Клятва мечей, стр. 82

Частью сознания он ощутил панику. Не из-за Харнака, но оттого, что Томанак некогда говорил об опасностях битв между богами. Кипение силы, истекавшей при каждом ударе, заполнило лощину светом, он и Харнак были в центре, в средоточении этой силы, они стали воплощениями Света и Тьмы, смертными вместилищами бессмертных сущностей. Базел слышал звон стали за своей спиной: это Брандарк сражался за свою жизнь, но Конокрад не мог и на секунду отвлечься от Харнака. Не с ним он бился, но с несказанной мерзостью, заключенной в его клинке. Меч навахкца был короче базеловского, легче и лучше приспособлен для ближнего боя, каким-то образом Конокрад понял – малейшая царапина означает смерть, даже хуже, чем смерть.

Базел отбил еще один мощный удар, отведя клинок противника в сторону. Влекомый инерцией собственного удара, Харнак пролетел несколько шагов вперед, открывая Базелу спину. Конокрад не преминул этим воспользоваться и изо всех сил врезал ему в спину ногой. Харнак вскрикнул от боли, несмотря на раж, но не упал. Он проскочил вперед еще на дюжину шагов, повернулся и, потрясая мечом, снова устремился на Базела. Новые фонтаны огня взметнулись из лощины, когда их клинки вновь скрестились.

Майор Ратан задумчиво посмотрел на молнии, мелькавшие где-то впереди. Грома не было слышно, однако дыхание жара, казалось, доносилось за несколько миль, словно тепло летнего солнца. Куда, во имя всех адов Краханы, он со своими всадниками угодил? Атака его отряда, как он и ожидал, захлебнулась в темноте, линия атакующих рассыпалась, и теперь схватка беспорядочно бушевала на окружающих холмах. Десяток градани, может быть чуть больше, были убиты копейщиками, но остальные прорвали строй и перешли к ближнему бою, в котором ни один из его всадников не был в состоянии тягаться с градани в раже. Вопли и лязг оружия доносились со всех сторон, но кавалерия Ратана имела подавляющее численное преимущество. Они нападали на каждого градани по трое, лошади падали, увлекая за собой седоков, и вот из темноты перед майором вырос оглушительно орущий, весь измазанный кровью из своих и чужих ран пеший градани, и майор поневоле утратил интерес к тому, что светилось на горизонте.

Отразив очередной выпад, Базел перехватил свой меч рукоятью вверх и нанес ею страшный удар по лицу принца. Раздался хруст раздробленной челюсти, Харнак отшатнулся, слепо рубя перед собой воздух, и фигура скорпиона издала вопль ярости. Базел ринулся вперед, его занесенный меч опустился и, взрезав кольчугу, вонзился в правую руку Харнака, который в последний момент уклонился в сторону, на этот раз отделавшись легким ранением. Навахкский принц снова прыгнул вперед и сделал выпад, но его атака оказалась неудачной.

Базел прекрасно сознавал опасность, правильно оценивая управляющую Харнаком силу ража, но Харнак нападал с бездумной яростью, а ум Базела был холоден и ясен. В том-то и было дело, что раж гнал Харнака, управлял им, в то время как Базел сам управлял своим ражем. Он отбивал все атаки Харнака и теснил его шаг за шагом. Принц споткнулся и чуть не упал, с трудом выпрямился, восстановил равновесие и снова напал на Конокрада. Но сейчас он действовал недостаточно быстро.

Размахнувшись, он неосторожно приоткрыл живот, и в этот момент Базел нанес ему молниеносный удар мечом снизу вверх, проколов броню принца, как бумагу. Тело Харнака конвульсивно содрогнулось. Фут окровавленной стали торчал из его спины, изо рта, раскрывшегося при виде воткнувшегося в его живот клинка, хлынула кровь.

Свет, исходивший от меча Базела, освещал искаженное лицо Харнака, разъедая его ужасным синим сиянием, руки принца упали, бессильно повиснув. Кончик проклятого меча зашипел, коснувшись земли, а мерцающая фигура духа Тьмы издала леденящий душу вопль. Она извивалась и дергалась, еще пытаясь достать до Базела, но телесное воплощение Скорпиона уже не было ни на что способно. Харнак выронил меч и поднял руку, словно стараясь схватить пронзивший его клинок, потом поднял голову и встретился взглядом с Базелом. Его глаза, полные безумием и ражем, уже были тронуты тенью осознания своей смерти, и Конокрад отступил. Он рывком вытащил меч, и рука Харнака слабым движением прикрыла зияющую на животе ужасную рану, но глаза его все продолжали сверлить Базела.

Харнак так и не отвел глаз от Конокрада, даже когда меч Базела взвился еще раз и отсек его голову от плеч.

Ратан поднял лошадь на дыбы и с такой силой вонзил меч в шею напавшего на него градани, что удар отозвался в плече. Противник упал, и майор развернулся, опасаясь нового нападения. Но звуки сражения затихали, тут и там удалявшийся стук копыт свидетельствовал о том, что кое-где градани прорвались и уходят. В погоню за ними устремились некоторые из его людей. Другие занялись помощью раненым, и Ратану стало не по себе, когда он понял, сколько народу потерял.

Повернув голову, он снова посмотрел на юг, но, как он ни вглядывался, молний больше не было видно. Он отчаянно пытался сообразить, что же там могло происходить и не следует ли съездить туда и все выяснить. Он чувствовал, что между этими вспышками и его сражением с градани была какая-то связь. Это неизвестное явление почему-то внушало майору ужас, но его все же надо было исследовать.

Но не сейчас, сказал он себе. Его войско было изрядно потрепано и уменьшилось в числе, часть людей рассеялась, преследуя уходящих градани. Сначала следует всех собрать и позаботиться о раненых.

Базел отвернулся от трупа Харнака. На земле уже лежали еще три тела, а Брандарк, отступив к лошадям, отчаянно отбивался от четвертого навахкца. Левая рука Кровавого Меча безжизненно болталась, лицо в крови. Он быстро терял силы, и Базел ринулся на помощь другу.

Но было слишком поздно. Меч противника вонзился в бедро Брандарка, и тот упал. Его враг, издав торжествующий вопль, занес меч для последнего удара, но в этот миг меч Базела, приближения которого он не заметил, рассек его позвоночник. Он рухнул наземь, и Базел, перешагнув через бесчувственное тело Брандарка, встретил двух последних телохранителей Харнака.

Один из них слегка вырвался вперед, и Базел, держа меч обеими руками, раскроил ему череп. Его товарищ тем временем сделал выпад, и Базел охнул, когда сталь ударила его в бок. Кольчуга ослабила удар, но Конокрад почувствовал, как по его ребрам потекла кровь. Он молниеносным движением выбил меч из рук противника и, схватив его за шиворот, швырнул на землю лицом вниз, упершись коленом в позвоночник, и надавил. Конокрад опустил свой меч, правой рукой схватил противника за подбородок и резко выпрямился. Хруст сломавшегося позвоночника стал последним звуком схватки, и в лощине снова воцарилась тишина.

Глава 37

Закончив устройство лагеря, Базел с усталым стоном опустился на землю рядом с Брандарком. Сломанные ребра тупо пульсировали под пропитанной кровью повязкой, но все же он был в гораздо лучшем состоянии, чем Брандарк, который все время находился на грани потери сознания. Базела охватило острое чувство вины.

Брандарк сражался против четырех обуянных ражем противников. Троих из них он убил, пока Базел бился с Харнаком. Эта схватка была достойна быть воспетой в легендах, но она стоила Брандарку половины правого уха и двух пальцев на левой руке. И это были еще самые легкие из его ранений. Из глубоко рассеченной левой руки хлестала кровь, пока Базел не зашил ее грубыми, но прочными стежками. Но рана на правой ноге была гораздо хуже. Сталь, разрезав мышцы и сухожилия, проникла до кости, и это могло бы сделать его калекой на всю оставшуюся жизнь, но Базел был достаточно опытным воином, чтобы распознать зловещий запах начинающейся гангрены.

Его друг умирает, и виноват в этом он, Базел. Он знал, что Брандарк бы с этим не согласился, причем совершенно искренне, заявив, что сам выбрал свою долю, несмотря на предостережения Базела. Но ведь именно Базел навлек на них преследования Харнака, и по настоянию Базела они вступились за деревню Малита. И теперь Брандарк был обречен. Кавалерия Пурпурных Лордов не будет залечивать его раны, они мгновенно перережут ему горло, если найдут здесь, но тащить его с собой – только продлевать муки, и Базел это знал.