Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2, стр. 51

Я и Иван Николаевич решили, несмотря на то, что не имели общих со Щепкиным знакомых, постараться каждый в отдельности связаться с ним. Мне это не удалось, Ив. Ник. связь установил. Выяснилось, что одновременно установил связь со Щепкиным начальник кадра второй дивизии С. А. Кузнецов, который и взял на себя поддержание связи со Щепкиным. Иван Николаевич, продолжая работать со мной, поступил в распоряжение С. А. Кузнецова для помощи ему в смысле связи со Щепкиным, мое же знакомство с последним не состоялось за ненадобностью.

В дальнейшем работа, по существу, шла в том направлении. Через Ивана Николаевича было выяснено, что весь кадр второй дивизии насчитывает около 20 человек.

Когда был арестован Кузнецов, то мною было решено присоединить кадр второй дивизии к первой, а с начальником этой группы, Савицким, держал связь Иван Николаевич. В скорое время Савицкий был передан Иваном Николаевичем Миллеру.

После ареста С. А. Кузнецова я остался совершенно один. Я связался со Щепкиным для выяснения положения. Щепкин дал мне ответ через несколько дней. Ответ был таков: 1) не предрешая вопроса о главе организации, мне предлагается вести дело дальше; 2) взять в свое ведение также разведку; 3) иметь постоянно связь со Щепкиным, с которым разъяснять все возникающие вопросы.

Первый и третий пункты я принял, от второго категорически отказался, мотивируя это тем, что боевое дело организации ни в коем случае нельзя смешивать с разведкой. В сношениях со Щепкиным мне продолжал помогать Иван Николаевич, взяв в свои руки денежную сторону дела.

Согласившись на руководство подготовительной работой организации, я предложил Щепкину вновь обдумать и конкретизировать цель существования организации.

Поводом к этому послужили тогдашние события в Петрограде. Вполне являлось вероятным, что в Москве будут сделаны аналогичные петроградским повальные обыски. И естественно, что при такой обстановке стоит рисковать вскрытием организации лишь в том случае, если организация преследует самостоятельную серьезную цель. При наличии же только указанных выше пассивных задач риск вскрытия организации не может быть оправдан. На основании сказанного спрашивалось: признается ли желательным, чтобы организация готовилась бы к максимуму, то есть к самостоятельному выступлению. Если последнее не признается желательным, то предполагалось организацию распустить. Вместе с тем указывалось, что население Москвы и ее гарнизон настолько запуганы и инертны, что к самостоятельным выступлениям совершенно не подготовлены и не способны. Но настроение все-таки таково, что при энергичной, бьющей на психологию вспышке присоединение масс вполне вероятно. Ответом послужило указание готовиться к максимуму, то есть к самостоятельному выступлению. Таким образом, организация вступила в новую фазу своего существования.

Положение дела организации после июня.

Для выполнения поставленной организации задачи мною был выработан план, к осуществлению которого и надлежало подготовляться.

Сущность плана изложена в первом показании. К изложенному могу добавить, что одновременно с выступлением предполагалось некоторые железные дороги, ведущие к Москве, подорвать не более 2-х переходов, дабы затруднить подачу в Москву подкреплений. Недостаток взрывчатых веществ, по-видимому, принудил бы это сделать даже кустарным способом – механической порчей. Организация этого дела, порученная Миллеру, налаживалась плохо.

В указанных двух боевых секторах главнейшей задачей ставилось захватить броневики. Разработка этого вопроса была поручена Звереву совместно с Талыпиным в Бутырском районе и с Миллером в Лефортовском районе.

Для руководства быстрой организацией стрельбы из орудий, захваченных на Ходынке, предназначалось Е. А. Флейшеру, личный состав для которого должен был набираться из оказавшихся под рукой артиллеристов во время захвата орудий. Д. Я. Алферов вступил в организацию в июле. Его квартира служила местом встреч. Кроме того, он иногда служил для связи.

Начальники секторов мною указаны в первом показании.

Кроме перечисленных лиц, мне другие лица неизвестны, чтобы я мог их указать.

В середине июля выяснилось, что на работу организации денег нет. Работа организационная продолжалась.

В августе Щепкин было мне сообщил, что получился неожиданный прилив денег, привезенных неким Василием Васильевичем. [122]

С получением этих денег явилась возможность развить работу. Миллеру было поручено подготовить типографию и по возможности изыскивать способ по покупке оружия. Как то, так и другое увенчалось успехом, но подробностей этих дел я не знаю.

Арест Щепкина прервал всякую связь с источником денег и с самим политическим центром.

В таком положении застал как раз организацию разгром.

В августе и сентябре дважды приказывалось в особенности тщательно перебрать состав ударных групп, чтобы освободиться от дутых цифр. Последнее в этом отношении предупреждение еще не вполне было проведено в жизнь. Можно предполагать, что в обоих секторах было бы в каждом ударников и сочувствующих примерно от 150 до 200 человек.

27 сентября 1919 года Ступин

IV

В начале пояснения схемы организации необходимо дать дополнительные сведения о ее развитии.

Я уже показал, что примерно в марте мне было сообщено Стоговым о желательности из бывшей под его начальством группы образовать дивизию, причем говорилось, что существует еще зародыш второй дивизии. Вся организация, таким образом, якобы представляла корпус.

Территория Москвы была поделена между дивизиями так, что восточная ее половина (исключая Замоскворечье) должна была изучаться второй дивизией, а первой дивизии дан был район – все Замоскворечье и западная половина. Точное направление разграничительной линии не помню.

Район каждой дивизии был распределен между полками дивизии. В первой дивизии (Стогов) это было сделано так: Толыпину дан район Пресни, Бутырки и Сущевско-Марьинский; Филипьеву – Хамовники и Дорогомилово; Найденову – Замоскворечье. У первых двух границей в сторону центра должно было служить трамвайное кольцо «Б».

Такой порядок сохраняется примерно до середины июня. Фактически он ничего реального не дал, главным образом потому, что, по существу, расплывчатая задача «изучения района» при инертности исполнителей была для них непонятна. Очевидно, требовалось ставить вполне определенные задачи, например: «определить месторасположение такого-то караульного батальона» и т. д.

Когда фактически после ареста С. А. Кузнецова во главе организации остался я один и вместе с тем определилось новое задание для организации – «готовиться к самостоятельному выступлению», я, естественно, должен был отказаться от бывших громких названий: «корпуса», «дивизии» – и перейти к более простой схеме.

Кроме того, я пришел к убеждению, что прежде всего необходимо задаться каким-либо планом, а в нем – возможным минимумом и готовиться прежде всего к последнему, а затем, при нарастании сил, развивать в пределах того же плана.

Время для подготовки еще было, т. к. самое выступление ставилось в зависимость от общей обстановки и настроения масс.

Сущность плана мною уже была изложена. Считалось необходимым начать одновременно в двух, по возможности диаметрально расположенных, районах. Таковыми районами были Лефортовский и Бутырский, потому что в них были расположены броневики, которыми и надлежало прежде всего овладеть. По овладении броневиками в обоих районах должны были ударные группы поднять стоявшие вблизи войсковые части и затем в зависимости от притока пополнений образовать атакующие колонны, которые немедленно и направить в атаку в направлении на центр Москвы (район Кремля).

Необходимо подчеркнуть, что план действий был еще в периоде подготовки, поэтому точно порядок выступления еще не был установлен, а направления атаки на центр еще совсем не обсуждались.