История Византийской империи. Том 1, стр. 76

Роль св. Северина хорошо рисуется его сношениями с Одоакром, которому он предсказал 13-летнее царствование, и тем влиянием, которое он имел в королевском доме ругов. Очень любопытны известия о постепенном передвижении романизованного оседлого населения сначала в большой город Лавреак, а потом в Италию, куда было торжественно перенесено тело св. Северина при папе Геласии (492–496). Автор жизнеописания весьма осведомлен в политических событиях своего времени и сообщает такие факты, случившиеся при жизни святого, которые имеют глубокий исторический интерес. Таково, например, сообщение о причинах, вызвавших войну Одоакра с ругами, т.е. о том событии, которое дало Зинону и Феодориху повод рассматривать Одоакра как бунтовщика и ослушника императорской воли. Таково же сообщение о роли Онульфа, брата Одоакра, который вербовал на Дунае охотников для перехода на службу к Одоакру и вызвал обширное переселение в Италию романского населения. Ввиду исключительной важности сведений, сообщаемых нашим житьем, оно имеет большое значение для истории V и VI вв. и вполне может служить введением к истории иммиграции славян в придунайские провинции.

Глава XII

Анастасий (491-518). Положение дел на дунайской границе. Виталиан. Персидская война

Царствование Анастасия может быть с большим основанием, чем какое-либо предыдущее, причислено к таким, которые вводят в существо и содержание византийской истории. Не столько сам Анастасий, сколько выдвинутые его временем вопросы и характер внешних и внутренних отношений империи в самом конце V и в начале VI в. характеризуют уже новую эпоху, созданную влиянием тех исторических деятелей, которые мы пытались выяснить в предыдущих главах. Ввиду этого нам следует несколько подробней рассмотреть это царствование со стороны внешней политики, а равно и внутренних отношений.

Анастасий не связан был никакими родственными узами ни с императрицей Ариадной, ни с Зиноном. Он происходил из Диррахия в нынешней Албании от малоизвестных родителей, о которых сохранилось известие, что они не принадлежали к господствующей Церкви, а исповедовали или арианство, или манихейство. О службе Анастасия и о положении его в Константинополе в придворном звании силенци-ария также почти не имеется известий. Он был обязан возведению на престол благорасположению царицы Ариадны, которая вышла за него замуж, предварительно предложив сенату и народу провозгласить его царем.

Для положения церковной политики в это время важно отметить, что тогдашний константинопольский епископ Евфимий из опасения не вполне православных убеждений Анастасия потребовал от него перед венчанием на царство письменного акта исповедания веры вместе с обязательством оставаться верным церковному учению. Этот акт передан был на хранение скевофилику св. Софии и имел известное значение в последующих отношениях Анастасия к Церкви. Об отношениях нового императора к народу и об его популярности в Константинополе говорит известное благожелание, выраженное императору в первый раз, как он явился перед народом: «Будь на царстве таким, каким ты был в частной жизни». Что это вполне соответствовало характеру Анастасия, видно из переписки папы Геласия, где выражена та же мысль о безупречной жизни его{1}.

Прежде всего Анастасию предстояло обезопасить себя против притязаний брата умершего императора Лонгина, который был во главе сената и опирался на стоявшее в Константинополе войско. Лонгин образовал движение против императора и начал бунт, подобно тому как Василиск против Зинона; в Константинополе происходили уличные схватки между бунтовщиками и приверженцами Анастасия, пожар истребил наиболее населенную и лучше застроенную часть города, причем сгорел ипподром. Анастасий лично руководил борьбой с бунтовщиками и не раз находился в весьма затруднительном положении. Современники называли это движение гражданской войной, в которой городское население держало сторону бунтовщиков, «статуи царя и царицы таскаемы были на веревках по улицам города». Пять лет продолжалось такое положение, наконец Анастасию удалось положить предел войне и привлечь на свою сторону войско щедрыми раздачами жалованья.

Изгнанные из Константинополя исавры продолжали некоторое время вести партизанскую войну во Фригии, вследствие которой родина исавров, гористая местность близ Тавра, подверглась опустошению и разорению. Часть населения переведена во Фракию, особенные привилегии и денежное жалованье в пользу исаврийцев отменены. т.к. с народным движением, исходившим из Исаврии, соединилось движение константинопольского городского населения против власти императора, то усмирение исаврийского бунта потребовало чрезвычайно больших жертв и подвергло серьезному испытанию вопрос о национальном войске, который никогда не получил разрешения в Византийской империи.

Характерным отличием времени Анастасия нужно признать беспрерывные веденные империей войны и притом не на одном фронте. Хотя нельзя сказать, чтобы эти войны выдвинули в особенном свете слабость или силу империи, но важность их заключается в том, что они обнаружили все реальное значение тех элементов, на которых основывались существование и дальнейшее развитие Византийской империи. Выдвигая в этом отношении внешние и внутренние события времени Анастасия и желая рассмотреть их в надлежащей и свойственной им перспективе, мы находим полезным начать с внешних дел на дунайской границе.

Хотя до конца V в. провинции Паннония и Норик номинально считались еще в пределах империи, но фактически римский элемент был здесь тогда уже весьма ослаблен и держался разве в городах, между тем как все незащищенные места оставались во власти номадов германского и скифского происхождения. Передвижение остготов под предводительством Феодориха значительно ослабило население в дунайских провинциях и освободило их для новых и запоздалых народных движений из Восточной Европы.

В жизни св. Северина, который подвизался в конце V в. на границе Норика и Паннонии, приводятся чрезвычайно живые наблюдения о фактической слабости римской власти в этих областях и о постепенном отступлении оседлого населения или на юг от Дуная, или на запад по следам готских передвижений. С Феодорихом, а равно и после утверждения его в Италии, двигались новые и новые волны народные из приду-найских областей, где снова в конце V и в начале VI в. незаметно Утверждения прочного порядка вещей, а, напротив, начинает как раз после ухода готов подготовляться новый и гораздо более прежнего Радикальный этнографический, а вместе и политический переворот.

Ввиду этого для нас представляются весьма важными те факты, Которые наблюдаются на северной дунайской границе во время Анастасия.

Уже в 493 г. начали обращать на себя внимание Анастасия дунайские события. Здесь после отлива готов, а с ними и других на-Родностей в Италию начинают появляться новые народы, вступая то во враждебные, то в мирные отношения с империей. Упоминаемые в современных сухих хрониках то под именем болгар и готов, то под своим собственным именем, славяне с конца V в., несомненно, приближаются к Дунаю и нередко переходят на южную его сторону с целями грабежа и набега. В 493 г., по свидетельству комита Ма-рцеллина, полководец Юлиан «в ночном сражении поражен был скифским железом»{2}. Т.к. дело было во Фракии, то ясно, что славянское движение за Дунаем беспрепятственно шло по нынешней Болгарии и Румелии.

Рядом со славянскими набегами начинаются болгарские. Уже в 499 г. тот же Марцеллин сообщает о серьезной опасности со стороны болгар, сделавших набег на Фракию. Против них был отправлен с 15-тысячным войском и с громадным обозом военных орудий командовавший иллирийскими войсками Арист, которому болгаре нанесли, однако, сильное поражение во Фракии; в этом сражении, говорит писатель, погибла «иллирская военная доблесть». Весьма любопытно заметить, что, по-видимому, после этого поражения Фракия оставалась без защиты несколько лет сряду: когда в 502 г. те же болгаре снова сделали в эту страну набег, то не нашли в ней «никакого сопротивления». В 517 г. опустошения распространяются на Македонию и Эпир, конные варвары доходят до Фессалии и Фермопил, империя снова не в состоянии оказать им сопротивления. Император был вынужден, чтобы побудить врагов к отступлению и выкупить у них пленников, поручить префекту Иллирика Иоанну выплатить славянам 1000 ф. золота. Надеясь еще возвратиться к вопросу о славянах, заметим здесь в заключение, что при Анастасии частью понято было не только значение славянской иммиграции, но даже и невозможность бороться с постоянно возобновляющимся напором из-за Дуная. Памятником такого положения дел служит построенная Анастасием так называемая Длинная стена, которая шла в расстоянии 40 в. от Константинополя в направлении от Мраморного моря близ Силиврии и до Черного моря близ Деркона и имела целью защиту Константинополя от неожиданных нападений северных варваров, иначе – против болгар и славян. Это громадное сооружение делало из Константинополя род острова, защищенного морем и стеной{3}.