Девушка с татуировкой дракона, стр. 23

– А Харриет? – спросил Микаэль.

– Я берёг Харриет как зеницу ока. Я пытался стать ей опорой в жизни, внушить уверенность в себе. Мы с ней стали самыми близкими людьми. Она стала мне как моя собственная дочь, и я стал ей ближе, чем родители. Харриет была не такой, как все. Она была замкнутой, так же, как и ее брат. В подростковом возрасте она тянулась к вере, и этим разительно отличалась от всех остальных членов нашей семьи. Она была очень одарена и сообразительна. Моральные принципы сочетались в ней с твердостью характера. Уже когда ей исполнилось четырнадцать, я не сомневался в том, что не ее брат и не окружавшие меня посредственности в лице двоюродных братьев и племянников, а именно она предназначена для того, чтобы в один прекрасный день возглавить концерн «Вангер» – или, по крайней мере, играть в нем ведущую роль.

– Но что же все-таки случилось?

– Наконец-то я могу объяснить тебе истинную причину, почему мне пришло в голову предложить тебе эту работу. Я хотел бы, чтобы ты разузнал, кто из членов моей семьи убил Харриет Вангер и вот уже почти сорок лет пытается довести меня до безумия.

Глава 5

Четверг, 26 декабря

Впервые за то время, пока Хенрик Вангер произносил свой монолог, ему удалось шокировать Микаэля. Блумквисту даже пришлось дважды просить собеседника повторить одно и то же, чтобы убедиться, что он не ослышался. Ни в одном из прочитанных им материалов не было даже намека на то, что в семействе Вангеров было совершено убийство.

– Это случилось двадцать второго сентября тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Харриет исполнилось шестнадцать лет, и она только перешла во второй класс гимназии. Та суббота стала самым черным днем в моей жизни. Я перебирал весь ход событий столько раз, что могу по минутам восстановить все, что произошло в тот день. Все, кроме самого главного.

Он махнул рукой.

– Именно здесь, в этом доме, собрались тогда мои родственники – во всяком случае, большинство из них. Совладельцы концерна «Вангер» ежегодно встречались на званом обеде, чтобы обсудить положение дел семьи. Я их просто ненавидел. Эта традиция восходила еще к моему дедушке, и со временем семейные обеды превратились в унылое времяпрепровождение. А в восьмидесятых годах Мартин решил, что все обсуждения, связанные с делами концерна, должны вестись исключительно на заседаниях правления или на собраниях акционеров, и отменил эти обеды. Пожалуй, это самое удачное из всех принятых им решений. Так что уже двадцать лет как наше семейство не устраивает подобных мероприятий.

– Вы сказали, что Харриет убили…

– Не торопи меня, обо всем по порядку. Итак, это была суббота, День детей, и спортивный клуб в Хедестаде устроил праздник – карнавальное шествие для детей. Харриет тоже отправилась в город с одноклассниками, чтобы посмотреть на праздничное шествие. Она вернулась в Хедебю сразу после двух часов дня. А к пяти часам она вместе с остальной молодежью нашей семьи собиралась прийти на обед.

Хенрик Вангер встал и, подойдя к окну, жестом подозвал к себе Микаэля:

– Посмотри туда. Через несколько минут после возвращения Харриет, в четырнадцать пятнадцать, там, на мосту, случилась беда. Водитель по имени Густав Аронссон, брат крестьянина из Эстергорда – это усадьба на краю острова Хедебю, – заворачивал на мост и столкнулся с автоцистерной, направлявшейся сюда с мазутом. По какой причине произошло лобовое столкновение, так до сих пор и осталось неясным до конца – никаких видимых причин, обзор был стопроцентный. Но оба водителя превысили скорость, и то, что могло бы стать ерундовым дорожно-транспортным происшествием, обернулось катастрофой. Скорее всего, водитель автоцистерны в попытке избежать столкновения инстинктивно резко вывернул руль. Он въехал в перила, и цистерна, завалившись набок, нависла над краем моста. В нее, словно пика, вонзился металлический столб, и из цистерны забил горючий мазут. Густав Аронссон сидел в это время, наглухо заклиненный в своей машине, и орал от страшной боли. Водитель автоцистерны тоже пострадал, однако выбрался наружу самостоятельно.

Хенрик Вангер ненадолго задумался и сел обратно.

– Но Харриет это несчастье обошло стороной. Хотя оно и сыграло крайне важную роль. Когда подоспевшая публика начала помогать пострадавшим, возник страшный кавардак. Угроза пожара была неминуема, и людей охватила паника. Начали прибывать полиция, «Скорая помощь», служба спасения, пожарные, пресса и просто зеваки. Разумеется, все собрались с материковой стороны. А здесь, со стороны острова, мы пытались извлечь Аронссона из покореженной машины, но это оказалось дьявольски тяжело. Его накрепко зажало, и он получил серьезные ранения.

Мы пытались вытащить его своими силами, но бесполезно – кабину следовало разрезать или распилить. Однако подобные действия были исключены, – мы находились посреди огромной лужи мазута, рядом с перевернутой цистерной. Если бы вспыхнула хоть одна искра и цистерна взорвалась, все погибли бы. А еще учти, помощь с материковой стороны подоспела не скоро: ведь грузовик перекрыл мост, а перелезать через цистерну – все равно что прыгать через бомбу.

Микаэля не оставляло ощущение, что рассказ Вангера отрепетирован и что он хочет его заинтриговать. Однако журналист не мог не признать, что Хенрик – великолепный рассказчик и может увлечь кого угодно. И он все еще не имел ни малейшего представления о том, чем эта история может закончиться.

– Следует подчеркнуть, что следующие сутки после аварии мост был закрыт. Только к вечеру воскресенья удалось откачать разлитое топливо, отогнать автоцистерну и возобновить движение на мосту. На протяжении почти двадцати четырех часов остров Хедебю был фактически отрезан от внешнего мира. Перебраться на материк можно было только на пожарном катере, который спустили на воду, чтобы перевозить людей от лодочной пристани на этой стороне в старую рыболовецкую гавань возле церкви. Несколько часов катер использовали только спасатели. А частных лиц начали перевозить лишь в субботу, поздно вечером. Понимаешь, что это значит?

Микаэль кивнул.

– Вероятно, то, что случилось с Харриет, произошло именно здесь, на острове. Круг подозреваемых ограничивается теми, кто находился тут. Так что предстоит разгадать тайну запертой комнаты. Только вместо комнаты будет остров…

Хенрик Вангер усмехнулся.

– Микаэль, ты даже не представляешь себе, насколько ты прав. Я тоже читал романы Дороти Сэйерс [52]. Но ближе к фактам. Итак, Харриет прибыла сюда, на остров, примерно в десять минут третьего. Всего в этот день сюда приехали около сорока гостей, включая детей и неофициальных жен и мужей. Вместе с персоналом и постоянными жителями здесь или поблизости от усадьбы находились шестьдесят четыре человека. И некоторые из них устраивались в близлежащих домах или гостевых комнатах, чтобы переночевать.

Некогда Харриет жила в доме через дорогу, но, как я уже говорил, ее родители, Готфрид и Изабелла, вели беспорядочный образ жизни. Я не мог видеть, как она страдает. Харриет не могла нормально учиться, и в шестьдесят четвертом году, когда ей исполнилось четырнадцать лет, я разрешил ей переехать ко мне, в этот дом. Изабелла сразу сняла с себя всякую ответственность за свою дочь. Харриет поселилась в комнате наверху, где и обитала последние два года. Так что именно сюда она и пришла в тот день. Мы знаем, что Харриет встретилась с Харальдом Вангером – одним из моих старших братьев – и обменялась с ним парой фраз. Потом поднялась сюда, в мой кабинет, поздоровалась и сказала, что хочет со мною поговорить. В тот момент у меня сидели другие члены семьи, и я не мог уделить ей внимание. Однако для нее этот разговор был явно очень важен, и я пообещал позже зайти к ней. Она кивнула и вышла через эту дверь. С тех пор я ее больше не видел. Буквально через минуту на мосту раздался грохот, и в связи с этим несчастьем пришлось отменить все наши планы.