Кинжал из слоновой кости, стр. 14
В сущности, убеждала она себя, это ведь совсем просто. Подождать, пока пробьют часы, спуститься по лестнице и зажечь в комнате свет. Тогда Билл трижды постучит в окно и увезет ее отсюда.
А если она останется, ей придется выходить замуж за Герберта. Он и тетя заставят ее.
Правда, если она убежит с Биллом, ей придется выходить замуж за него. Он и Рэй заставят ее. А она не хочет — не хочет! — выходить за него замуж.
Лайла почувствовала, что голова у нее идет кругом. Она поднялась, перебралась на кровать и, свернувшись клубком, укуталась в пуховое одеяло. Она ужасно замерзла, и ей никак не удавалось сосредоточиться. Она очень старалась, но все было напрасно. «Спустись вниз, зажги свет, и Билл тебя увезет», — крутилось в ее голове. На секунду ей показалось даже, что она действительно сумеет это сделать, и тут же волна безнадежности накрыла ее с головой. Да нет, Сибил Драйден никогда этого не допустит! Как бы бесшумно она ни открыла дверь, как бы бесшумно ни спустилась по лестнице, Сибил Драйден услышит! Она представила, как ее тетя и Герберт Уайтол, растопырив руки, ловят ее в полной темноте, и едва не закричала от страха, Нет, она никогда не решится на это!
Неожиданно ее осенило. Да не нужно ничего делать! Билл подождет и, не дождавшись ее, вернется утром. Потому что Билл ни за что не отступит, пока не добьется своего, а он написал, что должен ее увидеть. А утром она с удовольствием поговорит с ним. Утром ей будет не так страшно. И потом, она всегда может попросить Адриана… попросить его…
Она уснула, моментально провалившись в черную и бездонную трясину. Потом, один за другим, из мрака начали проступать какие-то неясные образы. Они то появлялись, то исчезали вновь, оставляя в ее душе чувство невыносимого ужаса и отвращения. Какая-то непреодолимая сила сорвала ее с кровати и погнала сквозь тьму вперед. Призраки двигались вместе с нею: они летели, словно сухие листья, гонимые безжалостным ледяным ветром.
Потом ветер стих, и наступила мертвая тишина. И из этой тишины на нее внимательно смотрели безумные глаза Люси Эштон. Лайла проснулась.
Она стояла в кабинете Герберта Уайтола. Горел верхний свет, и в комнате было светло как днем. На ковре, у самых ее ног, лежал Герберт Уайтол. Лайла никогда еще не видела мертвых и тем не менее знала, что он мертв. Она глубоко вздохнула и перевела взгляд с его залитой кровью рубашки на свое платье. Оно все было усеяно мелкими красными брызгами. Кровь была всюду: на платье, на руках и на маленьком кинжале, лежавший у самых ее ног. Кинжале с рукояткой из слоновой кости.
Глава 14
Часы на деревенской церкви пробили половину. Звук был настолько тихим, что Билл наверняка бы ничего не услышал, не дуй ветер в его сторону. Ветер был теплый и сильный; он гнал по небу низкие облака и пригибал верхушки деревьев. Однако внизу, в тени колонн, ограждавших входную дверь, было совсем тихо.
Биллу были прекрасно видны и входная дверь, и темные окна комнат в западном и восточном крыльях. Стоило ему еще немного отойти, и можно было видеть весь фасад. Когда он пришел, света уже не было ни в одной из комнат. Машину пришлось оставить у ворот: проехав на ней по гравийной дорожке, он перебудил бы весь дом.
На всякий случай он явился минут на десять раньше назначенного срока, хотя очень сомневался, что Лайла придет хотя бы вовремя. Глупо было бы ожидать, чтобы в таком большом доме все укладываются спать одновременно. Билл был твердо намерен увидеть Лайлу, и ничто не могло помешать ему осуществить это желание. Ничто и никто, кроме самого Билла. А он давно уже с ужасом наблюдал, как в его душе растет и крепнет сомнение. С год назад сестра Адриана Грея в шутку заметила: «Лайла, конечно, прелестная девушка, но тому, кто на ней женится, больше времени придется быть ей нянькой, чем мужем». Тогда он не обратил на эти слова никакого внимания, зато вспомнил о них сейчас. Он, пожалуй, в первый раз серьезно задумался, как будет выглядеть их совместная жизнь с Лайлой. Он отсутствовал всего два месяца, и за это время она уже успела забыть об одной помолвке, заключить другую и почти что выйти замуж. Что ж, он даст ей еще один шанс. Если она действительно любит этого Уайтола, он не станет им мешать. Если нет, он заберет ее отсюда, и они поженятся. Он с ужасом почувствовал, что не испытывает ни малейшего желания на ней жениться. Давно уже ему не было так тоскливо и скверно. Отчего-то вдруг вспомнилась Рэй. Он улыбнулся. Уж она-то знает, что делать. Она не даст им с Лайлой пропасть. Жаль, что ее нет сейчас рядом.
Со стороны дороги донесся какой-то шум, и Билл насторожился, вглядываясь в темноту и пытаясь понять, что же именно он услышал. Звук больше не повторился, сколько он ни прислушивался — только без устали шелестели на ветру листья. Наверное, это и впрямь были шаги. Кто-то прошел по траве вдоль дороги и свернул на тропинку, уходящую за дом. Позднее все время, которое Билл провел возле дома, было расписано по секундам и тщательнейшим образом проанализировано — с теми же результатами. Возможно, кто-то и прошел мимо него по тропинке, но доказать это не было никакой возможности. Возможно также, что это была собака, кошка или барсук — да, в общем-то, кто и что угодно.
Часы на церкви пробили снова. Полночь. Выждав еще немного, Билл медленно прошел вдоль фасада и повернул за угол. Гравий кончился, сменившись поросшей травой плиткой, которая полностью заглушала шаги. Ветер, раскачивавший вдали верхушки деревьев, сюда добраться не мог, и Билл шел в абсолютной тишине. Пройдя чуть дальше, он обнаружил, что в угловой комнате горит свет. В этом доме Билл был один-единственный раз — этим вечером, когда ждал Фредерика в каморке слева от холла. И, поскольку это была единственная комната, которую он знал, туда он и просил прийти Лайлу. В письме он просил ее зажечь свет, но окна каморки так и остались темными — вместо этого свет горел здесь, в угловой комнате. Билл не знал, что эта комната — кабинет Герберта Уайтола. Он решил, что Лайла все перепутала, и поспешно шагнул вперед. По обе стороны от окна росли густые кусты — именно из-за них он не сразу заметил свет, когда повернул за угол. Билл осторожно раздвинул их, и его обдало сладким запахом розмарина. Окно в действительности оказалось стеклянной балконной дверью. Сквозь не плотно задернутые шторы падала длинная узкая полоса света, гармошкой скачущая по ступеням террасы.
Поднявшись на цыпочки, Билл заглянул внутрь и увидел золотистую головку Лайлы. Девушка стояла к нему вполоборота, и он видел только ее волосы, часть щеки, плавный изгиб шеи и длинное белое платье. Лайла смотрела куда-то вниз, и Билл подался вперед, чтобы увидеть, на что именно. При этом он навалился руками на дверь, и неожиданно она начала медленно открываться. С трудом удержав равновесие, Билл нащупал ручку, толкнул дверь и шагнул в ярко освещенный кабинет.
Оказалось, Лайла разглядывала свою руку. Эта рука была красной от крови, как и длинное белое платье, как и лежавший у ее ног кинжал с рукояткой из слоновой кости. Он лежал так, словно Лайла только что выронила его из рук. В двух шагах дальше лежал Герберт Уайтол. Он был в вечернем костюме, а его белая рубашка пропиталась на груди кровью.
Билл Уоринг застыл на месте. Его мозг упрямо отказывался воспринимать то, что он видел своими глазами. Человек так устроен: ему веками внушали «не убий», и внушили так хорошо, что ему трудно уже понять, как этот завет может быть нарушен.
Неожиданно Билл осознал, что даже и в этой ситуации неподвижность Лайлы слишком уж неестественна. Входя в комнату, он отдернул штору, и кольца с лязгом проехались по карнизу, но Лайла даже не повернулась. Он сделал шаг вперед, но его опередили. Дверь в дальнем конце комнаты была открыта, за ней виднелся освещенный коридор, и сейчас оттуда появился Адриан Грей в накинутом поверх пижамы халате. Прикрыв за собой дверь, он негромко, словно боясь разбудить, позвал девушку: