Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа], стр. 33
— Вы не останавливались на тротуаре?
— Я присел у выхода на 79-ю улицу и выкурил папиросу.
Когда мы вышли на улицу, из парадной двери диллардовского дома нас окликнул Арнессон и вышел нам навстречу.
— Только что услышал печальное известие. Я пришёл из университета немного раньше, и профессор сообщил мне, что вы отправились говорить с Парди. Узнали что-нибудь? — И не дожидаясь ответа, продолжал: — Вот каша-то! И никаких нитей!
— Ариадна ещё не смилостивилась над нами, — ответил Ванс. — Вы не посланник с Крита?
— Неизвестно. Допрашивайте.
Ванс повёл нас к воротам в стене и остановился на стрельбище.
— Вернёмся к Друккерам: вероятно, вы займётесь погребением?
— Да! Но на похоронах я не буду. Тяжёлое это зрелище — похороны. Но Белл и я присмотрим за всем. Леди Мэй, наверно, оставила завещание, надо его найти. Кстати, где женщины прячут свои завещания?
Ванс остановился у подвальной двери диллардовского дома и вошёл в стрелковую комнату. Осмотрев дверь, он вернулся к нам на стрельбище.
— Ключа там нет. А вы ничего о нем не знаете, м-р Арнессон?
— Вы говорите о ключе от деревянных ворот?.. Не имею никакого представления. Сам я никогда не хожу по переулку, гораздо проще выходить через парадную дверь. Да и никто не ходит здесь, насколько я знаю. Несколько лет тому назад Белл замкнула дверь, чтобы кто-нибудь не забрался и не получил стрелы в глаз. Я говорил ей, чтобы она не мешала залезать сюда: так им и надо, пусть не интересуются стрельбой из лука!
Мы вошли в дом Друккера через чёрный ход. Белл Диллард и миссис Менцель хлопотали на кухне.
— Хэлло, сестричка, — приветствовал её Арнессон. Его развязный тон пропал. — Трудная работа для такой девочки. Иди-ка домой, а я приму командование на себя. — И, взяв её отечески за руку, повёл к двери.
Она немного сопротивлялась и посмотрела на Ванса.
— М-р Арнессон прав, — кивнул тот головой. — Но разрешите раньше задать один вопрос. Вы всегда держите ключ от ворот в переулок на гвозде в стрелковой комнате?
— Всегда. Да разве его нет там?
Арнессон ответил со своей шутовской иронией.
— Пропал! Исчез! Чрезвычайно трагично! Верно, какой-нибудь коллекционер ключей бродил вокруг дома. — Когда девушка ушла, он подмигнул Вансу. — Но причём тут, ради всего несвятого, заржавевший ключ?
— Может быть, и ни при чем, — беспечно сказал Ванс. — Пойдёмте в гостиную, там удобнее. — Он прошёл через переднюю. — Расскажите нам, что вы знаете о сегодняшней ночи?
Арнессон сел в кресло у окна и вынул трубку.
— О сегодняшней ночи?.. Ну вот, Парди пришёл к обеду, это у него вошло в привычку по пятницам. Затем Друккер, в муках творчества своей новой книги, пришёл выкачать из профессора все что можно, и присутствие Парди разозлило его. Профессор предупредил бурю, уведя Друккера на свежий воздух. Парди болтался здесь минут пятнадцать, пока я делал нечеловеческие усилия, чтобы не заснуть. Затем он смилостивился и ушёл, а я просмотрел несколько работ и отправился в постель. А как трогательное поэтическое произведение объясняет смерть Друккера?
— Никак, — ответил Ванс, — но оно не лишено интереса. Вы слышали, когда вернулся профессор?
— Слышал ли? — засмеялся Арнессон. — Когда он шаркает больной ногой, стучит палкой и сотрясает перила, нельзя усомниться в его возвращении. Сегодня ночью он был необыкновенно шумен.
— Какой же следует вывод о дальнейшем развитии событий?
— Я ещё не совсем посвящён в детали. Профессор не был слишком красноречив. Друккер упал со стены, как «Горбун» из детской книжки, вчера около десяти часов вечера и найден сегодня утром. Но при каких обстоятельствах скончалась леди Мэй? Что её потрясло?
— Убийца взял ключ Друккера и тотчас же по совершении преступления пришёл сюда. Миссис Друккер застала его в комнате сына. По словам кухарки, слышавшей все с лестницы, между ними произошло объяснение, и миссис Друккер умерла от разрыва сердца.
— И таким образом избавила джентльмена от неприятности убить её.
— Это, кажется, ясно, — согласился Ванс. — Но причина прихода убийцы не выяснена. Может быть, вы найдёте объяснение?
Арнессон задумчиво дымил своей трубкой.
— Непостижимо, — наконец сказал он тихо. — У Друккера не было ни ценностей, ни компрометирующих документов. Ни в какие тёмные дела он не вмешивался… Никакой причины забираться в его комнату я не вижу.
— А что это за теория, над которой работал Друккер?
— О, великая вещь. Она произвела бы революцию в физике, прославила бы его. Жаль, что он ушёл, не закончив её.
— Не знаете ли вы случайно, где он держал результаты своих вычислений?
— В записной книжке с неприкрепленными листиками, все в виде таблиц, все пронумеровано, везде указатели. Методичный и аккуратный во всем был человек.
— Вы знаете, как выглядит эта книжка?
— Конечно, он столько раз мне её показывал. Гладкий, красный кожаный переплёт, тонкие желтоватые листки: на переплёте вытеснено золотом его имя.
— Где может находиться теперь эта книжка?
— Или в ящике его стола, или на письменном приборе в спальне. Днём он работал в кабинете, но когда он увлекался какой-нибудь проблемой, то работал и день, и ночь. В спальне у него стоял письменный прибор; он тотчас же записывал свои мысли, как только его посещало вдохновение, а утром уносил записи в кабинет. Настоящая машина в смысле систематичности.
Ванс лениво смотрел в окно все время, пока говорил Арнессон. Казалось, он даже и не слушал описания привычек Друккера, но вдруг он с томным видом повернулся лицом к Арнессону.
— Может быть, — растягивая слова, сказал он, — вы сходите наверх и принесёте мне книжку Друккера? Поищите и в кабинете, и в спальне.
Мне показалось, что Арнессон как будто колеблется. Но потом он быстро встал. — Хорошая идея. Такой важный документ не должен находиться без присмотра. — И он вышел из комнаты.
В маленькой гостиной была напряжённая атмосфера, пока мы ожидали возвращения Арнессона.
Через десять минут он появился. Пожал плечами и протянул пустые руки.
— Пропала! — возвестил он. — Осмотрел все и не нашёл. — Он бросился в кресло и снова закурил свою трубку. — Понять не могу… Может быть, он её спрятал!
— Может быть, — пробормотал Ванс.
Глава XX
НЕМЕЗИДА
Суббота, 16 апреля, час дня
Мы договорились встретиться в шахматном клубе. У Маркхэма было назначено совещание с полицейским комиссаром на три часа. Ванс и я пошли после ленча на выставку картин, а потом на концерт. Когда мы очутились на Пятой авеню, уже начало темнеть, и Ванс приказал шофёру ехать в шахматный клуб, где Маркхэм ждал нас к чаю.
— Чувствую себя таким юным, простым, наивным, — мрачно жаловался Ванс. — Мимо прошло множество событий, задуманных так хитро, что я никак не могу в них разобраться. Это меня так обескураживает, так смущает. Мне это не нравится, утомляет меня. — Он тяжело вздохнул и хлебнул чаю.
— Твои горести меня не трогают, — ответил Маркхэм. — Вот если бы ты перенёс такие мучения, как я…
— Не сердись, пожалуйста, — остановил его Ванс. — Волнения, страсти не приведут нас к решению этой задачи. Надежда только на мозг. Будем спокойны и рассудительны. — Он стал серьёзен. — Преступление доведено до совершенства. Никаких руководящих нитей. Но все-таки… все-таки что-то пытается пробиться наружу. Неясный голос пытается что-то сказать и не может. Уже много раз я испытывал присутствие напряжённой силы, которая, как невидимый призрак, старается подействовать на меня, не обнаруживая своей сущности.
Маркхэм безнадёжно вздохнул.
— Очень утешительно. Не обратиться ли к медиуму?
— Что-то мы проглядели, — продолжал Ванс, не обращая внимания на насмешку. — Попробуем привести все хоть в какой-то порядок.
Аккуратность — вот что нам надо. Первое — убит Робин. Следующее — Спригг застрелен. Потом миссис Друккер испугана чёрным епископом. Дальше — Друккер сброшен со стены. Вот четыре эпизода в этой вакханалии убийств. Три из них были строго обдуманы, но подбросить к дверям миссис Друккер чёрного епископа убийца был вынужден и сделал это без подготовки.