От заката до обеда, стр. 19

Уж не знаю почему, но всякий раз, когда я пытаюсь совершить бытовой подвиг, это заканчивается катастрофой местного масштаба.

Примеров тому – тысячи. Как-то раз прописали мне врачи полоскать Фасольца в большой ванне, чтобы тонус снять. Тут нужно сразу сказать, что ванна у меня – просто-таки находка для любителей выращивания грибов на дому, но никак не место для купания младенца. Посему я не нашла ничего лучшего, как вылить туда пузырек «Доместоса» и оставить его на полчасика, чтобы даже самые живучие инфузории передохли. Вернувшись через полчаса и убедившись, что требуемый результат достигнут, я попыталась было смыть химию. Не тут-то было! Уж я и так, и сяк, и эдак, и душем, и краном, и хрен там знает еще чем. Ни фига – ванна по-прежнему оставалась склизкой.

«У-у, сука», – мысленно выругалась я и принялась размышлять об оптимизации труда.

Оптимизация нашлась сразу же – я пришла к выводу, что вместо того, чтобы скакать с душем, как макака с брандспойтом, я могу всего лишь навсего несколько раз наполнить ванну, и химия вымоется сама собой. Подивившись собственной находчивости, я закрыла пробку, пустила воду и отправилась на кухню покурить и помечтать.

Вода застигла меня в тот самый момент, когда я допивала третью чашку кофе…

Путь до ванной был долог и труден, но, припоминая визгливый голос восьмидесятисемикилограммовой соседки снизу, я преодолела его достаточно быстро.

Вода стояла вровень с порогом и нежно плескалась, напоминая о неудавшемся отпуске. Несколько минут я мечтательно оглядывала пространство, после чего попыталась вычерпать хотя бы часть жидкости с помощью ковшика для варки яиц. Получилось медленно, неэффективно, а после пятидесятого наклона ужасно заболела спина и захотелось апельсинов.

«У-у, сука», – взъярилась я во второй раз и опять принялась размышлять о том, что бы такое сделать, чтобы ничего не делать вообще. Размышления давались туго, и ничего, окромя как пробить огромную дыру в полу, чтобы окиян ушел к соседям, в голову не лезло. И вот тут мне на глаза попалась корзина с грязным бельем. Прикинув абсорбирующие свойства Диминых носков и прочих тряпок и подумав о том, что убрать кучу мокрого белья с пола гораздо проще, чем черпать жидкость, я стремительно вывалила содержимое корзины в воду. После чего, довольная собой, удалилась на кухню допивать кофе, предполагая, что за это время белье хорошенько пропитается.

Ну и вы, наверное, можете представить себе степень моего изумления, когда, вернувшись в ванную, я обнаружила, что тряпки не только не впитали в себя воду, но и плавали по ее поверхности, как английская флотилия.

«Не беда, – подумала я, – наверное, для абсорбции требуется немного больше времени».

Но тряпки боролись за жизнь отчаянно, потому что ни через десять, ни через двадцать минут, ни даже через час ни одна из них не потонула.

Горестно вздохнув, я поплелась назад, за ковшиком для варки яиц. Ковшик посмотрел на меня презрительно, но промолчал, ибо шутки со мной плохи.

Ну уж а писать о том, каково было собирать воду, лавируя между носканчиков, я не буду – увольте.

Что касается кулинарии, то это вообще отдельная тема.

Еще год назад пролететь через всю квартиру с полыхающей сковородкой и выкинуть ее с балкона под истеричное «и-и-и, сука» было для меня чем-то само собой разумеющимся. Зная о таких моих привычках, родственники регулярно снабжали меня китайским тефлоном и дорогими кулинарными книгами для даунов. Правда, балкон не застеклили, а жаль.

Впрочем, если контакт с блюдом устанавливался, не могу сказать, что от этого кому-то легчало. Потому что это самое блюдо я начинала изготовлять с утра до вечера, как взбесившийся конвейер. Однажды мы целый месяц ели мясо по-французски. Идиллия продолжалась до тех пор, пока в местном магзе не истощился запас телятины.

Кроме этого, есть у меня подлая привычка готовить много. Как и всякий паршивый повар, я давным-давно пришла к выводу, что, будешь ли ты варить чашку супчика или огромную кастрюлю – возни все равно одинаково. И поэтому раз уж я изготавливаю что-либо, то в таких количествах, что хватит до самой смерти, да еще и на поминки останется. Во всяком случае, к концу недели при фразе «как это есть нечего, а у нас вон еще борща полбака» у мужа и правда получается какое-то поминальное лицо.

Про рыночных торговцев я вообще умалчиваю. Должно быть, эти падлы чувствуют меня еще на подходе к лотку. Червивая черешня, скисшее мясо, вяленые огурцы… Нет, я, конечно, могу надеть пакет с испорченным продуктом на голову и развязать межнациональную рознь, но, как правило, это ни к чему не приводит.

Короче, не особо я хозяйственная барышня и добавить «Магги» в суп могу запросто.

При этом если кто-то супом недоволен, то я также запросто добавлю мышьяк в кофий.

Но самое страшное знаете в чем? Гы-гы-гы.

Все это никогда не мешало мне жить.

Про день рождения

Все-таки дни рождения – это моя епархия: уж чего-чего, а изгаживать собственные торжества я умею с шиком. Есть, знаете ли, такие имениннички, которые, вместо активного водкинга с друзьями, инвентаризируют тараканов, размышляют об озоновых дырах и вообще – отравляют обстановку… Так вот, наверное, я из них.

Природа заламывания рук по красным датам проста, как таблица умножения. Ежели в обычные дни дискуссия на тему «я гАвно» обречена на провал, то на ДР близкие просто обязаны сообщить вам, что вы «вовсе не гавно, а Красная Шапочка» и «все еще непременно будет. Потом». К сожалению, кривляться можно только «до» праздника и «во время» оного. Ошалевшие от реприз домочадцы дольше не выдерживают, и вы рискуете не только узнать, «какое вы гАвно», но и получить пару кил экскрементов за шиворот.

Понятия не имею, у кого как, а мои родственники о наступлении ДР узнают как минимум за неделю. Потому что именно в это время я сообщаю о том, что «в-этом-году-праздновать-не-будем-потому-что-праздновать-нечего-и-видеть-никого-не-хочется». Ученые родственники делают соответствующие моменту скорбные лица, вздыхают и уходят обзванивать питательные заведения. Вообще надо сказать, что за двадцатипятилетнюю историю моих ДР на «праздновать-не-будем» повелся только мой бывший бойфренд, за что и поплатился. Вечер вышел томным и мистическим: не летал только кухонный шкап, да и то лишь потому, что был прикручен к полу.

Вторым нумером идет подведение итогов года. Тут все проще пареной репы – чтобы прийти к выводу, что вы ничего не значащее в этой жизни мурло, нужно задуматься не о том, что вы сделали, а о том, чего не сделали. Беспроигрышным вариантом являются лекарство от рака, получение Нобелевской премии и изобретение трехлинейки Мосина. И если первые два варианта оставляют вам ничтожный шанс на значимость, то уж трехлинейка явно покажет ху из ху.

Надо сказать, в этом году предпраздничные корчи удались у меня особенно здоровски, поэтому к варианту «какой там праздновать, когда даже надеть нечего» я подошла стремительно и не без экспрессии. Впрочем, в магазине экспрессия немедленно улетучилась. Не знаю, может быть, это заговор, но то, что они пошили, шансов на хорошее настроение не оставляет. Или летнее пальто «девочка-припевочка», или розовая юбка «Чита в творческом отпуске». Пальто не сочетается с моим унутренним миром настолько, что, когда я его надеваю, мне сразу хочется плюнуть мимо урны и поковырять пальцем в носу. Про юбки вообще молчу. В двадцать пять косить под мечту педофила – удовольствие ниже среднего. Короче, маялась я вчера цельный день и домаялась до очередных джинсов с куртофаном. По правде говоря, когда у меня хреново на душе, я всегда покупаю джинсы. И должно быть, такое с моей душой случается часто, потому что за последний год это восьмая пара, от предыдущих семи отличающаяся только ценой.

– О-го-го, – сказал супруг. – На кой тебе черт джинсы за такие деньги?

– Очень модненько и спортивно, – расплылась продавщица. – Вы посмотрите КАК сидит.