Смерть Канарейки, стр. 4

ГЛАВА 3

УБИЙСТВО

(вторник, 11 сентября, 8 ч. 30 мин. утра)

Было ровно половина девятого, когда Маркхэм явился к нам в это знаменательное утро 11 сентября и сообщил о случившемся.

Я временно жил у Ванса на 38-й улице, в большой заново отремонтированной квартире, занимавшей два верхних этажа прекрасного особняка. Уже несколько лет я был личным поверенным и консультантом Ванса, оставив работу в юридической конторе «Ван Дайн, Дэвис и Ван Дайн», принадлежащей моему отцу, и целиком посвятив себя интересам и заботам Ванса. Его дела не были обширны, но все мое время уходило на ведение его личных финансовых дел и оформление многочисленных покупок картин и других предметов искусства. Это было не трудно и не утомительно, и как нельзя лучше гармонировало с моими вкусами, а моя дружба с Вансом, начавшаяся после окончания Гарварда, оживляла и укрепляла наши отношения, которые без этого могли выродиться в тусклые и официальные.

В это утро я встал рано и работал в библиотеке, когда Карри, мажордом и камердинер Ванса, доложил, что Маркхэм ожидает нас в гостиной. Я был удивлен этим ранним визитом, так как Маркхэм хорошо знал, что Ванс, который редко вставал раньше полудня, не любил никаких вторжений к нему в утренние часы. И в этот момент я ощутил, что надвигается что-то важное и необычное.

Я нашел Маркхэма беспокойно шагающим взад и вперед по комнате, его шляпа и перчатки были небрежно брошены на стол. Когда я вошел, он остановился и тревожно взглянул на меня. Он был человеком среднего роста, с сединой в волосах, крепкого телосложения, имел вежливые благородные манеры, под которыми скрывалась суровая и грозная сила, дававшая ощущение упорной действенности и неиссякаемых способностей.

– Доброе утро, Ван, – приветствовал он меня с нетерпеливой небрежностью. – Произошло одно сенсационное убийство, очень жестокое и безобразное. – Он поколебался и испытующе взглянул на меня. – Вы помните, о чем мы болтали в тот вечер с Вансом в клубе? В его словах было какое-то дьявольское пророчество. И, помните, я почти обещал взять его с собой при первом же важном событии? Ну так вот, это событие уже произошло. Маргарет Оделл, которую тут прозвали Канарейкой, задушена у себя дома. И из того, что я мог понять по телефону, это похоже на дело рук посетителей ночных клубов. Как насчет того, чтобы поднять этого сибарита с постели? Я сейчас направляюсь на квартиру Оделл.

– Конечно, – согласился я с поспешностью, которая, боюсь, в большей степени обусловливалась чисто эгоистическими мотивами. Канарейка. Нельзя было найти в городе жертвы, чье убийство возбудило бы больше волнения.

Поспешив к двери, я позвал Карри и велел ему немедленно разбудить Ванса.

– Боюсь, сэр… – начал Карри с вежливым поклоном.

– Можете не бояться, – вмешался Маркхэм. – Я беру на себя всю ответственность за то, что бужу его в такое время.

Карри почувствовал важность положения и удалился. Через минуту Ванс в шелковом кимоно и сандалиях появился в дверях комнаты.

– Господи помилуй, – приветствовал он нас, с изумлением глядя на часы. – Вы что же, ребята, еще не ложились?

Он неторопливо прошел к камину и выбрал из маленькой флорентийской табакерки сигарету с золотым обрезом. Маркхэм прищурился, ему было не до легкомысленной болтовни.

– Канарейку убили! – выпалил я.

Ванс сдержался и бросил на меня пристальный взгляд.

– Чью канарейку?

– Маргарет Оделл нашли задушенной сегодня утром, – резко вмешался Маркхэм. – Если вы, закутанный в свою благоухающую вату, слышали о ней, то можете себе представить значение этого убийства. Я сам собираюсь заняться этими «следами на снегу», если хотите ехать со мной, как говорили в тот вечер, то вам надо поторопиться.

Ванс смял сигарету.

– Маргарет Оделл, да? Белокурая бестия с Бродвея. Очень прискорбно. – Несмотря на его кажущееся безразличие, я видел, что он был заинтересован. – Подлые враги законности и порядка опять досаждают вам, старина. Чертовски неделикатно с их стороны. Извините меня – я должен одеться приличествующим событию образом. – Он исчез в дверях спальни. Маркхэм достал длинную сигару и решительно приготовился закурить ее, а я вернулся в библиотеку, чтобы убрать бумаги, над которыми работал. Меньше чем через десять минут Ванс появился совершенно одетым.

– Bien, mon vieux, – весело сказал он, когда Карри подал ему шляпу, перчатки и трость. – Allons [3].

Мы проехали по Мэдисон-авеню, свернули в Центральный парк и вышли у начала 71-й улицы. Квартира Маргарет Оделл находилась на 71-й улице, 184, и мы не смогли бы добраться до дома без помощи дежурного полисмена, который расчистил для нас проход в толпе, собравшейся на месте происшествия, как только туда прибыла полиция.

Фезерджил, помощник прокурора, ждал в главном холле прибытия своего начальника.

– Это ужасно, сэр, – жалобно сказал он. – Скверное это дело. Да еще в такое время.

Он озабоченно пожал плечами.

– Оно может скоро кончиться, – сказал Маркхэм, пожимая ему руку. – Как идут дела? Сержант Хэс звонил мне сразу после вашего прибытия и сказал, что, на первый взгляд, случай трудноватый.

– Трудноватый, – мрачно повторил Фезерджил. – Он совершенно неразрешимый. Хэс вертится, как турбина. Кстати, его отозвали от дела Бойля, чтобы он мог целиком отдать свой талант этому новому сюрпризу. Десять минут назад приехал инспектор Моран и приказал ему официально.

– Ну что ж, Хэс хороший парень, – заявил Маркхэм. – Мы распутаем это дело… Где эта квартира?

Фезерджил указал на дверь в глубине главного холла.

– Вот, сэр, – объявил он. – А теперь я побегу. Мне нужно выспаться. Желаю удачи.

И он вышел на улицу.

Тут необходимо хотя бы в самых сжатых словах описать дом, потому что своеобразное положение помещения сыграло большую роль в решении неразрешимой на вид загадки убийства.

Четырехэтажный дом, который был сначала особняком, впоследствии был переделан внутри и снаружи, и владельцы стали сдавать внаем прекрасные отдельные квартиры. На каждом этаже было, кажется, по три или четыре квартиры, но верхние нас не интересуют. Местом преступления был первый этаж, на нем находились три квартиры и кабинет зубного врача.

Главный вход в здание был прямо с улицы и вел в просторный холл. В глубине этого холла, напротив главного входа, находилась дверь квартиры Оделл – квартиры № 3. Справа от главного холла на верхние этажи поднималась лестница, а прямо под лестницей, тоже на правой стороне, находилась небольшая приемная, или гостиная, с круглой аркой вместо двери. Напротив лестницы, в большой нише, стоял распределительный щит телефонной станции. Лифта не было. Важной деталью в устройстве нижнего этажа был небольшой проход в глубине главного холла вдоль передней стены квартиры Оделл, кончавшийся дверью во двор. Двор соединялся с улицей узеньким проходом шириной в четыре фута.

На прилагающемся чертеже легко рассмотреть и понять устройство нижнего этажа, неплохо, если читатель запомнит его, так как я сомневаюсь, чтобы когда-нибудь раньше такой ясный архитектурный замысел играл столь важную роль в раскрытии преступной тайны, сама его простота, легкость его изучения и отсутствие всяких ухищрений служили для тех, кто расследовал дело, удручающим свидетельством того, что загадка угрожала остаться неразрешенной.

Как только Маркхэм вошел в то утро в квартиру Оделл, сержант Хэс выступил вперед и протянул руку. Выражение облегчения промелькнуло на его широком, полном задора лице, и было ясно, что в его отношении к этому делу не было ни враждебности, ни духа соперничества, которые всегда существовали между отделом розыска и прокуратурой.

– Рад, что вы приехали, сэр, – сказал он. Затем он повернулся к Вансу с сердечной улыбкой и протянул ему руку.

– Так, сыщик-любитель снова с нами. – В его голосе слышалась дружелюбная насмешка.