Ускользающие улики, стр. 53

Глава 46

— Крейг, я должна вернуться.

Она сидела и смотрела на него. Вся ее расцветшая радость померкла. Он чувствовал себя мучителем. Всего сутки вместе, а ему уже пришлось так ее огорчить. Синие глаза полны горечи. Вчера он оградил ее от случайных встреч со знакомыми, спрятал вечернюю газету, чтобы она не прочла ужасных заголовков. Что ж, вот и закончились их сутки вместе. Они прибыли в этот уютный дом, старая няня встретила их как родных, Дженни была в восторге, Розаменд тихо млела от счастья, они чувствовали, что попали туда, где сбудутся наконец все мечты… И вот настало это промозглое утро: под стук дождя в окно и свист холодного ветра ему пришлось рассказать ей об аресте Лидии Крю.

Он уже так хорошо ее знал, что заранее угадал ее ответ.

И не ошибся.

— Крейг, я должна вернуться.

— Девочка моя милая!

Она протянула к нему руки, он обнял ее.

— О, ты должен был рассказать мне об этом раньше! Какой позор! После такого тебе нельзя было жениться на мне!

Крейг нежно стиснул ее руки.

— Любимая, ты же у меня умница! Послушай, что я скажу! И не возражай, я не хочу этого слышать! Лучше послушайся голоса здравого смысла. Начнем с того, что в наши дни люди добиваются всего своими силами, будь то успех или дурная слава. Никому не важно теперь, у кого какие родственники. И уверяю тебя: почти у каждого есть парочка родичей, о которых они предпочитают не упоминать. Поэтому вы тут ни при чем, скандал касается только мисс Крю, и если вы сами этого не захотите, он вас не затронет.

Она внезапно покраснела.

— Крейг, как ты не понимаешь! Я не могу просто отвернуться от нее и сделать вид, что она мне никто. Она ведь приютила нас, когда нам некуда было деться, и она мне не чужая — моя мама была из рода Крю. Я не могу отойти в сторону и заявить, что ко мне это не имеет никакого отношения. И в конце концов кто-то должен заняться юридической стороной этого дела. Я не могу просто сбежать, чтобы она подумала, будто мне все равно. Я должна вернуться.

Он сухо ответил:

— Она тебе спасибо не скажет.

Розаменд отняла руки.

— Что это значит?

Он неожиданно улыбнулся.

— Нет, для тебя — ничего не будет значить. Хорошо, дорогая, едем обратно. А Дженни пусть останется здесь с няней. Надеюсь, впутывать ее в эти выяснения ты не собираешься?

— Нет-нет!

У Дженни не было ни малейшего желания возвращаться в Хэзл-грин. Ей совсем не хотелось вспоминать о том, что там произошло. Ни сейчас, ни потом не станет она вспоминать тот час, когда стояла на коленях у живой изгороди на Викаридж-лейн и смотрела, как луч фонаря скользит по тому, что лежало на траве — по чему-то длинному и темному, укрытому мешком. Не станет она больше думать о голубой бусине, которую там нашла. Черные часы се жизни канули в прошлое. И с ними — бусина. Не хочет она знать о том, что тетя Лидия сошла с ума и, наверное, сидит в тюрьме. Единственное, чего она хочет, так это больше не видеть ее — никогда, никогда, никогда. Крейг ей как брат, его дом — чудесное место, а няня, такая уютная и розовощекая, такая кругленькая — даже никакой талии… Она обещала научить ее печь яблочный пирог. Она просто прелесть.

Розаменд я Крейг ехали в Хэзл-грин под дождем. Он понял, что где-то в глубине души ни минуты не сомневался, что Розаменд захочет вернуться. При всей своей нежности и деликатности она решительная особа. Его вдруг одолел смех.

— Знаешь, моя радость, я смотрю, у тебя шотландский прав, а они очень упрямы.

— Это тебя очень раздражает?

— Ничего, привыкну. Кстати, одна из моих бабушек была шотландкой, так что я умею стоять на своем.

Они подъехали к Крю-хаус и обнаружили там полицейский пост. Дождь все не унимался.

Несколько позже их допустили к Лидии Крю. Розаменд не обладала способностью Дженни запирать в прошлом то, чего она не хотела вспоминать. Состоявшийся разговор потом еще долго преследовал ее: пустая комната с белеными стенами и запах олифы; длинный желтый стол, на одном конце — Лидия Крю, на другом — они с Крейгом; двое полицейских — один у двери, другой за стулом Лидии Крю.

Позднее она с содроганием вспомнила, что за стулом тети было целых двое полицейских. Тогда их присутствие наоборот успокаивало. Поток откровений несчастной помешанной уже иссяк, но вспышки агрессии нельзя было исключить.

Лидия Крю сидела на дальнем конце стола, прямо, прикрыв глаза. Розаменд крепко сжала руки, потом заговорила:

— Тетя Лидия, мы приехали узнать, чем мы можем помочь? Хотели бы вы нанять адвоката?

— Адвоката? — Тон мисс Крю был в высшей степени надменным. — Ты воображаешь, что я еще не позаботилась о юридическом консультанте? Мистер Готорн из агентства «Готорн и Монксхэд» ведет мои дела уже многие годы.

Крейг тихо сказал:

— Они не возьмутся за это, такие дела не по их части.

Но, думаю, они кого-нибудь посоветуют.

Лидия Крю резко оборвала его:

— Что вы там бормочете, мистер Лестер?! Несносная привычка! И позвольте узнать, вы-то тут при чем?

Розаменд вспыхнула.

— Тетя Лидия, мы поженились.

Крю открыла глаза и смерила Крейга и Розаменд холодным злобным взглядом.

— В самом деле? Так вот твоя благодарность за все, что я сделала для тебя и твоей сестры! Ты поспешила! И, похоже, в спешке ты забыла обо всех правилах приличия!

Крейг миролюбиво произнес:

— Я подумал, мисс Крю, что Розаменд и Дженни нужны забота и поддержка. Мы с Розаменд приехали узнать, чем мы можем вам помочь. Нам позволили говорить с вами, но недолго. Так что мы можем для вас сделать?

Она продолжала не мигая смотреть на них, но взгляд ее стал рассеянным.

— Поженились… Пожалуй, я бы и не возражала, если бы вы обо всем поставили меня в известность. Важно сохранить родовое имя. Вы, разумеется, сейчас же предпримете все необходимые меры, чтобы получить фамилию Крю. Майор Максвелл категорически отказывался, глупый упрямец. Не умел ценить честь, которой мы удостоили его, приняв в свою семью.

Крейг промолчал, и она закричала, срываясь на визг:

— Вы возьмете нашу фамилию — сейчас же!

— Боюсь, что нет, мисс Крю.

Она встала и, наклонившись вперед, вцепилась в край стола, затем тихим дрожащим голосом начала перечислять былые заслуги рода Крю: сэр Джон умер вместе с Филипом Сиднеем [6] в Цутфене; его брат Чарлз воевал против Непобедимой армады; Бивис был праведным епископом;

Джеймс — ловким придворным и фаворитом Чарлза II, и так имя за именем, поколение за поколением, пока ее голос не загремел и в глазах не засверкал огонь. Она глянула на Розаменд и сказала:

— Это мой дом. Мои предки. Благодаря мне они не умрут. Знаменитые старинные семейства исчезли — жизненные соки иссякли. Но не род Крю — нет, о нет, не Крю! Наша кровь еще горяча! Мы станем могущественнее, чем прежде! Былая слава вернется к нам! Я об этом позаботилась, имейте это в виду! Денег будет достаточно! — Она повторила шепотом:

— Достаточно, — и замерла, опустошенная и подавленная.

Розаменд и Крейг промолчали. К ней подошли две женщины и увели ее прочь.

Молодожены вернулись в гостиницу, где накануне снимали номер. Когда Крейг открыл дверь и пропустил Розаменд, та сразу же прошла к окну. Она смотрела в окно, но ничего не видела. Крейг подошел к ней, но она повернулась, вытянув руки, не подпуская его к себе. Он видел ее бледной, но такой, как сейчас, никогда. Она сказала тихо, но очень твердо:

— Как мне стыдно… как стыдно…

Он взял ее за руки. Они были ледяными.

— Дорогая моя, если мы начнем стыдиться того, что сделали другие, нам на свои дела времени не хватит. Мисс Крю сошла с ума. Ты разве этого не поняла?

— Сошла с ума?

— Это очевидно. Я бы сказал, она неотвратимо приближалась к этому состоянию долгие годы.

Розаменд вздрогнула. Он подошел ближе и крепко обнял.