Убийство в Кантоне, стр. 22

— А как насчет другого знатока торговли с арабами, господина Лян Фу?

— Ну, тут вы дали маху, господин тайвэй! —рассмеялся Ни. — Его имя не стоит даже упоминать рядом с именем Яо. Господин Лян — человек благородного происхождения, несметно богатый, но с очень скромными запросами. И он станет тайно ввозить товары? Даже смешно подумать!

Вошли близнецы с медным подносом. Пока они накрывали стол к чаю, мореход Ни с извиняющейся улыбкой пробормотал:

— Прошу прощения, что не могу принять вас более радушно, господин тайвэй! Я привык жить в большой усадьбе на юге города, во несколько лет назад мне пришлось оплатить ряд крупных денежных обязательств, и я продал ее. Но мне понравилась спокойная жизнь на берегу, и я решил не уходить в плавание так долго, как позволят мои сбережения. На море у меня хватало времени на раздумья, и я стал интересоваться тайнами бытия. А теперь провожу большую часть времени читая труды на эту тему. А чтобы не размякнуть, хожу в залы для упражнений, где бьются на мечах. Ладно, давайте теперь взглянем на мое собрание оружия.

Они подошли к стойке, и мореход поведал Чао Таю о достоинствах каждого меча, вдаваясь даже в такие подробности, как способы заточки. Затем он рассказал несколько историй о подвигах знаменитых кантонских мастеров боя на мечах. Близнецы, широко раскрыв подкрашенные глаза, жадно ловили каждое слово.

Внезапно вошла старуха и подала хозяину дома небольшой футляр.

— Извините, хозяин, вы будете читать? — спросила она.

Мореход подошел к окну и пробежал глазами послание, потом сунул его в рукав и, отослав старуху, повернулся к Чао Таю:

— Давайте выпьем еще чаю!

— Мне понравился ваш мятный чай, — заметил Чао Тай. — А вчера я попробовал у Мансура анисовый напиток. Тоже неплохо. Вы знаете этого человека?

— Спуститесь вниз и полейте цветы, — велел Ни близнецам. — Становится жарковато. — Когда девушки с крайне обиженным видом удалились, мореход возобновил прерванный разговор: — Итак, вы хотите звать о Мансуре? Что ж, я расскажу вам небольшую историю о нем. Это случилось около четырех лет назад, когда Мансур впервые прибыл в наш славный город, Здесь жила одна юная особа. Родители ее умерли, и главой дома стал старший брат. Между прочим, весьма богатого и достойного дома. У девушки был молодой человек, и они любили друг друга, во потом поссорились, и он уехал. Затем брат выдал ее замуж за чиновника — высушенного старого хрыча чуть не вдвое старше. Вскоре после заключения этого неравного брака молодая женщина повстречала Мансура и безумно влюбилась в него. И у них возникла одна из тех бурных связей, что довольно быстро угасают. Женщина опомнилась и сказала Мансуру, что все кончено. И как вы думаете, что ответил на это Мансур? Он заявил, что не возражает, но женщина должна уплатить ему кругленькую сумму за оказанные услуги — так он это назвал.

— Грязный вымогатель! А вы не знаете, не замешан ли он, случаем, в дело? Я был бы рад возможности схватить негодяя за шкирку!

Мореход Ни погладил короткую бородку.

— Нет, не знаю, — вздохнул он. — Мне очень жаль, но я вообще недолюбливаю арабов. Они поработили родину моей матери. А мать я нежно любил — ее звали Низами, и это в память о ней я сменил имя на Ни. — Хозяин дома немного помолчал. — Кантон — большой город, и в воздухе носится множество самых разных слухов. Но я намеренно отказываюсь повторять их, ибо на поверку почти все они оказываются обычными грязными сплетнями.

— Понятно. Кстати, у Мансура я встретил арабскую танцовщицу, Зумурруд. Вы видели ее когда-нибудь?

Мореход Ни бросил на Чао Тая быстрый взгляд:

— Зумурруд? Нет, никогда не видел. Но мне ее описывали как очаровательную и в высшей степени искусную танцовщицу.

— А вы не слышали, кто ее покровитель?

— Нет. Но если таковой у нее есть, то это должен быть на редкость богатый человек, ибо, насколько я слышал, Зумурруд весьма прихотлива.

Чао Тай кивнул и допил чай.

— Кстати, о красивых женщинах, — ввернул он. — Эти ваши близняшки тоже очень недурны собой! И вдобавок они жаловались мне на ваше бескорыстное к ним отношение!

Мореход мягко улыбнулся:

— Они у меня уже четыре года, и на моих глазах превратились из детей в молодых женщин, поэтому у меня выработалось почти отеческое к ним отношение.

— Похоже, скоро девочки начнут создавать вам проблемы! Где вы их купили?

Ни ответил не сразу.

— Даньязад и Дананир — незаконнорожденные дочери одной очень хорошей девушки, дальней родственницы моей матери, совращенной чиновником Поднебесной, — испытующе глядя на Чао Тая, проговорил он. — Опасаясь, как бы любовник не бросил ее из-за девочек, она отдала их знакомому ханьскому торговцу. А когда он все равно порвал связь, несчастная покончила с собой. В городе тогда было много шуму, но любовнику удалось сохранить свое имя в тайне, и скандал не испортил его карьеру.

— Милейший человек! А вы его знаете?

— Только о его существовании. И похоже, никогда не встречал. Зато близнецов я не упускал из виду. В доме торговца им жилось хорошо, во потом он разорился, и, когда все имущество пошло с молотка, я купил девочек. По возможности я старался дать им образование, а теперь хочу подыскать подходящих мужей!

— Да, я бы не стал с этим затягивать, — рассудительно кивнул Чао Тай, вставал с кресла. — Ну, мне пора.

— В следующий раз вам нужно сразиться со мной в кулачном бою, — провожал его вниз по лестнице, сказал мореход. — Вы чуть-чуть тяжелее меня, зато у меня больше опыта.

— Прекрасно! Мне необходимо поупражняться. Раньше я боролся со своим побратимом Ма, но теперь он завел двух жен и отрастил живот!

В садике Даньязад и Дананир брызгали на цветы водой из крохотных горшочков.

— До свидания, детки! — крикнул Чао Тай. Близняшки сделали вид, будто не замечают его.

— Девочки рассердились из-за того, что я отослал их, — усмехнулся Ни. — Ведь они любопытны, как пара мартышек, и вдобавок терпеть не могут, когда их называют детьми.

— А может, и во мне пробуждаются родительские чувства? — обронил Чао Тай. — Большое спасибо, что показали мне свои мечи!

Когда мореход закрыл за Чао Таем ворота, тот обнаружил, что улица уже волна народу; люди, побывав с утра на рынке, спешили домой. Пробираясь сквозь толпу, Чао Тай столкнулся с молодой женщиной и хотел извиниться, но той уже и след простыл — лишь спина мелькнула в толчее.

Глава 12

Градоправитель Пао и Тао Гань помогли судье Ди выбраться из паланкина во дворе усадьбы Лян Фу. Глазам гостей предстал великолепный огромный дворец. Двор был вымощен резвой мраморной плиткой, и широкую лестницу, ведущую к кованым воротам, не поскупились сделать из того же дорогостоящего материала. По ступеням бежал господин Лян в сопровождении пожилого человека с растрепанной седой бородкой, очевидно смотрителя дома.

Лян Фу отвесил низкий поклон, приветствуя судью, и разразился длинной речью о том, как он счастлив принимать у себя столь высокопоставленное лицо вкупе с градоправителем Пао. Судья Ди позволил ему немного выговориться, потом остановил поток изъявлений восторга.

—Господин Лян, я вполне отдаю себе отчет, что мое посещение идет вразрез с правилами, принятыми для должностных лиц высокого ранга. Тем не менее мне очень хотелось увидеть дом такого великого героя Поднебесной, коим был ваш покойный отец. Кроме того, я всегда любил встречаться с людьми в естественной для них домашней обстановке — эту привычку я приобрел, будучи еще уездным судьей. Ведите же нас!

Лян старательно отвесил очередной поклон:

— Позвольте мне проводить достопочтенного господина в библиотеку моего отца. Я оставил там все без изменений.

Огни поднялись по лестнице и прошествовали через полутемный зал, окаймленный мощными колоннами. Потом, миновав сад, вошли во второй, двухъярусный дом, еще больше первого. Скудную обстановку комнаты составляла древняя мебель резвого эбенового дерева. Степью украшала цветная роспись, изображавшая морские сражения. Помимо старой служанки, которая, завиден их, стремглав бросилась прочь, здесь никого не было.