Флагман в изгнании, стр. 78

Хонор лежала на дне канавы, залитая кровью Хэнкса и придавленная его телом. Удары пуль ошеломили ее, и она все еще тяжело дышала, когда убийца подошел к краю канавы. Он встал на колени и вытянул руку с пистолетом, чтобы завершить дело аккуратным выстрелом в голову.

Мартин упал на колени, с трудом удерживая остатки рассудка. Жива. Она все еще жива! Сколько еще ему придется собирать все свое мужество, чтобы убить эту женщину? И сколько еще невинных погибнет, прежде чем она наконец умрет?

Его мучила мысль о реках пролитой крови, давивших на его душу, пусть даже ради Божьего дела. Он с состраданием посмотрел на гвардейца, отдавшего жизнь, чтобы спасти своего землевладельца. Хороший человек, подумал он. Еще один хороший человек, как тот парень у…

И тут весь мир Эдварда Мартина рассыпался на кусочки в одной яркой вспышке узнавания. Огонь осветил лицо человека, лежавшего поверх тела Харрингтон, и в реве пламени послышался отвратительный хохот Сатаны, потому что это лицо он узнал. Он знал этого человека, и это был не гвардеец.

Пистолет выпал из рук убийцы, и он в ужасе уставился на человека, которого убил. Человека, убив которого, он навсегда отправил свою душу в ад.

– Господи! – простонал он. – Господи Боже мой, что же Ты позволил мне сделать!

Хонор вздрогнула от удивления, когда убийца выронил оружие, а потом сквозь вой сирен и рев пламени она услышала его мучительный стон. Она увидела ужас на его лице, недоверие, в одно мгновение сменившееся такой безнадежной и глубокой мукой, что она ощутила вспышку жалости к человеку, который пытался убить ее, а убил кроткого и милосердного преподобного и вдруг понял, кого убил.

Зашевелился кто-то еще. Она склонила голову набок и увидела, что Джейми Кэндлесс поднялся на ноги. Хонор чувствовала, каких чудовищных усилий стоило гвардейцу подчинить свое измученное тело. Он уставился на убийцу преподобного Хэнкса с ненавистью на окровавленном лице и вытащил пульсер с медлительностью и аккуратностью палача. Убийца всхлипывал и раскачивался, стоя на коленях. В трех метрах от него замер в воздухе ствол пульсера, направленный ему в голову, и Кэндлесс напряг руку, собираясь нажать на спусковой крючок.

– Живым! – Чтобы выкрикнуть это, Хонор понадобились все ее силы, но она все же сумела этого добиться. – Он нужен нам живым!

Голос слушался плохо, он все еще был хриплым и задыхающимся, и на мгновение ей показалось, что Кэндлесс ее не слышал. Потом еще одно ужасное мгновение она думала, что он не подчинится.

Но Джейми был гвардейцем. Он оскалил зубы в гримасе жгучей ненависти, проковылял два шага до Мартина, поднял и резко опустил оружие.

Вложив все силы в удар, Кэндлесс и сам упал на колени. Встать в третий раз он бы уже не смог, но в этом нужды не было. Рукоятка импульсного пистолета, словно молоток, ударила в затылок Эдварда Мартина, и убийца потерял сознание, ненадолго скрывшись от ужаса свершенного им деяния.

Глава 28

Уильям Фицкларенс злобно просматривал бесконечные выпуски новостей, а в голове у него гудело множество вопросов, не имевших ответа.

Уже весь Грейсон знал, что в космопорте Харрингтон случилось что-то ужасное, но никто не знал, что именно. Гвардия Харрингтон окружила порт кордоном, сквозь который не могла просочиться ни одна живая душа. Первую и единственную команду журналистов, которая попробовала туда залететь, чуть не пристрелили, больше никто не пытался последовать примеру коллег в борьбе за свободу прессы.

Но лорд Бердетт в отличие от журналистов знал, что должно было случиться, и это заставляло его всеми силами стремиться к информации, потому что он не знал, добились ли Мартин и Тейлор успеха. Мрачные представители поместья уже подтвердили наличие более восьмидесяти погибших, но не назвали ни одного имени, и вопросы о землевладельце Харрингтон были встречены каменным молчанием. Что это значит – что эта сука погибла? Или, наоборот, осталась жива? И что с Мартином и Тейлором? Он знал, что живыми они бы не позволили себя взять, но если бы они сбежали, он бы уже об этом знал. Значит, они погибли посреди вызванных ими разрушений? Опознали ли их тела?

Землевладелец потер лицо дрожащими руками, жалея об отсутствии брата Маршана, который всегда его успокаивал. Но священник отправился искать информацию по своим источникам, и он остался один на один с этим кошмаром, который сам же и затеял.

Черт возьми, блудница заслуживала смерти! Само ее существование было оскорблением Господу, и Бёрдетт не чувствовал угрызений совести из-за нее. Но он не рассчитывал на остальные смерти, и ему не приходило в голову, что он не сможет узнать, нашли ли его людей, идентифицировали ли их. Он был абсолютно уверен, что Бог обеспечит их успех, как сделал это в куполе Мюллера. А теперь он ничего не знал, но если сука выжила – если Сатана снова спас ее – и если Мартина или Тейлора опознали…

Он яростно выругался, потом сжал губы, прося Господа простить его сомнения, неподобающую панику, от которой он не мог избавиться.

Но Бог ничего не ответил, и Бёрдетт простонал, разочарованный Его молчанием.

Эдвард Мартин сидел в маленькой пустой камере и тупо смотрел в никуда. Его раздели до нижнего белья и сковали руки за спиной, а голова у него гудела от боли, но с ним обращались куда мягче, чем он рассчитывал. Чем он хотел. Ужас от содеянного отравлял его черным отчаянием и ненавистью к себе, заставлял его стремиться к наказанию, а в наказании ему отказывали.

Он сидел на жестком металлическом стуле, привинченном к полу, и перед ним лежала вечность ада, которую он сам себе обеспечил. Он убил преподобного. Он этого не хотел, не планировал. Он даже не знал, что преподобный там будет, но все это не имело значения. Он взял в руки орудие насилия во имя Божье, и Сатана завел его в самую коварную ловушку, заставив уничтожить Божьего наместника.

Он был так уверен, что слышал голос Божий. Неужели это все время был Сатана? И если так, то что следует думать о леди Харрингтон? Является ли она орудием дьявола? Она все равно могла ему служить, с отчаянием подумал он. Сатане бы понравилось использовать свою прислужницу, чтобы заставить Мартина уничтожить главу Святой Церкви. Но что, если это не так? Что, если преподобный Хэнкс с самого начала был прав, и это Божья, а не Сатанинская воля послала ее на Грейсон? Неужели он позволил страху ослепить себя и слушал Сатанинскую ложь, будто это была Божья истина?

Неужели он убил преподобного Хэнкса и всех остальных и помог убить тех детей – зря?

Он стонал и вертелся в кресле, мечтая о смерти и боясь, что она найдет его прежде, чем он испросит прощения у Бога и людей, а голые стены камеры отвечали ему только эхом его собственного стона.

Черт побери, о чем этот человек думал? Или он вообще не думал?

Сэмюэль Мюллер не сомневался в том, кто именно несет ответственность за события в Харрингтоне. Он мог даже понять логику этого поступка, но какого черта Бёрдетт взялся за что-то столь очевидно ненадежное?

Он схватил пульт и в ярости отключил голоэкран. Одно ясно: неважно, жива Харрингтон или нет, но тот, кто там командует, не ответит ни на один вопрос. Возможно, Мэйхью? Мюллер нахмурился, потом кивнул. Возможно. Более того, так и должно быть. Протектор наверняка захочет придержать все факты, в чем бы они ни состояли, пока не решит, как их разыграть.

Мюллер откинулся в кресле, потирая пальцем верхнюю губу и лихорадочно соображая. За последние четыре столетия никто, кроме Маккавеев, не пытался убить землевладельца. Он не представлял, как шок, вызванный этой попыткой, отразится на антихаррингтонских настроениях, которые он помогал создавать Бёрдетту и Маршану, но если она выжила, то было вполне возможно, что покушение изменит общественное мнение в ее пользу. Это уже плохо, но если убийцу, которого использовал Бёрдетт, можно опознать и проследить связи с хозяином, тогда этот идиот рисковал и им, Мюллером.