Смерть Канарейки, стр. 36
В течение пяти минут Маркхэм стоял у окна и взволнованно затягивался сигарой, в то время как Ванс, с довольной улыбкой, развлекался, просматривая «Уолл-стрит Джорнел». Хэс выпил стакан воды и ходил взад и вперед по комнате. Наконец Свэкер вошел снова.
– Извините, шеф, но ничего не выходит. Кливер уехал куда-то за город. Вернется поздно ночью.
– Черт!… Ладно. Спасибо. – Маркхэм повернулся к Хэсу. – Вы дождетесь Кливера сегодня ночью, сержант, и в девять часов утра завтра доставите его ко мне.
– Он будет здесь, сэр. – Хэс остановился и взглянул на Маркхэма. – Я думаю, сэр, все время об одной вещи. Вы помните эту черную шкатулку из-под бумаг, которая стояла на столе в гостиной? Она была пустая. А что женщины обычно держат в таких шкатулках? Это письма и всякое такое. Так вот, что меня беспокоит: этот ящичек не был взломан – он был открыт ключом. И уж, во всяком случае, профессиональный жулик не возьмет писем и документов… Понимаете, о чем я говорю, сэр?
– О, мой сержант! – воскликнул Ванс. – Я преклоняюсь перед вами! Я лежу у ваших ног! Шкатулка для бумаг – аккуратно открытая, пустая шкатулка для бумаг! Конечно, Скил никогда не открывал ее – никогда не открывал! Это работа другого!
– Что вы думаете об этой шкатулке, сержант? – спросил Маркхем.
– Да вот, сэр. Как все время настаивает мистер Ванс, там мог быть еще кто-то, кроме Скила, в ту ночь. А вы говорили, что Кливер вам признался, будто он заплатил кучу денег в июне, чтобы получить обратно свои письма. Но предположите, что он никогда не давал ей никаких денег, что он пришел к ней в понедельник вечером и взял эти письма. Может быть, поэтому Мэнникс и видел его там.
– Это не лишено смысла, – согласился Маркхэм. – Но к чему это нас приведет?
– Ну, сэр, если Кливер взял их тогда, в понедельник, они должны быть при нем. И если какие-нибудь из них помечены более поздней датой, чем июнь прошлого года, он попался.
– Ну?
– Как я уже сказал, сэр, я все думаю… Кливера нет сегодня в городе; и если бы мы могли добраться до этих писем…
– Да, конечно, это может помочь нам, – холодно сказал Маркхэм, глядя сержанту прямо в глаза, – но об этом даже нечего говорить.
– Ну, в таком случае, – пробормотал Хэс, – Кливер доставит нам еще много хлопот.
ГЛАВА 21
НЕСОВПАДЕНИЕ В ДАТАХ
(суббота, 15 сентября, 9 ч. утра)
На следующее утро Маркхэм, Ванс и я позавтракали вместе у «Принца Джорджа» и приехали в прокуратуру в начале десятого. Хэс вместе с Кливером ожидал нас в приемной. Судя по тому, как вошел Кливер, сержант проявил к нему особое внимание. Он воинственно направился к столу прокурора и устремил на Маркхэма холодный немигающий взгляд.
– Я, по-видимому, нахожусь под арестом? – спросил он спокойно, но это было деланное спокойствие, прикрывающее гневную ярость.
– Пока нет, – ответил Маркхэм. – Но если и окажетесь, то вините в этом самого себя. Садитесь.
Кливер поколебался и сел на ближайший стул.
– Почему в половине восьмого меня вытащил из постели ваш сыщик? – Он показал большим пальцем через плечо на Хэса. – Почему он угрожал ордером на арест? Только потому, что я возражал против таких незаконных методов?
– Просто вам угрожали применением законной процедуры, если бы вы отказались добровольно принять мое предложение. Я сегодня недолго буду в прокуратуре, а мне нужно немедленно получить от вас некоторые сведения.
– Будь я проклят, если стану что-нибудь вам объяснять на таких условиях! – Несмотря на свое внутреннее равновесие, Кливер не смог удержаться от вспышки гнева. – Я не карманник, которого вы можете притащить сюда, когда вам удобно и вытягивать из него жилы.
– Это меня чрезвычайно удовлетворяет, – зловеще ответил Маркхэм. – Но, поскольку вы отказываетесь добровольно давать мне показания в качестве свободного гражданина, у меня нет другого выхода, как изменить ваше настоящее положение. – Он повернулся к Хэсу. – Сержант, пройдите в холл, и пусть Бен выпишет ордер на арест на имя мистера Кливера. Затем вы запрете этого джентльмена в камеру.
Кливер вздрогнул и со свистом втянул в себя воздух.
– В чем я обвиняюсь? – спросил он.
– В убийстве Маргарет Оделл.
Кливер вскочил на ноги. Кровь сбежала с его лица, на скулах задергались желваки.
– Стойте! Это неправильное обвинение. И вы проиграете. Вы не смогли бы доказать это и через тысячу лет.
– Может быть. Но если вы не хотите говорить здесь, я заставлю вас говорить на суде.
– Я буду говорить здесь. – Кливер снова сел. – Что вы хотите узнать?
Маркхэм достал сигару и неторопливо зажег ее.
– Во-первых, почему вы сказали мне, что в понедельник ночью были в Бунтоне?
Кливер, казалось, ожидал этого вопроса.
– Когда я прочел о смерти Канарейки, я захотел себе обеспечить алиби, а мой брат как раз передал мне повестку, которую ему вручили в Бунтоне. У меня в руках было готовое алиби, и я им воспользовался.
– Зачем вам нужно было алиби?
– Оно не было мне нужно, но я подумал, что оно может оградить меня от беспокойства. Люди знали, что я ухаживал за Оделл; а некоторые из них знали, что она меня шантажировала – я сказал им, как последний дурак. Например, я говорил это Мэнниксу. Мы оба с ним пострадали.
– Это единственная причина для подделки алиби? – Маркхэм не сводил с него глаз.
– Разве этого не достаточно? Шантаж – это ведь мотив для преступления, разве не так?
– Это серьезнее, чем возбуждать неприятные подозрения.
– Может быть. Только я не хотел быть в это втянутым. Вы не можете осуждать меня за то, что я держался в стороне.
Маркхэм подался вперед с угрожающей улыбкой.
– Тот факт, что мисс Оделл шантажировала вас, не был единственной причиной вашей лжи насчет повестки. Это даже не было главной причиной.
Глаза Кливера сузились, но он оставался неподвижным, как каменная статуя.
– Вы, очевидно, знаете об этом больше, чем я сам. – Он старался, чтобы его слова звучали небрежно.
– Не больше, мистер Кливер, – поправил его Маркхэм, – но почти столько же. Где вы были ночью в понедельник между одиннадцатью и двенадцатью часами?
– Вероятно, это одна из тех вещей, которые вы знаете.
– Вы правы. Вы были в квартире мисс Оделл.
Кливер усмехнулся, но ему не удалось скрыть смятение, в которое привело его обвинение Маркхэма.
– Если вы так думаете, значит, вы ничего не знаете. Я две недели не переступал порога ее квартиры.
– У меня есть заявления надежных свидетелей, которые опровергают это.
– Свидетели! – Это слово, казалось, с трудом вылетело из сжатых губ Кливера.
Маркхэм кивнул.
– Вас видели выходящим из квартиры мисс Оделл: вы покинули дом через боковую дверь без пяти минут двенадцать.
У Кливера отвисла челюсть, мы слышали его громкое затрудненное дыхание.
– А между половиной двенадцатого и двенадцатью, – безжалостно продолжал Маркхэм, – мисс Оделл была задушена и ограблена. Что вы на это скажете?
Воцарилось долгое напряженное молчание. Потом Кливер заговорил:
– Мне нужно обдумать.
Маркхэм терпеливо ждал. Через несколько минут Кливер собрался с мыслями и выпрямился.
– Я расскажу вам, что я делал в ту ночь, вы можете верить или не верить – как хотите.
Он опять превратился в холодного сдержанного игрока.
– Меня не интересует, сколько у вас там свидетелей, – это все, что вы от меня услышите. Я мог бы рассказать вам это с самого начала. Но я не видел смысла в том, чтобы самому лезть в кипяток, когда тебя не подталкивают. Вы могли бы поверить мне во вторник, но теперь у вас что-то на уме, и вы хотите произвести арест, чтобы заставить газеты молчать.
– Рассказывайте свою историю, – приказал Маркхэм. – Если это правда, вам нечего беспокоиться насчет газет.
Кливер знал, что это верно. Никто – даже закоренелые враги Маркхэма на политической арене – никогда не обвинял его в приобретении популярности путем совершения несправедливости, даже самой незначительной.