Игрушка богатого человека, стр. 44
— Я этого не говорил, ты сама сказала.
Она отшатнулась.
Чувствуя себя распятым, Нэш смотрел на нее. После долгого молчания он наконец сумел заговорить. Слава богу, голос звучал вполне нормально. Немного хрипло, но она не заметит ничего необычного. Не настолько хорошо она его знает.
— Пари было многоступенчатое, — начал объяснять Нэш, поворачивая нож в ране.
Неизвестно только, кому при этом стало больнее.
Сара судорожно сглотнула и обвела языком пересохшие губы.
— Многоступенчатое?
Ей будет легче уйти, если она возненавидит его. Ей будет легче вернуться к человеку, которого она любит.
— Все зависело от секса.
Она все еще вглядывалась в него, не понимая, о чем он говорит.
— От секса?
Этого разговора они избегали весь день. О том, как она поначалу боялась его. О том, как в конце концов начала ему доверять. О том, как она ответила на его пыл. О том, как им было хорошо. Чертовски хорошо.
— Ну да, бывают разные виды секса. У нас был традиционный секс. — Сердце его стучало с перебоями. — Обычное туда-сюда, преснятина, скука… — Сердце замерло и снова забилось после томительной паузы… — Потом… потом был оральный секс. — Стучит, стучит, стучит… — Но бывает еще оральный с участием обоих партнеров. До этой стадии мы не добрались.
Что-то мелькнуло в глубине ее темно-серых глаз под густыми черными ресницами, и у него мелькнула мысль о камешке, брошенном в воду, от которого по поверхности расходятся круги.
— Деньги… — проговорила Сара холодно и безучастно, словно примиряясь с неизбежным.
Вот это подкосило его больше всего: она не слишком удивилась. Она как будто ждала этого. Она как будто не ждала от него ничего другого.
— Значит, ты ничем не лучше любой проститутки, которая делает это за деньги, — добавила Сара.
Нэш помолчал, не сразу найдясь с ответом. Он готов был включиться в игру, но какая-то часть его сознания упорно сопротивлялась этому.
— Да, пожалуй, так оно и есть.
Как завороженный, он в ужасе следил за ее лицом. В нем не осталось ни кровинки.
“Ну вот, — подумал Нэш, — ты получила, что хотела, ты свободна”. Но он не чувствовал удовлетворения, только боль.
У нее вырвалось сдавленное рыдание, она слепо нащупала ручку двери, открыла ее, выпрыгнула из машины и побежала вверх по улице к своему дому.
Нэш заставил себя дышать ровно и медленно. На поверхность надо выплывать постепенно. Надо привыкнуть к обстановке.
Наконец он включил скорость и развернулся посреди пустынной улицы так резко, что завизжали шины.
19
Стараясь овладеть собой, ни о чем не думая, двигаясь на автопилоте, Сара вошла в дом и закрыла за собой дверь. Она остановилась, зажмурив глаза, откинув назад голову, сжимая обеими руками дверную ручку у себя за спиной.
“Нэш. Не думай о нем, совсем не думай, забудь…”
Но она не могла не думать. Она всем пожертвовала, чтобы побыть с ним, и что получила? Все оказалось ложью, притворством. Все было впустую.
“Не думай о нем”, — снова приказала она себе, понимая, что это бесполезно.
Постепенно до нее дошло, что в доме царит полная тишина.
Она в безопасности!
Хотя бы на какое-то время.
Донована нет дома. Может, он еще не вернулся из своей поездки? Да! Она уцепилась за эту мысль, как за якорь спасения. Да! Да! Может, он даже не знает о ее отлучке! Может быть…
— Сара?
Ужас железной рукой схватил ее за горло, когда откуда-то из глубины дома до нее донесся голос мужа.
“Сколько лет стукнуло твоему папаше? Кажется, у твоей сестры есть детишки? Уже большие? Одни в школу ходят?”
Она заставила себя передвигать ноги. Одну, потом другую. Шаг, потом еще один.
Было время, когда именно угрозы Донована удерживали ее рядом с ним. Но чем дальше, тем больше, к своему стыду, Сара стала замечать, что остается с ним просто потому, что не считает себя достойной лучшего. Она заслуживала все то, что он с ней делал.
Ничего страшного не случится. Она все это уже проходила раньше. Много раз. Она выдержит это снова. Часа через два все кончится, и Донован начнет к ней подлизываться. Будет разливаться соловьем, уверяя, что любит ее до безумия.
И разве может физическая боль сравниться с той, что причинили ей слова Нэша?
О боже!
“Не думай об этом. Просто не думай об этом…”
— Сара?
Выхода нет.
Голос Донована просачивался из помещения, расположенного за кухней. Сара догадалась, что он в солярии. Она медленно продвигалась вперед, еле переставляя негнущиеся ноги, словно участница похоронной процессии. По коридору. Через кухню…
Дверь, ведущая в солярий, была приотворена. Ей ударил в нос тяжелый влажный воздух, запах искусственных ароматизаторов в джакузи. Через дверь она увидела в ванне Донована.
Может, он не знает? Может, ему все равно?
— Ты позабыла о нашем свидании? — спросил он.
Взгляд Сары переместился на бутылку шампанского, стоявшую у его локтя, потом вернулся обратно к нему.
Он ждал ее. Он ее ждал.
Рядом с ведерком для льда стояли два высоких бокала для шампанского. Сара тяжело вздохнула. Ее тело медленно наливалось свинцом снизу вверх, начиная с ног.
— Иди сюда, дорогая. Сними пальто.
С привычной ловкостью, давно ставшей частью его натуры, Донован открутил с горлышка бутылки проволочную “уздечку”, тихо хлопнул пробкой, разлил пенящееся вино по бокалам и протянул один из них ей.
Сара была не в состоянии шевельнуться. Никак. Никогда. Ни за что.
Он ждал с протянутым бокалом.
“Может быть, все еще обойдется. Может быть, он не причинит мне слишком много боли, — мелькнула в ее мозгу надежда. — Двигайся. Включайся в игру”.
Каким-то непостижимым для нее образом приказ, отданный мозгом, дошел до ног. Волоча ноги, шурша подошвами туфель по облицованному плиткой полу, Сара двинулась вперед.
— Ты забыла о нашем свидании?
Высокая, тонкая ножка бокала скользнула из его пальцев ей в руку. Вино расплескалось и облило тыльную сторону ее ладони. Донован поднял свой бокал, как бы салютуя ей.
Глаза у Донована были воспалены, налиты кровью. На лице, обычно чисто выбритом, проступила щетина. Щетина виднелась даже на груди. Не отрывая глаз от Сары, он поднес свой бокал к губам и осушил его одним духом.
Сара тоже подняла свой бокал, но не смогла даже толком пригубить его.
— Сними пальто.
Она сбросила пальто движением плеч и повесила его на спинку белого ажурного стула.
Донован окинул взглядом ее одеяние, задержавшись на короткой розовой рубашонке, и она поняла свою ошибку.
— Снимай все.
Этого Сара сделать не могла. Она не могла ему позволить прикоснуться к себе. Дать себя запачкать. Осквернить.
“Беги!”
Должно быть, лицо ее выдало: Донован всегда умел угадывать ее мысли, как бы глубоко она их ни прятала. Стоило мышцам ее ног чуть напрячься при мысли о побеге, как он тут же выбросил вперед руку, и его пальцы мертвой хваткой сомкнулись у нее на лодыжке. Он с силой дернул ее на себя. Сара упала, сильно ударившись бедром о край ванны, зубы у нее лязгнули. А потом он затащил Сару в воду, и ее рубашка вздулась парусом, наполнилась водой.
Донован схватил ее за руки, его пальцы глубоко впились ей в кожу.
— Ах ты сука, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Вонючая, лживая сука. Вот оно. Началось.
— Не делай мне больно, — принялась умолять Сара. Губы у нее задрожали, на глаза навернулись слезы. — Не делай мне больно, — повторила она, ненавидя себя за то, что приходится унижаться перед ним. Она не могла совладать с собственным страхом и презирала себя за слабость. Она ненавидела себя.
Донован толкнул ее под воду. Пузырьки воздуха всплыли у нее перед глазами. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
Сара видела его искаженное бешенством лицо над поверхностью воды. Он что-то кричал ей, но она не слышала.
“Ну и пусть. Может, оно и к лучшему…” — безразлично решила она.