Красный Бубен, стр. 106
Отец Харитон решил позвонить Леониду. Он решил не звонить ему домой, а позвонить на мобильный – так, считал отец Харитон, меньше вероятности, что подслушают.
Вот какой состоялся разговор:
Леня: Алё!
Отец Харитон: Здравствуй, Леонид.
Леня (радостным голосом): Здравствуйте, батюшка!
Отец Харитон: Как дела?
Леня: Дела?.. Да вот еду к своей школьной подруге…
Отец Харитон: В такое время?!
Леня: Да вот… Позвонила… Похоже, что-то у нее стряслось…
Отец Харитон: Да? – Он подумал, что позвонил не вовремя. Голова у Лени была занята не тем, и вряд ли до него сейчас удастся донести все нюансы. Отец Харитон подумал, что лучше отложить разговор. – Ну, а сам как?
Леня: Вашими молитвами, слава Богу.
Отец Харитон: Ну-ну… – Отец Харитон замялся. Нужно было сказать что-то еще… А ничего, как на грех, в голову не шло. Это было несвойственно для отца Харитона, обычно он за словом в карман не лез, и речь у него текла плавно и непрерывно, как река Волга. – Ну-ну… Э-э-э… Я вот что хотел сказать… Э-э-э…
Леня (встревоженно): Случилось что, отец Харитон?!
Отец Харитон: Да… ничего особенного… Приболел я немного, Леня, – зачем-то добавил он и тут же понял – зачем! – Ложусь я, Леня, в больницу… Так ты приходи меня навестить. – Действительно, – подумал он, – лучше не доверять такие разговоры телефону. Лучше с глазу на глаз поговорить…
Леня: А что с вами, отец Харитон?! Может, нужно чего? Лекарства? Врачи?
Отец Харитон: Да нет, Леня, спасибо… С этим всё в норме… На обследование ложусь… Как-то себя в целом неважно чувствую… Переутомился немного…
Леня: Вам, отец Харитон, нужно беречь себя! Вон сколько всего у вас на плечах… сколько всего от вас зависит!..
Отец Харитон: Да… О-хо-хох…
Леня: А куда ложитесь-то, отец?
Отец Харитон: Да… не решил еще окончательно… Потом я тебе, Леня, позвоню… из больницы…
Леня: Хорошо…
Отец Харитон: Ну… с Богом…
Леня: С Богом!..
Отец Харитон: Пока, Леня…
Отец Харитон лег в больницу, решив, что так для него будет безопаснее. Через сутки в больнице он совершенно успокоился и даже удивился – чего это он так разволновался? Мало ли за что убили замминистра? На такой должности могут очень просто убить за что угодно! Вон сколько бумаг проходит через их канцелярию! Чего-нибудь не глядя подписал – и привет… И еще – мало ли кто и кому записку в храм подбросил? Может, это ребятишки побаловались? А может, какой сумасшедший решил так отомстить своему покойному родственнику, который занял у него денег, а сам умер и не вернул. Письмо, так сказать, в ад… Отец Харитон улыбнулся этой наивной драматургии и перекрестился. Прости, Господи, мою душу грешную… А сумасшедших всяких в церковь немало ходит… Там, в записке-то, и имени моего не было… С чего это я взял, что это для меня написано?..
Он совершенно успокоился и решил отложить звонок к Скрепкину. Он даже принялся с удовольствием читать книгу Маркеса «Сто лет одиночества», которую кто-то оставил в тумбочке.
Но на следующий день ни с того ни с сего отец Харитон снова разволновался. Он не мог понять отчего это, но что-то внутри не давало ему покоя и настойчиво говорило, что что-то должно случиться… что-то очень и очень нехорошее…
2
Отец Харитон с силой швырнул книгу на пол.
Бух! – шлепнулся Маркес.
На тумбочке в стакане зазвенела ложечка. А кусочек сахара выпрыгнул из блюдца на полированную поверхность.
Дверь распахнулась, в палату заглянула медсестра:
– Что-нибудь случилось, отец Харитон?.. Помочь чем-нибудь?
Отец Харитон поправил подушку и сел.
– Книжка вот упала, Сонечка…
Медсестра Соня прошла в палату, нагнулась, подняла книгу и положила на тумбочку.
– А я думала, священники только Библию читают, – сказала она, разглядывая книгу.
– В принципе, – отец Харитон потянулся, хрустнул суставами, – так оно и есть. – Появление медсестры опять как-то немного успокоило его. Ему нравилась эта молодая женщина с приятными чертами лица и невредным характером. Хотя вредный характер в таких больницах, как эта, не потерпели бы. – В принципе, так оно и есть, – повторил он. – Я эту книгу в тумбочке нашел… Решил просмотреть, что читают больные… чем лечатся, – отец Харитон улыбнулся.
– Ну и как вам книга?
– А вы, Сонечка, читали?
– Нет, не читала, – Соня взяла книгу с тумбочки. – Габриэла Маркес… Имя красивое… Наверное, про любовь пишет?..
Отца Харитона очень тронула такая простодушная наивность. Ему еще в хипповский период страшно надоели умничающие хипповки с бледными (рейсами и гнусавыми голосами.
– Я бы хотела, – продолжала Соня, – чтоб меня звали, как эту писательницу. Га-бри-эла…
– Это мужчина, – отец Харитон улыбнулся.
Соня порозовела.
– Извините… Всех-то не узнаешь… Книг много…
– Это известный писатель. Лауреат Нобелевской премии. Писатель из Колумбии…
– Где много диких обезьян… Как вы всё, отец Харитон, запоминаете?! – она всплеснула руками. – А я вечером прихожу домой – у меня в голове пусто-пусто. Я иногда думаю – что у меня в голове от этого дня осталось – и ничего вспомнить не могу… Эх… У меня голова, отец Харитон, как труба, – в одну сторону влетает, с другой стороны вылетает, – Соня махнула ладошкой. – Мне еще в школе учитель Бронислав Иванович говорил, что если таких, как я, собрать миллион и поставить ухо к уху, то из нас бы получился отличный трубопровод, – она прыснула.
Что-то знакомое показалось отцу Харитону в имени военрука, где-то он его уже слышал. Возможно, кого-то из прихожан так зовут…
– Это, Сонечка, замечательное у вас качество. У вас в голове мусор не накапливается, и всё время у вас там чисто и просторно, как в храме Господнем.
– Вы, наверное, надо мной подшучиваете?..
– Ну что вы, Сонечка, – отец Харитон положил свою ладонь на руку девушки. – Я вами искреннее восхищаюсь.
Соня засмущалась.
– А про что книга эта?
– Да как вам сказать, – отец Харитон надел очки, взял книгу и полистал. – Написано крепко… Хороший, в принципе, писатель… Язык емкий, хороший слог. Я в молодые годы его на испанском читал…
– Вот это да! – восхищенно воскликнула Соня.
– На испанском, доложу я вам, Маркес – второй писатель после Сервантеса. Это тот, который приключения Дон Кихота написал, – на всякий случай уточнил он.
– А-а-а, понятно, – кивнула Соня. – В школе проходили. И еще я кино смотрела с Кадочниковым…
– Но… – отец Харитон погладил бороду, – ясности что ли ему недостает… Как-то вот так и не скажешь сразу – про что книга. А в книге, если это беллетристика, должен быть ясный сюжет и воспитательный потенциал, чтобы книга располагала читателя делать хорошие поступки и вести праведную жизнь. Для того чтобы такую книгу написать, писатель должен быть человеком глубоко верующим и хорошо себе представлять, что есть Бог и каково наше место в его царстве, – отец Харитон поднял указательный палец. – А у Габриэля Маркеса вот этого-то вот как раз и не хватает. Слабовата его вера, а отсюда и в мыслях слабость.
– А он православный? – спросила Соня.
– Нет, он католик.
– Ну, тогда понятно. Откуда же у него настоящей вере быть, если он не православный?
– Именно, Сонечка! – отец Харитон преобразился. – Природная мудрость в тебе есть!
– Ага, – Соня кивнула, как будто воодушевленная новой мыслью. – Я так думаю, что этот писатель в душе православный, но ему мешают католические заблуждения, поэтому у него очень уж хорошие книги не получаются. Если бы он к нам приехал жить, ему было бы легче… Как Солженицыну.
– А что Солженицын? – удивился такому повороту отец Харитон.
– Ну как же? Солженицын пока жил в Америке, всё писал про нашу страну очернительные книги. А как вернулся на родину, осмотрелся и понял, что зря он это делал, и сразу перестал писать, успокоился. Живет себе спокойно на даче, получает пенсию… Православие – вот в чем секрет, да?