железом по кости.

Ребят передернуло.

– … Нашими «катюшами» американская тарелка была подбита. Но диверсантам удалось попрыгать вниз на парашютах… кхе-кхе… и временно укрыться в темном лесу около родной деревни. С целью обезвредить засевшего в лесу противника, была послана группа «Рок-н-ролл Мертв» в составе: Колчанова Андрея Яковлевича, это я, – Колчанов улыбнулся, – бойца Стропалева Михаила и бойца-инвалида без рук Андрея Жадова.

Тот, которого назвали Жадовым, мотнул плечами, плащ-палатка слетела на землю, и все увидели, что он действительно без рук. А пустые рукава гимнастерки заправлены за солдатский ремень. Тем не менее на шее у бойца висел автомат.

– … При задержании шпионов, – продолжал читать Колчанов, – приказано устроить над ними полевой суд и расстрелять врагов на месте. Лица трупов обезобразить, а трупы облить керосином и сжечь. А что останется, растолочь в костную муку и скормить свиньям… чтобы не получилось, как с семьей Николая Кровавого… Уничтожить так уничтожить…

– Да вы что! – не выдержал Валерка. – Какие мы шпионы?! Мы русские, как и вы! Какие тарелки?!.

Колчанов резко выкинул вперед руку и схватил Валерку за яйца.

– Русские?! – он приблизил свое лицо к лицу Валерки, обдав его смрадным запахом, и крутанул руку с яйцами на полтора оборота по часовой стрелке.

Валерка взвыл.

– Русские так не воют, – сказал старик. – Так воют американские шакалы, которые называются у вас койоты! Это раз! Русские так не одеваются, так не стригутся, и от русских так не воняет дерьмом! – Он ударил свободной рукой Валерке в глаз. – Русские пьют водку, а не курят дурь! – Старик засунул руку Валерке под косуху и вытащил оттуда пакет с травой. – На, жри, падло американское! – Он впихнул мешок Валерке в рот. Трава посыпалась на грудь. Изо рта у Валерки потекла зеленая слюна. – Русские не пишут таких песен Ботинки-буги-ноги! А тем более их не поют! Русские поют песню Расцветали-яблони-и-груши! Три-четыре!

Солдаты затянули «Катюшу»:

страшно громыхало эхо над макушками деревьев. И совы подухивали им – полуночные бэквокалистки черного леса.

Колчанов одной рукой дирижировал в воздухе, продолжая другой держать Валерку за яйца. В конце каждого куплета он сжимал кулак, и Валерка истошно вопил.

– Вот как поют русские солдаты, – сказал он после песни. – И вот как воют американские шпионы в бессильной злобе им помешать! – Он разжал руку, и Валерка повалился на землю без чувств. – Вставай, америкашка, – Колчанов пнул его ногой. – Если бы ты был русский, ты бы не валялся в грязи, как теперь, а сражался бы до конца за свои тухлые яйца! Хе-хе! До конца тебе, впрочем, осталось немного. – Он пнул Валерку еще раз и подошел к Ларисе. Лариса замерла. От страха она перестала дышать. – Что, боишься меня, шлюха? А титьки свои показывать не боялась русским людям? А?! Давай, покажи нам титьки, – он дернул Лариску за руку.

– А-а! – закричала девушка, пытаясь прикрыться второй рукой.

Но Колчанов дернул за вторую.

– Не сметь! Перед придурками тебе обнажаться не стыдно, а перед русскими солдатами стыдно?! Пусть русские солдаты посмотрят, они заслужили это право! Они, может, такого всю войну не видели! Ты это понимаешь, тварь?! Эй, солдатики, – Колчанов оглянулся, – глядите!

Солдаты подошли.

– Ого! – сказал толстый. – Вот это титьки! Таких титек я еще не видел!

– Да. У наших женщин таких титек нет, – добавил второй. – Потому что они работают для фронта сутками, не отходя от станков, недоедают и не могут себе нажрать такие батоны, как у этой американской суки.

– Давай ее отдрючим. Все равно ее скоро расстреливать.

– Давай, чтоб зря не пропадала.

– Доставим ей последнее удовольствие.

– Помоги мне, Мишка, ширинку расстегнуть, а то без рук неудобно.

– Не, мне противно. Пусть она тебе сама расстегивает, целка американская. Ей это привычно!

– Верно. Жаль, что у меня рук нет, а то бы я за ее уши держался.

– А ты ногами держись, вроде обезьяны.

– Так это сапоги придется снимать.

– Тогда не держись, если лень сапоги снять.

– Тогда не буду.

Солдаты набросились на Ларису.

Колчанов посмотрел на них и вздохнул.

– Эх… Соскучились по бабе, соколики… – И повернулся к ребятам. – Жаль, что вы не бабы, а то бы я вас тоже отодрал… Здесь, в этом документе, – он потряс бумагу, – ничего не говорится о пытках и мучениях, которые следует учинить перед расстрелом. Из чего понятно, что пытки и мучения допускаются самые разнообразные, на усмотрение исполнителей. Это ясно читается между строк.

– Покажите бумагу, – попросил Эдик.

– На, смотри, – Колчанов поднес листок к его лицу.

Эдик насупил брови, но прочитать успел только одно непонятное слово Хамдэр. Затем Колчанов убрал бумагу от его лица и сунул в карман телогрейки.

– Почитал?

– Не успел.

– Еще бы! Не научился на чужом языке быстро читать, а лезешь!

– Я не лезу.

– Лезешь-лезешь, – старик сказал это как-то даже добродушно. – У нас в стране поголовная грамотность. А у вас в Америке нет поголовной грамотности. – Неожиданно он размахнулся и врезал Эдику кулаком в живот. Эдик согнулся пополам. Колчанов добавил сверху двумя руками ему по затылку и успел еще подставить колено, чтобы Эдик разбил как следует нос.

В кустах кричала Лариса, которую зверски насиловали два бойца…

Глава шестнадцатая

ЖЕНИХ С ТОГО СВЕТА

1

Витек бежал по направлению к пожару, полыхавшему недалеко от церкви.

– Витенька, не поспеваю я, – кричала сзади него престарелая мамаша. – В боку у меня закололо!

– Отдохни, маманя, а я вперед побежал! Может, там помощь моя требуется!

Про помощь Витек сказал к слову, ему просто хотелось посмотреть, чего там упало и чего горит.