Муравьи, стр. 69

Целый день Огюста просидела над шестью спичками. Она понимала, что стена была скорее психологической. Это знаменитое Эдмоново: «Надо думать по-другому!» Эдмона… Ее сын что-то открыл, это было ясно, и он умело прятал свое открытие.

Старушка вспомнила его детские гнездышки, его «убежища». Может быть, оттого, что их разрушили, он решил устроить не доступный никому тайник, где его никто не потревожит… Какое-то внутреннее убежище, где он будет спокоен… и невидим. Огюста сбросила овладевающее ею оцепенение. Она вспомнила свое собственное детство. Совсем маленькой, однажды зимней ночью, она поняла, что бывают цифры меньше нуля… 3, 2, 1, 0, а потом — -1, -2, -3… Цифры наоборот! Как будто они выворачивались наизнанку. Ноль не был ни концом всего, ни началом. С другой стороны был целый бесконечный мир. Как будто стена под названием «ноль» рухнула.

Ей было тогда семь или восемь лет, и ее открытие так взбудоражило ее, что она не спала всю ночь.

Цифры наизнанку… Другое измерение. Третье измерение. Объем!

Боже!

Руки ее дрожат от волнения, она плачет, но у нее хватает сил снова взяться за спички. Она складывает три треугольника, в каждый его угол кладет еще по одной спичке, так, чтобы они соединились в верхней точке.

Получается пирамида. Пирамида и четыре равнобедренных треугольника.

Вот он, конец Земли. Поразительное место. Здесь нет ничего естественного, ничего земного. Это не похоже на то, что представлял себе № 103683. Конец света черный, он никогда не видел ничего чернее! Он твердый, гладкий, теплый и пахнет минеральными маслами.

Здесь нет вертикального океана, но есть страшной силы движение воздуха.

Друзья долго пытаются понять, что же здесь происходит. Время от времени они чувствуют вибрацию. Она нарастает. Потом вдруг земля начинает дрожать, ветер поднимает их усики, в барабанных перепонках оглушительно стучит. Похоже на жесточайшую бурю, которая, едва начавшись, затихает, оставив в воздухе лишь несколько завитков пыли.

Многие разведчики-жнецы хотели пересечь эту границу, но Стражи бдят. Потому что этот шум, этот ветер, эта вибрация — все это они, Стражи конца земли, убивающие все, что пытается ступить на черную территорию.

Видели ли они уже этих Стражей? Пока рыжие ждут ответа, грохот снова поднимается и утихает. Один из шести сопровождающих их жнецов уверяет, что никому еще не удавалось пройти по «проклятой земле» и вернуться оттуда живым. Стражи уничтожают все.

Стражи… должно быть, это они напали на Лашола-кан и экспедицию самца № 327. Но почему они покинули край света и продвинулись на восток? Они хотят завоевать мир? Жнецы знают об этом не больше рыжих. Как они хотя бы выглядят? Все, что знают жнецы, так это то, что каждый, кто приблизился к Стражам, был раздавлен. Непонятно даже, к какой категории живых существ их отнести: гигантские насекомые? птицы? растения? Жнецы знают, что они очень быстры и могущественны. Сила непостижимая и не похожая ни на что известное…

И тут № 4000 совершает неожиданный поступок. Он отрывается от группы и вступает в запретную зону. Двум смертям не бывать, а одной не миновать, так не лучше ли перейти край света вот так, отчаянно. Все ошеломленно смотрят на него.

Он идет медленно, прислушиваясь к малейшему колебанию, к малейшему запаху чувствительными окончаниями своих лапок. И… пятьдесят голов, сто голов, двести голов, четыреста, шестьсот, восемьсот голов пройдено. Ничего. Цел и невредим!

Ему устраивают овацию. С того места, где находится № 4000, он видит прерывистые белые линии, убегающие влево и вправо. На черной земле все мертво, нет ни насекомых, ни растений. И земля такая черная… да это не земля.

Он чувствует, что далеко впереди есть растения. Неужели возможно, чтобы существовал мир за краем света? Он бросает несколько феромонов своим друзьям, оставшимся у границы, чтобы рассказать им обо всем, но на таком расстоянии трудно разговаривать.

Он оборачивается, но тут опять земля дрожит, все гремит. Стража возвращается! № 4000 бежит изо всех сил к своим товарищам.

Те стоят в оцепенении несколько мгновений, пока какая-то ошеломляющая масса пересекает небо, издавая оглушительное гудение. Стража прошла, распространяя запах минеральных масел.

А № 4000 исчез.

Муравьи подходят чуть ближе к границе и понимают все. №4000 раздавлен такой тяжестью, что его тело теперь не превышает в толщину одной десятой головы, он просто вмазан в черную почву!

Ничего больше не осталось от старого белоканского разведчика. Мучения с яйцами ихневмона закончены. Можно даже увидеть, насколько личинка осы проела ему спину, белое пятнышко посередине распластанного рыжего тела…

Так вот как наносят удар Стражи края света! Ты слышишь грохот, чувствуешь ветер, и в мгновение ока все разрушено, сметено, раздавлено. № 103683 не успел еще как следует обдумать случившееся, как слышится новый взрыв. Смерть разит даже тогда, когда никто не переходит порог. Пыль опускается.

Но № 103683 все-таки хочет попробовать. Он вспоминает о Сатэе. Тут ведь все то же самое: если нельзя пройти поверху, значит, надо идти внизу. Будем рассматривать черную землю как реку, а лучший способ перейти реку — это прорыть под ней тоннель.

Он говорит об этом шести жнецам, и те приходят в восторг от его идеи. Решение настолько очевидно, что они не понимают, как сами раньше до этого не додумались! И все принимаются копать полными мандибулами.

Язон Братель и профессор Розенфельд никогда особо не жаловали вербеновый чай, но сейчас чаевничают вовсю. Огюста рассказала им все в подробностях. Она объяснила им, что ее сын завещал им эту квартиру — сразу вслед за ней самой. Скорее всего, каждый из них захочет однажды спуститься в подвал, как захотелось этого ей. Поэтому Огюста решила действовать объединенными усилиями, чтобы добиться максимального результата.

После того как Огюста вкратце ввела мужчин в курс дела, разговаривали очень мало. Они понимали друг друга без слов. Взгляд, улыбка… Никогда раньше никто из троих не ощущал такого мгновенного интеллектуального единства. Это было сильнее, чем разум каждого в отдельности, казалось, они рождены для того, чтобы дополнить друг друга, их генетические программы были частями единого целого и, наконец, сливались в одно. Это было подобно волшебству. Огюста была очень стара, но, тем не менее, двое мужчин находили ее чрезвычайно красивой…