Красный Бубен, стр. 102
Ирина дернулась, но тут же обмякла и обвила голову Мешалкина своими руками.
Что я делаю? — промелькнуло у нее в голове. – Что я делаю? Это не профессионально!.. Но он мне нравится! Я не чувствовала себя так ни с одним мужчиной! Ни с одним?.. Да, ни с одним!.. Ах!.. И мне наплевать на всё! Н-е-ет, ты не можешь плевать! У тебя есть чувство ответственности профессионального разведчика, и не считаться с ним ты не можешь! А что я такого делаю?! Ничего такого я и не делаю! Я просто отвлекаю его внимание! В целях конспирации! Вот и всё! — Сердце бешено колотилось.
Ирина крепче прижала к себе Юру, и они повалились с лавки на землю.
11
Юра поднял кол и поцеловал Ирину в губы.
– Пора… Я пошел драться…
– Будь осторожен…
– Ага, – Мешалкин рассеянно кивнул. – Что со мной?.. Я думал, что после трагедии, которую пережил, я никогда не смогу полюбить снова… Но… Господь Бог дает успокоение тем, кто ищет…
Ирина прикрыла ладошкой Юрин рот.
– Тихо… Не нужно об этом говорить… Поговорим после…
– Ага… Я пошел, – он снова притянул девушку к себе и поцеловал. – Я люблю тебя…
– Я отдала тебе сердце навсегда, – Ирина смутилась. Она процитировала строчку из песни Синатры, которую считала пошлостью.
Юра отошел на шаг, отставил руку и открыл рот. Ему захотелось тоже сказать что-нибудь такое… Но он ничего не мог вспомнить. В голову лезли только какие-то неуместные строчки, типа Ты жива еще, моя старушка…
Он опустил руку и сказал:
– Если я не вернусь, не вспоминай обо мне… Так будет правильно.
– Нет, – ответила американка, – я никогда не смогу позабыть тебя больше, – она подошла к русскому и поцеловала в губы. Она не понимала, что с ней творится, что она говорит и что делает. Слова сами вылетали у нее из груди и выстраивались в синтаксически нерусские фразы. Она чувствовала опасную грань, но сделать ничего не могла. О, мой Боже! Я потеряла свой контроль!
Ирина отодвинула Мешалкина от себя.
– Иди! Иди и возвращайся! – у нее на глазах навернулись слезы.
Юра повернулся и зашагал прочь, не оглядываясь.
Ирина смотрела ему вслед до тех пор, пока спина Мешалкина не исчезла за поворотом.
Тогда она повернулась и пошла в церковь.
Глава вторая
ЗАТМЕНИЕ
Тогда Игорь възрђ
на свђтлое солнце
и видђ от него тьмою
вся своя воя прикрыты.
1
Дед Семен и друзья успели заколоть еще троих соседей-вампиров.
Теперь они сидели на лавочке и курили.
– Ты где так долго ходишь? – спросил дед Семен.
– Да это… – Юра присел на корточки перед лавкой. – Живот прихватило…
– Просрался? – спросил Коновалов.
– Я ваши деревенские шутки не очень… Я не привык, когда мне такие вопросы задают…
– Нормальный ты вроде, Юр, мужик, – Мишка вытащил из коробка спичку и вставил в рот, – а ведешь себя иногда, как нерусский…
– Сам ты нерусский! – огрызнулся Юра.
– Ты еще скажи, что он еврей, – предложил Углов.
– Пусть попробует! – Коновалов врезал Углову под ребро локтем и перекинул спичку из одного угла рта в другой.
– Кончай базарить, – Абатуров поднялся. – Сатане выгодно всех нас поссорить! А мы ему хрен! – он показал.
Они двинулись к калитке.
– А вам мои-то не попадались еще? – спросил Юра почему-то шепотом и покосился на Хомякова.
– Не попадались пока.
2
Ирина стояла на коленях перед иконой Ильи Пророка. Она молилась. Молилась русскому святому по-американски. Она была протестанткой, но сейчас ей было без разницы. Сейчас она впервые почувствовала, что Бог, на самом деле, один, и Он одинаково милостив и одинаково строг ко всем. Богу все равно – католик ты, муравей ты, куст смородины ты, бандит с большой дороги ты, осел ты, президент Америки ты, космический навигатор ты, мусорный мешок ты или хот-дог с кетчупом, христианин или буддист, чернокнижник или вегетарианец, негр или белый, и тому подобное…
Впрочем, как и дьяволу. Ему тоже нет никакой разницы.
А тогда, какая между Богом и дьяволом разница?
А такая, что дьявол – только темная половина Бога! Бога в два раза больше! (Такие неправильные мысли появлялись у нее оттого, что она не была православной.)
– Господи, помоги мне!
Ирина поднялась с колен, вышла из церкви и села на лавочку. Ей как будто стало легче. Она улыбнулась, посмотрела на солнце, на бегущие по небу облака и снова улыбнулась. Всё казалось ей теперь не таким уж плохим, как ночью. Незаметно Ирину сморил сон. Ее глаза сомкнулись, и голова упала на грудь. Неестественно крепкий это был сон. Так Ирина никогда не засыпала. Случилось невероятное! Она уснула прямо на лавке, как простая уборщица из автопарка, а не опытная американская разведчица.
Ирина раскачивалась из стороны в сторону посредине клумбы. Она была цветком. Чайной розой. У нее были красивые розово-желтые лепестки, упругие зеленые листья и одна нога с твердыми треугольными шипами. Вокруг росли и другие цветы – настурции, календулы, герберы, ромашки, золотые шары, флоксы. Но Ирина-роза была самая прекрасная среди них. И поэтому занимала лучшее место – в самой середине клумбы.
– Ко мне на пестик залезла божья коровка, – жаловался Тюльпан.
– Ну теперь всё! Ничем ее оттуда не выгонишь, пока сама не вылезет!
– Боже мой! Видели, господа растения, бабочка полетела! Махаон! – воскликнула желто-оранжевая Настурция. – И опять на Розу! На Розу и на Розу! А кто остальных опылять будет?!
– Безобразие! – согласилась Календула. – Тоже мне, целка американская!
– Да будь я бабочкой, я бы ни на кого из вас никогда бы не сел! – произнес Золотой Шар.
– То-то по тебе одни навозные жуки и ползают! – усмехнулись Флоксы.
– Своя эстетика, – сказала Гвоздика.
– Не кизди-ка ты, Гвоздика! – огрызнулся Золотой Шар. Послышался рокот. Ирина наклонилась вперед и увидела, что к клумбе едет газонокосилка. За газонокосилкой шли огромные ноги в черных резиновых сапогах. Ирина подняла глаза и высоко в небе увидела страшное лицо хозяина сада. Она узнала его! Это был Доктор Айболит из «Скорой помощи»! Газонокосильщик читал стихотворение:
Газонокосилка сделала круг. Упали: Гвоздика, Мальва, Настурция и брат Календулы.
Еще круг. Еще с десяток умирающих цветов попадали на землю.
Круги сужались. Газонокосилка приближалась к Ирине. Айболит нагнулся и проревел:
– Кроме Розы! Если, конечно, она еще не позабыла, что ей нужно сделать! А если она позабыла, то она позавидует этим цветочкам, позавидует их быстрой и не слишком мучительной смерти! – Доктор-газонокосильщик поднял ногу и резко опустил ее на голову Красному Маку. Головка Мака хрустнула, и во все стороны брызнул сок. Доктор нагнулся к Ирине: – Ты так прекрасна, что я хочу кое-что оставить себе на память, – он протянул руку и отломил один шип.
Ирина вскрикнула от боли и проснулась, села и покрутила головой. Она почувствовала, что во рту у нее как будто чего-то не хватает. Ирина пощупала там языком. Не хватало еще одного зуба!
Она похолодела. Ужасным способом ей напомнили о том, что она должна сделать, показали, что ей не удастся скрыться даже во сне.
3
В доме Поленова никого не оказалось. Осмотрев чердак, Скрепкин открыл подпол и не нашел там никого. Неглубокий подпол почти полностью был заставлен банками с соленьями – грибами, огурцами, помидорами и патиссонами. В углу стояли ящики с овощами – капустой, морковью, картофелем и свеклой.