Золото Будды, стр. 9

Они пересекли мост и пошли вдоль канала. Вдруг Ма Жун положил руку на плечо Чао Тая молча указал на противоположный берег, едва различимый в тумане. Чао Тай напряг глаза. Похоже было, что группа мужчин несла маленькие открытые носилки. В сером лунном свете, пробивавшемся сквозь туман, он увидел, что на носилках сидит лысый человек со скрещенными ногами и сложенными на груди руками. Он был весь обмотан чем-то белым.

— Кто этот странный человек? — спросил изумленный Чао Тай.

— Бог его знает, — ответил Ма Жун. — Смотри, они останавливаются.

Порыв ветра разогнал туман. Они увидели, что мужчины поставили носилки на землю. Вдруг двое стоящих за носилками подняли дубины и опустили их на голову и плечи сидящего на носилках. Затем туман скрыл их опять. Послышался всплеск воды. Ма Жун выругался.

— К мосту! — прошипел он Чао Таю.

Они побежали обратно вдоль канала. Но в тумане было плохо видно, земля была скользкая, и они довольно долго добирались до нужного места. Друзья быстро миновали мост, затем осторожно пошли по берегу. Никого нe было, стояла тишина. Они исходили вдоль и поперек то место, где видели убийство, но все было тщетно. Вдруг Ма Жун остановился л ощупал руками землю.

— Здесь глубокие следы, — сказал оп. — Наверное, это то самое место, где они утопили беднягу.

Туман немного рассеялся, и они разглядели, что вода всего в нескольких футах от их лог. Ма Жун разделся. Одежду он отдал Чао Таю, разулся и вошел в воду. Вода доставала ему до груди.

— Какое зловоние! — заметил он. — Но я нe вижу никакого мертвеца.

Он пошел вперед. Когда он вернулся и подошел берегу, то почувствовал под ногами толстый слой ила и грязи.

— Ничего не нашел, — пробормотал он с отвращением. — должно быть, мы ошиблись, и это не то место. Здесь нет ничего, кроме глины и камней. А также много вонючего мусора. Какая гадость! Помоги мне выйти на берег.

Начался дождь.

— Этого нам только не хватало! — ворчливо сказал Чао Тай.

У черного хода находившейся рядом усадьбы они увидели навес. Чао Тай спрятался там от ливня, а Ма Жун остался под дождем, чтобы смыть с себя всю грязь. Затем он присоединился к Чао Таюи вытерся насухо шейным платком. Когда дождь кончился, они снова пошли вдоль канала нa восток. Туман почти совсем рассеялся. Слева, по всей улице, были видны задние фасады больших домов.

— Неудачно у нас получилось, — грустно сказал Чао Тай. — Опытные служаки, без сомнения, схватили бы этих парней.

— Даже опытные стражники не смогли бы перелететь через канал! — ответил Ма Жун с кислым выражением лица. — Тот обмотанный парень выглядел очень странно. Этот случай как бы проиллюстрировал рассказы нашего однорукого друга. А теперь давай-ка найдем место, где можно выпить.

Они шли до тех пор, пока сквозь рассеивающийся туман не стали видны неясные блики цветных фонарей. Это были фонари над боковым входом большого трактира. Они обогнули здание и подошли к центральным дверям. Войдя в шикарный зал, они хмуро уставились на надменного хозяина, который с неодобрением взглянул па их мокрую одежду. Друзья поднялись по широкой лестнице. Огни открыли красивые резные двери и очутились в просторном помещении, в котором стоял гул голосов.

Глава 6

Оглядывал нарядно одетую степенную публику, сидящую за столами с мраморными столешницами, друзья поняли, что здешняя кухня им нe по карману.

— Давай пойдем куда-нибудь еще, — пробормотал Ма Жун.

Он уже повернул к выходу, но в это время худой человек, сидевший в одиночестве за столиком у двери, встал со стула. Низким голосом он сказал:

— Присаживайтесь за мой столик, друзья! Пить одному так грустно.

Он вопросительно смотрел нa них водянистыми глазами из-под необычных дугообразных бровей. Они обратили внимание, что на нем была дорогая одежда из темно-синего шелка и черная бархатная шапочка. В глаза им бросилось и то, что на воротничке было несколько пятен, а его волосы выбивались из-под шапочки. У него было одутловатое лицо, нос был тонким и длинным, а его кончик — красным и блестящим.

— Раз он нас об этом просит, то давай составим ему компанию, — сказал Чао Тай. — Мне будет неприятно, если эта дубина внизу подумает, что ему удалось нас вышвырнуть!

Друзья сели напротив мужчины, который тут же заказал два больших кувшина вина.

— Кто ты, чем зарабатываешь на жизнь? — спросил незнакомца Ма Жун, после того как ушел прислужник.

— Меня зовут По Кай, я работаю управляющим делами у судовладельца Йи Пэня, — ответил худой человек. Одним глотком он осушил чашу и гордо добавил: — А еще я — известный поэт.

— Поскольку ты заплатил за выпивку, мы ничего не имеем против тебя, — великодушно сказал Ма Жун. Он взял свой кувшин вина, запрокинул голову и медленно выпил сразу половину. Чао Тай последовал его примеру. По Кай буквально пожирал их глазами.

— Здорово — воскликнул он с одобрением. — В этом заведении, как правило, пользуются чашами, но ваши манеры просты и приятны.

— Мы очень хотели пить, — сказал Ма Жуи, вытирая рот.

По Кай наполнил свою чашу и произнес:

— Расскажите мне увлекательную историю — Ведь вы занимаетесь грабежами на дорогах и ведете чертовски интересную жизнь.

— Грабители нa дорогах? — возмущенно повторил Ма Жук. — Послушай меня, приятель, лучше придержи свой язык. Мы — помощники судьи!

Дугообразные брови По Кая взметнулись еще выше. Он закричал прислужнику:

— Принеси еще один кувшин вина, самый большой, — и усмехнулся: — Ну и ну! Значит, вы приехали сегодня вместе с новым судьей. Но на работу он вас взял совсем недавно, потому что в ваших глазах еще нет самодовольства, как у всех мелких чиновников.

— Ты знал бывшего судью? — спросил Чао Тай. — Говорят, он тоже был поэтом?

— Почти что не знал, — ответил По Кай. — В этих местах я появился совсем недавно. — Вдруг он поставил чашу и восторженно воскликнул: — Вот она, последняя строка, которую я пытался найти! — Торжествующе глядя на друзей, он добавил: — Эта строка завершает большую поэму, посвященную луне. Хотите я прочту вам ее?

— Нет! — вскричал Ма Жун в ужасе.

— Может быть, мне ее спеть? — с надеждой спросил По Кай. — У меня довольно приятный голос, и все присутствующие здесь оценят его по достоинству.

— Нет! — в один голос воскликнули Ма Жун и Чао Тай. Но, увидев обиженный взгляд поэта, Чао Тай добавил: — Мы не любим поэзию.

— Какая жалость! — заметил По Кай. — Может быть, вы изучаете буддизм?

— Приятель нарывается на ссору? — подозрительно спросил Ма Жуют у Чао Тая.

— Он — пьян, — безразлично ответил Чао Тай и строго взглянул на По Кая. — Только не говори мне, что ты — буддист.

— Более преданного этой вере человека вам не найти, — чопорно отозвался По Кай. — Я регулярно посещаю храм Белого облака. Настоятель — просто святой человек, а монах Хупэнь проводит несравненные службы. Вот на днях…

— Послушай, — прервал его Чао Тай, — а не выпить ли нам еще?

По Кай укоризненно посмотрел на него, затем встал, глубоко вздохнув, и смиренно предложил:

— Давайте сделаем это в обществе проституток?

— О чем разговор! — воодушевлено воскликнул Ма Жун. — А ты знаешь здесь хороший публичный дом?

— Разве лошадь не знает свою конюшню? — фыркнул По Кай. Он оплатил счет, и они вышли.

На улице все еще был густой туман. Друзья и По Кай обогнули здание и остановились на берегу канала. По Кай свистнул. Из тумана появилась маленькая лодка с зажженным фонарем на носу.

По Кай шагнул на лодку и сказал:

— Прошу ла борт!

— Эй! — крикнул Ма Жун. — Я не ослышался? Ты говорил что-то о проститутках?

— Вот именно, вот именно, — беззаботно ответил По Кай. — Проходите за мной. — Затем он добавил, обращаясь к лодочнику: — Выбери путь покороче, господа очень спешат.