Святой из десанта, стр. 1

Солдаты пьют водку в поезде.

– За дембель!

Жаркий сентябрь. Густой дух общего вагона.

Заглядывает девка с тупым накрашенным лицом.

– О, Тонечка! Садись…

Кокетливая улыбка.

– Входи, – разрешает рослый в тельняшке – десантник, и она садится рядом.

– За вас, мальчики, – берет стакан и ломоть оплывшей колбасы.

– А пацан где?

– Спит.

– Сколько тебе лет-то, Тонечка?

– Восемнадцать!..

– От кого ребенок-то, Тонечка?

– Не помню!.. – невзначай касается бедра десантника. Тот не смотрит.

– Сама же родила и сама же как со щенком…

– Тю! Твой ли…

– Не мой…

Ухмыляясь, коротко раскрывает про ночь: что, где и как.

– Гад!.. – говорит девка и уходит.

Десантник и коротыш-танкист идут в тамбур курить.

Белое небо палит. Орлы следят со столбов не взлетая.

– Прочти, – дает танкисту из бумажника письмо.

Юля выходит замуж и просит просить; он обязательно встретит лучшую; а ее забудет; а может быть, они останутся добрыми друзьями.

Десантник тоже читает, складывает и прячет.

– За две недели до дембеля получил. Два года ждала! За две недели!

Показывает фотографию: беленькая девушка у перил моста, в руке газовый шарфик.

– Красивая… – он плачет, пьян.

– И на…! Пусть! – кричит. – Еще десять найду! Так! Еще десять найду!

Приятели на верхних полках трудно дышат ртами во сне. Тонечка ждет у окна.

Десантник приносит ребенка.

– Мам-ма, – сын тянется к ней.

Она шлепает его по рукам.

– Мам-ма! – лепечет он.

– Сердитая мамка, – утешает десантник, качая его на колене. – Ничего, Толенька, скоро вырастешь, большой станешь. В армию пойдешь, – вздыхает. А солдату плакать не положено.

– Плозено, – кивает он.

– Давай-ка закурим с тобой, – щелкает портсигаром, осторожно вставляет ему в рот незажженную папиросу.

– У-дю-лю! – радуется Толька.

– Внешний вид, брат, у тебя… Наденем-ка головные уборы, нахлобучивает на головенку голубой берет с крабом и звездочкой.

– Па-а машинам! – кричит. – Десант готов. Вв-ву-у!

– Вв-ву-у-у! – ликует Толька, взлетая на его колене и машет ручонками.

[О названии: просто он часто пел анчаровскую "Балладу о парашютистах":

Он грешниц любил, а они его, и грешником был он сам, а где ж ты святого найдешь одного, чтобы пошел в десант.]