Круги на воде, стр. 36

Наутро к девяти часам весь Гриннингз знал о том, что Кларисса Дин утонула в протоке. После того как экономка доктора Крофта провела двадцать минут в магазине миссис Александер, в деревне уже не сомневались, что Кларисса утопилась из-за любви к Эдварду Рэндому. Накануне вечером мисс Симе показалось, что в кабинете доктора зазвонил телефон.

— Было уже пятнадцать минут девятого, доктор еще не приходил, я побежала к телефону. Я сразу поняла, что это Кларисса Дин разговаривает с Эдвардом Рэндомом. Она вроде была очень расстроена. О-о-очень расстроена, даже голос у нее изменился… Да, точно, это была она. Телефонная будка совсем близко от окна кабинета, надо только чуть-чуть приподнять занавеску, и увидишь, кто звонит. В будке плохой свет, все знают, но в кабинете-то вообще не было света — я не зажигала, когда подбежала к телефону. Поэтому я сразу разглядела ее. Я не могла ошибиться. Ну и голос был точно ее, только очень расстроенный. Она сказала: «Эдуард, мне нужно тебя видеть, очень нужно!» И еще что-то насчет того, как она ухаживала за его дядей, но что именно, я не очень разобрала, потому что услышала, как доктор Крофт открывает ключом дверь. Когда я вешала трубку, говорил уже мистер Эдвард, резко так говорил, вы не поверите. Она ему: «Эдвард, мне нужно тебя видеть!» А он просто затыкает ей рот, и так грубо. Вот я и думаю, бедная девушка с горя взяла да и утопилась. Судя по всему, так оно и было. Если не хочешь, то в протоке не утонешь, разве только накачаться, как Уильям Джексон.

Но спустя час после того, как в магазине побывала миссис Стоун, стали распространяться более зловещие слухи.

— Я своими собственными ушами это слышала. К счастью, уши у меня еще в порядке. Мисс Сьюзен принесла нам пару яиц для Бетси, у нее во вторник был приступ. Я всю ночь глаз не сомкнула, боялась, не доживет она до утра. Ну вот, на чем я остановилась?.. Мисс Сьюзен как раз уходила, и я открывала дверь, чтобы проводить ее, тут они и подошли — мистер Эдвард и мисс Дин. Ну, сначала я и не поняла, кто это. Понятно только, что эти двое ссорятся, и девушка плачет. А потом она позвала его по имени, громко так, на всю улицу: «Эдвард!» — и назвала его «дорогой». А потом прижалась к нему и говорит: «Не сердись! Я не могу этого вынести!», а потом: «Ты пугаешь меня!» Точно так и сказала.

Миссис Александер нахмурилась.

— С чего бы ей бояться мистера Эдварда?

Миссис Стоун покосилась на нее.

— Ну, значит, было с чего. Я точно слышала, своими собственными ушами. «Ты пугаешь меня, когда ты такой!» — так она сказала, а он ответил, чтобы она оставила его в покое. Может, если бы он сам оставил ее в покое, ей, бедняжке, было бы лучше. Она боялась, это точно, а дыма без огня не бывает.

— Мистер Эдвард и мухи не обидит, — возразила миссис Александер.

Миссис Стоун была грузной и бесформенной. Зимой и летом она всегда носила плащ и мужскую кепку. Она оперлась о прилавок и сказала:

— Может, обидит, может, нет. О мухах я и не говорю. А эта девушка испугалась. Если бы на меня так кричали, пожалуй, я тоже испугалась бы. И она говорила «Дорогой!» и умоляла не сердиться. Вам не удастся сбить меня с толку.

Сказав это, она отправилась домой, к Бетси. Путь был долгим, потому что по дороге она встретила троих или даже четверых и всем рассказала свою историю, причем постепенно Кларисса становилась все более испуганной, а Эдвард Рэндом — все более жестоким. Деревенское общественное мнение, как флюгер, изменило направление. Во все времена девушки топились, когда мужчины плохо обходились с ними. Кларисса Дин могла утопиться, если Эдвард Рэндом обидел ее. Однако все чаще в разговорах мелькало слово «испугана». Кларисса Дин была испугана.

Миссис Стоун сказала, что она была испугана. Мисс Симе сказала, что она была испугана. Они обе слышали, как Кларисса разговаривала с Эдвардом Рэндомом и была испугана. Она боялась Эдварда Рэндома. И она утонула в мелкой протоке.

Стали говорить, что эта девушка была не из пугливых. Если она боялась, значит, было чего бояться. И, как вывод: «чтобы утонуть, необязательно самой бросаться в воду».

Полиция в лице инспектора Бэри приехала из Эмбанка поговорить с обеими мисс Блейк. Мисс Ора надела лучшую шаль, глаза горели, а на щеках появился приличествующий случаю румянец. Мисс Милдред была в самом мрачном и отрешенном состоянии духа. Они обе уверили инспектора, что в этот день Кларисса Дин «была очень возбужденной, вы понимаете, инспектор, что я имею в виду». Это сказала мисс Ора, наиболее общительная из них двоих.

Инспектор бросил на нее проницательный взгляд.

— Когда вы заметили, что она слишком возбуждена?

— Сразу после ленча. Правда, Милдред? Да, правильно, после ленча. Я это заметила, потому что мимо окна как раз прошел Эдвард Рэндом, и я еще подумала, почему он так поздно идет. Как правило, он уходит утром и до самого вечера не возвращается. Правда, так поздно, как в предыдущую ночь, он еще не задерживался. Слышала, это он нашел тело этой несчастной, и очень странно — я хочу сказать, странно, что он возвращался так поздно. Он принимает дела у управляющего лорда Берлингэма. Наверное, у миссис Рэндом очень много с ним хлопот, вечно не знает, когда ждать его к ужину. В конце концов, она ему не родная мать…

— Минуточку, мисс Блейк. Вы сказали, что заметили возбужденное состояние мисс Дин вскоре после ленча?

Мисс Ора кивнула.

— Да, именно тогда. Она помогала сестре относить кое-что вниз. Не очень-то удобно есть наверху, но я, к несчастью, так немощна, что не в силах справиться с лестницей. А когда она вернулась, то вся сияла, на щеках румянец, как будто случилось что-то приятное.

— Она вам сказала что именно?

— Нет, а я, разумеется, не спрашивала. Излишняя откровенность совсем ни к чему.

Инспектор повернулся к мисс Милдред — она сидела в своем ветхом старом платье и штопала чулок, лучшие дни которого остались далеко позади. Штопка была такой грубой, что он подумал: «Как, наверное, неудобно будет его носить».

— Вы вместе с мисс Дин пошли… — начал он.

— Это она пошла со мной.

— Пока вы вместе были внизу, — поправился он, — произошло что-нибудь, что могло бы объяснить то возбужденное состояние, о котором говорила ваша сестра?