Фанфан-Тюльпан, стр. 11
Глава VI
ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ
В Париже, несмотря на войну, продолжалась беззаботная и беспечная жизнь, и, наверно, никогда еще в отеле «Трансильвания» не было таких ослепительных празднеств и такой бешеной игры.
Шевалье де Люрбек, который, как мы уже знаем, подавал Роберу Д'Орильи дурной пример и давал ему гибельные советы, продолжал оставаться завсегдатаем этого заведения. Однажды, когда он стоял у стола, где царил фараон, с интересом следя за особенно острой партией, к нему подошел один из лакеев в ливрее маркиза Д'Орильи и попросил оказать ему честь выслушать его. Люрбек, не торопясь, с равнодушно-надменным видом вышел в пустой вестибюль, где уже стоял слуга с хитрым выражением лица и в угодливой позе, и издали низко ему кланялся.
Люрбек выбрал стул за одной из колонн, уселся на него так, чтобы не быть увиденным теми, кто мог бы пройти через вестибюль. Затем жестом подозвал слугу и знаком велел ему говорить.
Этот последний еще раз поклонился и таинственным тоном прошептал:
— В соответствии с приказом Вашего сиятельства я, не переставая, наблюдал за тем, что происходит в замке Д'Орильи…
— Короче, Жасмин! — резко оборвал его иностранец.
— Теперь я уже совершенно уверен, — твердо сказал шпион, — что управляющий Тарднуа, пользуясь доверием своего молодого господина, превратил в звонкую монету все состояние, которое было ему отдано на хранение, и удрал неизвестно куда.
У Люрбека на лице появилась странная улыбка. Он сказал:
— Я давно догадывался, что этот Тарднуа — негодяй.
— Кража, — продолжал лакей, — тем более огорчительна, что господин маркиз — а это подтверждается его письмом к Тарднуа, которое управляющий забыл на столе, видимо, в спешке — в настоящий момент весьма нуждается в деньгах.
И плут-лакей протянул Люрбеку несколько помятое письмо. Люрбек взял его и прочел:
«Дорогой Тарднуа!
Незамедлительно пришлите мне двадцать тысяч ливров.
Робер Д'Орилъи.»
— Ему придется снова вернуться к игре, — процедил сквозь зубы Люрбек. — Ну, что ж, все идет прекрасно!
Поднявшись, он приказал лакею:
— Пойдем со мной!
— Куда же, монсеньер? — спросил озадаченный слуга.
— Увидишь!
На следующий день, на заре, двое всадников покидали Париж. Один из них, одетый в богатый дорожный костюм и в треуголке с золотым позументом, ехал на очень дорогом коне.
Другой, слуга в ливрее, ехал резвой рысью следом за ним на могучем жеребце.
Это были Люрбек и слуга Д'Орильи, Жасмин, которые собирались присоединиться к французской армии во Фландрии. Цель этой поездки была известна одному Люрбеку.
Несколько дней спустя они без задержек достигли окрестностей Кале, куда полк Рояль-Крават был отправлен на отдых. Незадолго до того, как они подъехали к сторожевым постам, Люрбек сказал несколько слов на ухо Жасмину.
Жасмин немедленно умчался куда-то по поперечной дороге, но, доехав до села, где расположился полк, вдруг услышал окрик.
— Стой! Кто идет?
Это был Фанфан, который в этот вечер был в карауле и стоял на посту, как всегда думая о Перетте. Ее молчание так угнетало его, что сердце его сжималось.
— Друг! — ответил подоспевший Люрбек, не моргнув глазом.
— Пароль! — потребовал Фанфан, преграждая дорогу штыком.
— Морис, Менэн, — ответил без запинки приехавший.
Это был правильный ответ. Фанфан опустил ружье, а Люрбек вынул из седельной сумки паспорт с печатью королевских войск, в котором значилось, что его обладатель — датский дворянин — может беспрепятственно передвигаться и пересекать французскую линию фронта.
— Проходите, господа! — объявил Фанфан.
— Спасибо, — ответил Люрбек. — Но скажите, мой храбрец, вы не могли бы мне сообщить, где и как мне найти лейтенанта Д'Орильи?
— Охотно, монсеньер, — с готовностью отозвался Фанфан, — господин лейтенант сейчас, как и каждый вечер, в гостинице «Золотой экю», где обычно играют офицеры. В деревне всего одна гостиница — единственный дом, где ночью горит свет: я почти уверен, что вы найдете лейтенанта Д'Орильи там. Он приходит ночевать обычно не раньше, чем на рассвете.
Путешественник не дождался конца фразы Фанфана, и, пришпорив лошадей, он и его спутник устремились вдоль главной улицы к гостинице.
— Странный господин! — пробормотал Фанфан. — А, впрочем, какое мне дело!
И, продолжая стоять на посту, он снова углубился в мысли о Перетте.
Объяснение, которое Фанфан дал Люрбеку, было абсолютно точным. Действительно, Робер находился в гостинице «Золотой экю», которую превратили в игорный дом и где он был одним из самых постоянных посетителей. Вынужденное бездействие лагеря разбудило в нем дурные привычки, заглохшие в условиях войны. Он играл на большие суммы и проигрывал с печальной неизменностью. Те средства, которые были у него с собой, растаяли почти мгновенно, и он уже занял сумму, равную трем месяцам его жалованья; на письмо к Тарднуа не было ответа. Ему пришлось в тот вечер уже ставить на честное слово. Он чувствовал, что падает в пропасть. Бледный, с потным лбом и лихорадочным взглядом, он продолжал играть. Только что он в один момент проиграл две тысячи ливров, из которых у него не было в кармане ни одного су.
Вдруг Робер ощутил, что чья-то рука легла на его плечо. Он обернулся с безумным видом. У него вырвался крик:
— Это вы?! — Здесь!
— Ну, да, это я, дорогой друг! — с улыбкой отвечал датский вельможа. — Я возвращался из Фландрии, где был по своим личным делам, и случайно узнал, что полк Рояль-Крават квартирует здесь поблизости. Мне не захотелось возвращаться в Париж, не выразив моему самому близкому другу радость, с которой я его увижу живым и здоровым после столь тяжкой кампании.
— Вы очень добры, — рассеянно пробормотал лейтенант Д'Орильи, теребя галун на отвороте мундира.
— Я вижу, что у вас какой-то озабоченный вид… Нет ли каких-нибудь неприятностей?
Офицер ответил, пожав плечами:
— Нет смысла от вас скрывать… У меня большие карточные долги, а мой висельник-управляющий не шлет мне денег.
— Ну, о чем говорить! — вскричал Люрбек. — Я могу дать вам взаймы…
— Нет, нет, друг мой, — быстро возразил Робер, — прошу вас…
— Ну что за чепуха! Скажите, сколько?
— Десять тысяч ливров, увы!
Шевалье Люрбек невольно крякнул. Он не думал, что сумма так велика. Но он мгновенно овладел собой и сказал:
— Я выдам вам вексель. Хотите?
— О, друг мой! — воодушевленно и благодарно вскричал Робер.
А в глазах Люрбека в это время загорелся странный свет…
На игорном столе валялись брошенные карты. Люрбек сел за стол и отбросил их небрежным движением в сторону. Лотом вынул и положил на сукно карманный письменный прибор, открыл свой портфель и достал оттуда лист бумаги, на котором начертал: «Выплатите по просьбе господина маркиза Д'Орильи сумму в десять тысяч ливров.
Кавалер Люрбек. «
— Благодарю вас, дорогой друг. Но не сомневайтесь, что я это понимаю как дружескую услугу и как долг не на длительное время. Как только управляющий пришлет мне денег…
— Прошу вас, Робер, перестаньте! Пусть это вас не беспокоит!
И, усаживаясь поудобнее за стол, он вырвал листок из записной книжки и произнес:
— Скажите, пожалуйста, по какой форме я должен составить вашу расписку?
И небрежным тоном господин кавалер Люрбек продиктовал Роберу Д'Орильи расписку, под которой Д'Орильи тут же поставил свою подпись. Она гласила: «Получена в долг от господина Шевалье де Люрбека сумма в десять тысяч ливров. Маркиз Робер Д'Орильи. «
Люрбек быстро спрятал расписку, которую протянул ему Робер, и оба стали собираться уйти из зала, уже опустевшего и полного табачного дыма, как вдруг Робер громко вскрикнул:
— Жасмин!
На пороге появился сообщник Люрбека, слуга из дома Д'Орильи.
— Наконец-то! — образованно воскликнул молодой маркиз. — Ты привез мне новости?
Лакей молча поклонился хозяину и неподвижно стоял, теребя шапку, со смущенным видом.