Красный Бубен, стр. 17

1

Когда приехал Юра, было уже совсем темно. У калитки его встречала Татьяна с тряпкой в руках. Юра сразу понял, что сейчас начнется. Он заглушил мотор, вздохнул, вылез из машины и направился к калитке.

Он шел специально медленно, на ходу соображая, какую занять позицию по вопросу опоздания, чтобы ослабить напряжение. Он перебрал в голове несколько возможных вариантов, но потом махнул рукой, потому что, в принципе, знал, что Таню убедить словами невозможно.

Он вытащил пачку «Явы», закурил и подошел к калитке, улыбаясь, что наконец-то увидел свою жену, по которой сильно соскучился.

Таня размашистым движением закинула тряпку на забор.

– Интересно… Интересно, что это тебя так задержало?.. Что именно для тебя важнее, чем твоя жена и дети, которые тебя с утра ждут?.. – она подбоченилась.

Юра затянулся.

– Да ладно, чего ты… – виновато улыбнулся он.

– Чего я?!. Чего я?!. Он спрашивает – чего я?!. Я всё лето гну спину, как батрачка! Таскаю огромные ведра с водой! Делаю заготовки, которые ты будешь жрать всю зиму, только для того, чтобы прокормить семью, раз уж ты не можешь заработать достаточно денег, чтобы покупать всё это на рынке! За всё лето ты приехал два раза и то ни хера не делал, а вместо того, чтобы помогать, ловил дохлых карасей для кошки! Хотя бы сегодня, в последний день, ты мог меня разгрузить?! Ты мог приехать вовремя, чтобы помочь собраться и уехать засветло?! Я кручусь, как белка в колесе, укладываю вещи, собираю помидоры, и еще должна успевать смотреть за твоими детьми, которые все в тебя! Вместо того чтобы матери помогать, одна колотит весь день по ведру, а у меня и без того голова от всего раскалывается! А Игорь из-за тебя, из-за того, что ты вовремя не приехал, упал со столба и мог бы разбиться! Спасибо тебе, дорогой, за твое внимание к нам! К жене своей и к детям! Проходи теперь поужинай, – Таня раскрыла перед ним калитку. – Проголодался, наверное, дорогой, пока неизвестно где шлялся? Иди поешь! Всё на столе! Картошечка своя, огурчики малосольные, помидорчики, зелень, котлеты! – Она схватила тряпку и закинула себе на плечо. – Давай-давай, проходи, господин Мешалкин!

– Я есть не хочу, – буркнул Юра и прошел в калитку.

– А и почему же ты не хочешь есть?!. – Таня приблизила к нему лицо и высунула кончик языка. – Может, тебя уже где-то накормили?! А?! Ну, скажи, кто тебя накормил?! Что молчишь-то?!. Или ты какую-нибудь профуру сводил в ресторан?!. На это у тебя денег хватит! Не жену же в ресторан водить! А ты знаешь, когда я последний раз в ресторан ходила, а?!. Ты думаешь, я не хочу в ресторан?!. Ты думаешь, мне больше нравится на грядках всё лето мудохаться?!. Скотина!

– Да что ты пристала! – не выдержал Юра. Он знал, по опыту, что лучше бы не возражать, а дать возможность жене выговорить всё до конца, чтобы она быстрее успокоилась. Но он опять не сдержался. – Да не ходил я ни в какие рестораны! Я по дороге сломался и машину чинил! Вот и задержался!

– Ага! Машину он чинил! Тебе было недостаточно того времени, пока мы были в деревне, чтобы как следует отремонтировать машину и забрать нас отсюда, как людей, без приключений! Нет же, вместо этого ты, небось, пьянствовал в гараже с Куравлевым! Ну-ка, ну-ка… Да от тебя и сейчас пахнет!.. Ну ты, Мешалкин, докатился – за рулем уже пьешь! Ну, я не знаю!.. – от возмущения у Татьяны надулись щеки. – Всё! Никуда я с тобой не поеду, пока не протрезвеешь! И детей не отпущу! Не хватало еще, чтобы ты детей угробил! Убийца!

Это была последняя капля.

– Да пошла ты!.. – Юра выплюнул бычок, который, как ракета, умчался в темноту. – Я после твоих сраных выступлений сам никуда не поеду! Меня от твоей тупости трясет! Видишь тебя три раза за лето, и ты за это короткое время успеваешь вылить на меня всю помойку, которая накопилась у тебя в твоем! мусорном! баке! – Он постучал себя кулаком по голове.

– Не хочу я жрать твою картошечку, твою зелень, твои огурчики-помидорчики на газетах, и видеть тебя не хочу! Я пошел на пруд! Завтра утром поедем!

Юра демонстративно прошел в сарай и хотел взять удочку, но ее на месте не оказалось.

– Где моя удочка?! – крикнул он из глубины сарая.

– Где твоя удочка?! – Татьяна вбежала следом. – А вот где! – Она вытащила удочку из кучи лопат, сломала об колено и швырнула под ноги Мешалкину. – Вот твоя удочка!

Юра поднял с пола обломки и посмотрел на жену так, что та побледнела и отступила назад.

– Сука ты!.. И ведьма!.. Ну и черт с тобой! Я всё равно пойду на пруд! – Он отодвинул Таню в сторону и пошел.

У калитки Юра обернулся:

– А удилище я новое срежу! Чай, не без рук!

– Сволочь! – закричала ему в спину Татьяна. – Ты мне всю жизнь испортил! – И заплакала.

Юра уходил, не оборачиваясь. А если бы знал, что видит жену в последний раз, наверное, обернулся бы, чтобы запомнить ее на всю жизнь.

2

Юра, размашисто шагая, подошел к пруду и остановился. Сердце бешено колотилось в груди, на душе было тяжело. Он прожил с Таней восемь лет, но взаимопонимания и душевности им так и не удалось достичь.

Они познакомились еще в институте. Юра тогда учился на последнем курсе. Тогда всё было по-другому. Жизнь казалась прекрасной и удивительной. Казалось, впереди столько всего замечательного и разного, что мелкие неприятности, типа студенческого безденежья, похмелья или чего-нибудь еще такого, не шли в счет. Тогда казалось, что можно легко перевернуть весь мир с ног на голову. А уж исправить мелкие недостатки женского характера – раз плюнуть. Со временем Юра понял, что изменять мир – не его дело, а мелкие недостатки женского характера не только невозможно устранить, но, наоборот, начинаешь понимать, что ты видел далеко не все недостатки, которые в этой женщине есть… Юра приехал в Москву из Воронежа и жил в общежитии. Они с Таней познакомились на студенческом вечере. Юра выпил с друзьями портвейна и ходил по залу, присматриваясь к девушкам. Таня стояла, скромная, в углу, теребя в руках сумочку. Юра никогда не приглашал таких одиноко стоящих баб, потому что знал на уровне инстинкта, что толку от них никакого – ни пообжиматься, ни пососаться, ни вставить таким бабам обычно не удавалось. Всё начиналось-заканчивалось разговорами про учебу, писателей и киноартистов. Уж лучше бы такие бабы ходили в библиотеку, а не на танцы. Но в этот раз что-то остановило Юру, и он поглядел на одинокую девушку с интересом. Юра подумал: Интересно… Обычно меня тянет на веселых баб с большими титьками. А вот эта в углу совсем из другой оперетты, но мое внимание на ней почему-то остановилось… Интересно… А не попробовать ли для свежести ощущений завязать с ней знакомство?.. Возможно, я что-то упускаю в жизни, не приставая никогда к таким бабам… Надо бы это дело исправить для, как говорит мой приятель Шурик, баланса на колонках-стерео. Юра поправил съехавший на бок зеленый галстук в белый горох и подошел к девушке.

– Разрешите вас пригласить на медленный танец.

Девушка покраснела. Сразу было видно, что танцевать ей хочется и приятно, что ее пригласили. Но приличный ли это человек и не опасно ли будет для нее принимать подобные приглашения? За несколько секунд на ее лице отразилась вся эта гамма противоречивых чувств. Но желание потанцевать победило рассудок. Она повесила сумочку на плечо и пошла за Юрой в центр зала. Там они остановились, и Юра легко прихватил девушку за бока, а девушка положила руки ему на плечи, но так осторожно, что Юра их почти не почувствовал. Это необычная деликатность ему понравилась, и у него встал.

Да, напрасно я раньше не приглашал танцевать таких баб… — подумал Юра и поставил Татьяне первый плюсик (+). – Эта деликатность действует на меня как-то прямо положительно… Возбуждает как-то… Не то что другие бабы, с которыми я привык общаться – повиснут на тебе, как на вешалке, и трутся своими большими титьками!.. И животом… Никакой романтики!.. Один разврат!.. Разврат иссушает… Я же художник и должен творить! А как я могу творить, если всю ночь протрахаешься, и на следующий день глаза слипаются, и резец из рук падает!.. – Он посмотрел на Таню с уважением и приобнял ее покрепче. – Вот какие девушки должны становиться подругами художников!