Часы бьют двенадцать, стр. 17
— Почему ты так выглядишь, Марк?
— А как ты хочешь, чтобы я выглядел? Его ведь убили, да?
— Да, дорогой. Но тебе незачем еще сильнее ухудшать положение. От этого нет никакой пользы.
Никто бы не поверил, что голос Лидии может звучать так мягко. Она погладила Марка по руке.
— Конечно это было страшным потрясением, но ты должен взять себя в руки. Он больше не сможет нам помогать — теперь нам придется надеяться на тебя. Когда-нибудь это должно было случиться. Ты должен занять его место…
— Ты ничего не понимаешь, — резко прервал Марк.
— Что ты имеешь в виду?
Он освободил руку и подошел к окну, остановившись спиной к ней.
— Ты права в одном — расхлебывать это придется мне. Я хотел уехать, но теперь поздно. Я вынужден остаться.
Лидия медленно приблизилась к нему.
— Почему ты собирался уехать?
В его голосе послышались нотки отчаяния:
— Об этом поздно говорить. Я упустил свой шанс.
В комнате было тепло, но руки Лидии были холодны, как лед.
— Что ты намерен делать, Марк? — заговорила она после паузы. — Я имею в виду, с тем, что произошло вчера вечером за обедом. Какие вопросы вам задавали?
— Пока что никаких. Вайнер беседовал только с тетей Грейс. Она ничего не собиралась рассказывать. Это была ее идея, что нам следует держать язык за зубами. Лично мне это не кажется осуществимым. Все прошло бы гладко, будь это в самом деле несчастный случай — они бы расспросили тетю Грейс и старого Хортона о его здоровье, и на этом все бы кончилось. Но если Фрит утверждает, что это убийство, они начнут копаться во всем, что происходило в доме вчера вечером и прошлой ночью. Десять человек слышали его застольную речь. Неужели ты думаешь, что это можно скрыть? Что-то непременно выплывет наружу. А раз вещи начинают всплывать, нельзя определить, когда это закончится.
Лидия была рада, что Марк, по крайней мере, начал говорить. Это жуткое молчание наконец прекратилось.
— Вернемся к остальным и все обсудим, — предложила она. — Что говорит Эллиот?
— Не знаю, я особенно не прислушивался. Кажется, он считал, что нам следует помалкивать. Но это было до того, как пришел Алберт и сообщил нам о том, что сказал Фрит.
— Алберт?
— Да. Он пришел передать, что Вайнер хочет побеседовать с тетей Грейс, и мы все перешли сюда. Мы не знаем, о чем суперинтендант ее спрашивал и что она ему сказала.
Марк отвернулся от окна. Лицо Лидии залилось румянцем — она схватила его за руку и тряхнула ее.
— Почему мы должны лгать? Нам нечего скрывать!
— Разве? — Его голос был мрачным.
— Почему мы не можем говорить правду?
Она посмотрела в глаза Марку, и он отвел взгляд.
— А ты знаешь правду? Неужели ты забыла, что старик говорил вчера вечером? Он обвинил одного из нас в преступлении и сказал, что будет ждать в кабинете на случай, если виновный решит прийти и сознаться. Он ждал, и его убили. По-твоему, Вайнер будет искать убийцу не среди нас?
— По-моему, нет, — отозвалась Леттер-Энд я не думаю, что ложь нам поможет.
— Миллион к одному, что нам не выкрутиться, если мы будем лгать, — с горечью ответил Марк. — Это возвращает нас к прописным истинам типа «честность — лучшая политика». Но с меня довольно. Давай вернемся к остальным.
Глава 8
Айрин нервным шагом вошла в кабинет, испуганно огляделась и села как можно дальше от письменного стола. На предложение суперинтенданта сесть ближе она согласилась с явной неохотой. Ей было странно видеть полицейского сидящим на месте мистера Парадайна. Айрин казалось, будто он может внезапно войти и рассердиться. Мысль об этом была подобно ледяной капле, упавшей с зонтика за воротник. Она надеялась, что процедура с показаниями протянется недолго.
Суперинтендант смотрел на нее вежливо и доброжелательно.
— Я не задержу вас надолго, миссис Эмброуз, — сказал он, словно откликаясь на ее мысли. — Просто я хочу, чтобы вы рассказали мне о происшедшем вчера вечером.
— Вчера вечером?
— Да. Здесь была новогодняя вечеринка, не так ли? Вы, ваш муж, мисс Эмброуз и мисс Пеннингтон присутствовали на ней?
— Да.
— Обед, кажется, был в восемь или немного позже. В половине десятого вы и ваши спутники отправились домой Почему?
Лицо Айрин прояснилось.
— Моя малышка заболела — по крайней мере, я так думала, но сегодня с ней уже все в порядке. Понимаете, у нее на груди появилось пятнышко, и хотя доктор Хортон сказал, что это не страшно, с детьми никогда нельзя быть ни в чем уверенной. Естественно, я спешила домой. Я вообще не хотела приходить, но муж настаивал. И, конечно, мистеру Парадайну не понравилось бы, если бы кто-то из нас не пришел.
— Понятно, — кивнул суперинтендант. — Значит, вы ушли домой так рано из-за дочери. А не из-за того, что произошло за обедом?
На лице Айрин отразилось замешательство. Она неуверенно теребила прядь волос.
Вайнер повторил вопрос.
— Ведь за обедом что-то произошло, не так ли? Вы хотели вернуться домой к дочери. Но ваш муж не стал бы уходить только из-за этого. Значит, случилось что-то еще?
Айрин всегда было нелегко переключить мысли с одной темы на другую. Она ухватилась за связующее звено.
— О, Фрэнк нисколько не возражал. Это была его идея — я бы не стала уходить так рано. Это предложил Фрэнк.
Оставив в покое непокорную прядь, Айрин положила руки на колени и посмотрела на суперинтенданта. Он кажется таким приятным человеком. Интересно, сколько ему лет? Возможно, у него есть внуки в возрасте Джимми и Рены. У него красивые голубые глаза. Она так надеялась, что у Репы будут такие же…
— Мистер Эмброуз хотел вернуться домой из-за того, что произошло за обедом? — допытывался Вайнер.
Айрин открыла рот, но тут же его закрыла. Фрэнку не понравится, если она ответит «да».
— Не знаю… — неуверенно произнесла она.
— Едва ли это могло быть приятным для кого-либо из вас, мисс Эмброуз. Очевидно, мистер Эмброуз решил, что лучше закончить вечеринку.
— Не знаю… — повторила Айрин.
— Мистер Парадайн ушел из столовой сюда и больше не появлялся. Он не приходил в гостиную, верно?
— Да, кажется…
— По-видимому, для вас это было весьма неприятно.
— Конечно!
Если инспектор и ощутил нечто вроде триумфа, это никак не отразилось на его поведении.
— Я хотел бы, мисс Эмброуз, — сказал он, слегка склонившись вперед, — чтобы вы рассказали мне, как это на вас подействовало. У разных людей об одном и том же складываются разные впечатления. Так что мне было бы интересно услышать вашу версию происшедшего.
Айрин углубилась в процесс, который именовала мыслительным. В голове у нее мелькали обрывки смутных и бессвязных впечатлений. Очевидно, Фрэнк рассказал суперинтенданту о вчерашнем вечере — если это сделал кто-то другой, то Фрэнк наверняка рассердится…
— Не знаю, смогу ли я, — сказала она, потеряв надежду привести в порядок свои мысли.
— Постарайтесь, мисс Эмброуз. Как это началось?
— Как-то само собой. Он встал, и мы подумали, что он собирается произнести тост — по крайней мере, я так подумала, — но все оказалось не так…
— Понятно. Интересно, что вы запомнили из последующего. Просто опишите своими словами.
— Право, не знаю…
— Вы имеете в виду, что не помните?
— Нет, я помню…
— Тогда помогите мне. С чего начал мистер Парадайн?
— Это я действительно не помню, — с сомнением произнесла Айрин. — Он сказал, что мы не соскучимся, но что это будет не слишком приятно, А потом добавил, что мы все родственники по крови или благодаря браку, поэтому должны держаться вместе, и так далее…
— А затем?
— Ну, не знаю, должна ли я об этом говорить…
— Просто расскажите, что можете вспомнить.
— Понимаете, он использовал столько длинных слов, что я не в состоянии их припомнить.
— Пожалуйста, постарайтесь, миссис Эмброуз.