Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2, стр. 17

Заседания ЦК в последний период происходят преимущественно на квартире Д. Д. Протопопова. Председательствовал на этих заседаниях Н. Н. Щепкин либо Д. И. Шаховской, причем наряду с обменом мнений по общим политическим вопросам Н. Н. Щепкин делал доклады о положении дел в «Нац. центре», о сведениях, получаемых им от Деникина и Колчака, не скрывал своей в качестве председателя «Нац. центра» связи с зарубежными белогвардейцами. Таким образом, оставшиеся в Москве члены Центрального Комитета к.-д. партии были точно осведомлены о сношениях, о роли своих членов в заговорщических организациях НЦ и СВ и об их связях с зарубежными врагами Советской власти.

Я. Агранов [47]

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ ПОДСУДИМЫХ

КРАТКИЙ ОЧЕРК

возникновения и деятельности Московских совещаний и «Совета общественных деятелей»

Первые дни мартовской революции [48] показали, что принимавшие в ней участие общественные силы преследовали разнородные задачи и цели: так называемые либерально-демократические круги, возглавляемые кадетами, тесно связанными с крупной буржуазией, считали, что со свержением самодержавия революция кончена, они мыслили Россию конституционной монархией или, в худшем случае, республикой со всеми атрибутами буржуазной собственности, войну нужно было вести до победного конца. Социалистические партии, наоборот, стояли на почве углубления и расширения революции, окончания войны и рассматривали мартовские события лишь как первый этап революции. [49]

Временное правительство медленно, но неуклонно, нехотя сдавало свои позиции, не чувствуя под собою реальной почвы. Социалистические партии, объединенные в Советы, через них опирались на массы рабочих и солдат. Либеральная же буржуазия никакого представительного органа не имела; прошли первые месяцы – время иллюзий буржуазии о возможности сговориться с социалистическими группами, треснула после июльских дней первая коалиция, и в разных буржуазных кругах почти одновременно заговорили о необходимости объединения несоциалистических сил страны, считая, что Советы истинными выразителями всего народа не являются. Таким образом, в начале июля заговорила бывшая Дума (частное совещание членов Думы), [50] потом торгово-промышленный съезд в Москве в конце июля. На этом съезде впервые со времени революции раздались голоса о необходимости возвысить голос над Советами.

Между тем непрекращавшийся правительственный кризис вынудил Керенского, метавшегося между кадетами и Советами, инсценировать нечто вроде представительного собрания, где он думал найти опору и примирить оба лагеря (жест Бубликова – Церетели [51]). В августе (12?) в Москве было созвано Государственное совещание.

Покинувшие по мере разочарования в революции Петербург старые политические деятели стали группироваться в Москве, и здесь явилась мысль образовать не новую партию, а надпартийное объединение, долженствовавшее выявить лицо несоциалистической России. Объединение это мыслилось в виде периодических совещаний деятелей самых различных направлений, связанных общностью классовых интересов.

Таким образом, в конце июля (или начале августа) инициативною группою человек в 15–20 были разосланы приглашения прибыть в Москву всевозможным политическим и общественным организациям, университетам, кооперативам, земствам, городским думам. Совещание назначено было на 8 августа; так как оно предшествовало Государственному совещанию, то должно было носить характер генеральной репетиции перед сражением, которое предполагалось дать в Государственном совещании.

Первое Московское совещание общественных деятелей, как оно было названо, собрало до (?) человек, собрался «цвет» торгово-промышленной Москвы, кадеты, члены бывшей Думы во главе с Родзянко, представители некоторых кооперативов, высшей школы, союза инженеров, трудовой интеллигенции, казачества, союза офицеров и Георгиевских кавалеров; явились отдельные представители старого цензового земства. Московская городская дума, избранная по новому закону, от участия в совещании отказалась.

Совещание продолжалось (?)* [52] дня, [53] председателем его был избран бывший председатель Государственной думы Родзянко; были сделаны доклады по военному вопросу (причины разложения армии), экономическому, транспорту и общеполитический доклад Милюкова, который и явился репетицией его речи в Государственном совещании.

Все речи ораторов сводились к тому, что нужно выявить истинное лицо России, оздоровить народную душу, призвать население к увеличению производительности труда, укрепить армию, для чего восстановить полностью власть командного состава, упразднить в армии комитеты или, в лучшем случае, при невозможности, сохранить за ними лишь хозяйственные функции. Экономисты же и промышленники указывали на гибельность финансовой политики (поток и обесценение кредитных билетов) и на разорение промышленности благодаря чрезмерным требованиям рабочих, поглощающих основные капиталы, пресловутому 100 % обложению и т. д.

Резолюции совещания так и остались клочком бумаги; они вызвали пересуды в печати, но никакого значения иметь не могли, так как за ними не было реальной силы, ибо такой силой нельзя признать офицерский союз и идейно сочувствовавших совещанию вождей донского казачества.

В заключение совещание избрало из своей среды «Совет» из (?) человек, которому поручило созвать следующее совещание в Москве в октябре.

Если обратиться к книжке Керенского «Корниловское дело», [54] то видно, с какой озлобленностью он говорит об августовском совещании, члены которого в Москве устроили овацию приехавшему на Государственное совещание бывшему тогда Верховным главнокомандующим Корнилову.

Керенский считал совещание оплотом реакционных элементов страны; после Государственного совещания, однако, он чувствовал себя настолько окрепшим, что мог с ним не считаться.

Деятельность выборного первым совещанием «Совета», по-видимому, ничем особенным не выявилась; он не имел печатного органа и проявил себя лишь в смысле влияния на торгово-промышленные группы Москвы во время переговоров их с Керенским о вступлении их представителей в состав третьего коалиционного временного правительства; влияние совета могло также еще сказаться на посылке делегатов от торгово-промышленников и кадетов в так называемый предпарламент, так как ни совещание, ни «Совет» в предпарламенте непосредственно представительства не имели.

Созванное «Советом» в Москве в середине (начале?) [55] октября второе совещание было уже малолюдное; оно насчитывало всего (?) человек; на нем обсуждались, конечно, те же вопросы, причем главное внимание было обращено на вопрос об армии; выступали генералы Брусилов, Рузский и (?), говорившие о том, что армия погублена и разложена; предлагались те же рецепты ее оздоровления, но возможность применить эти рецепты, как видно было из слов участников совещания, казалась им самим сомнительной. Точно так же, как и в августовском совещании, говорилось о кризисе правительственной власти, о ее неспособности вывести страну из тупика, о гибели промышленников, о разрухе транспорта и т. д. Совещание в заключение подтвердило полномочие избранного им «Совета». [56]

Октябрьская революция заставила многих участников «Совета» бежать из Москвы: уехали Родзянко, Милюков, Маклаков и другие. Деятельность «Совета» на некоторое время прекратилась, но в конце января или начале февраля 1918 года были собраны обломки «Совета» и обнаруженные в Москве участники совещаний для обсуждения создавшегося положения. В этих совещаниях, происходивших в Фуркасовском переулке, в помещении Всероссийского общества стеклозаводчиков, под председательством Д. М. Щепкина принимали участие следующие лица: С. М. Леонтьев, С. Д. Урусов, В. И. Гурко, В. В. Меллер-Закомельский, Н. Н. Кукин, Н. И. Астров, профессор Новгородцев, И. И. Шидловский, Белоруссов, [57] профессора С. А. Котляревский, В. М. Устинов и Н. И. Бердяев, В. С. Муралевич, В. Н. Муравьев, приват-доценты Ильин и Арсеньев, В. Н. Челищев, Б. Д. Плетнев, его брат (офицер), Г. А. Алексеев, присяжный поверенный Захаров, В. И. Стемпковский, Н. Н. Лоскутов, Нарожницкий, И. Б. Мейснер и некоторые другие; левое крыло составляли представитель кооперации Евдокимов и представитель крестьянства, как он себя назвал, Губонин. Первые шаги «Совета» заключались в выявлении своего взгляда на совершившиеся события, и, конечно, участники были солидарны в своей ненависти к вновь возникшей Советской власти. Затем «Совет» приступил к анализу прошедших с 1 марта 1917 года событий и к выводам. Обсуждение этого выявило действительную политическую физиономию его участников, единодушно признавших, что единственною приемлемою формою правления в России может быть наследственная конституционная монархия. Против этого возражали Евдокимов и Губонин. Доклад по вопросу о форме правления делал Белоруссов; обоснование вопроса с философской стороны принадлежало профессору Бердяеву; Белоруссов же состоял докладчиком по резолюции, определявшей взгляд совещания на политический строй России и заключавшей в себе отношение к церкви, аграрному вопросу, экономической политике и армии.