Утиная охота, стр. 16
Ирина останавливается.
Слышишь?
ИРИНА. Да…
ЗИЛОВ. Я возьму тебя на охоту. Хочешь?
ИРИНА. Хочу.
ЗИЛОВ. Вот и прекрасно… Знаешь, что ты там увидишь?.. Такое тебе и не снилось, клянусь тебе. Только там и чувствуешь себя человеком. Я повезу тебя на лодке, слышишь? Ведь ты ее даже не видела. Я повезу тебя на тот берег, ты хочешь?
ИРИНА. Да… (Она, проникаясь его волнением, стоит перед дверью, не шелохнувшись.)
ЗИЛОВ. Но, учти, мы поднимемся рано, еще до рассвета. Ты увидишь, какой там туман — мы поплывем, как во сне, неизвестно куда. А когда подымается солнце? О! Это как в церкви и даже почище, чем в церкви… А ночь? Боже мой! Знаешь, какая это тишина? Тебя там нет, ты понимаешь? Нет! Ты еще не родился. И ничего нет. И не было. И не будет… И уток ты увидишь. Обязательно. Конечно, стрелок я неважный, но разве в этом дело?.. На охоту я не взял бы с собой ни одну женщину. Только тебя… И знаешь почему?.. Потому что я тебя люблю… Ты слышишь?.. Ну! открой же меня!
ИРИНА. Открыть?.. Разве ты закрыт?
Зилов толкнул дверь.
В самом деле. (Повернула ключ.)
Зилов распахнул дверь. Пауза. Зилов поражен, растерян.
Что ты так на меня смотришь?
Маленькая пауза.
ЗИЛОВ. Черт возьми!.. Ты просто королева!.. Какое платье! Чудо! Где ты его взяла?
ИРИНА. Это?.. Но оно старое… Я вчера была в нем и позавчера…
ЗИЛОВ. Не может быть… Все равно, сегодня ты особенная… Такую я тебя еще ни разу не видел.
ИРИНА (рада). Это правда?.. А кто тебя закрыл?
ЗИЛОВ. Закрыл?.. Ах, закрыл! Сосед… Взрослый человек и все придуривается.
ИРИНА. Ты в самом деле так меня любишь?
ЗИЛОВ. Как?
ИРИНА. Так, как ты сейчас говорил.
ЗИЛОВ (обнимает ее). Ты что, сомневаешься?
ИРИНА. Нет… Как ты меня узнал? Неужели ты знаешь мои шаги?
ЗИЛОВ. Конечно.
ИРИНА (она счастлива). Даже не верится…
ЗИЛОВ. Ну почему же? Я тебя ждал… Но если признаться честно, я увидел тебя с балкона.
ИРИНА. А твоя охота, она далеко?
ЗИЛОВ. Что?.. Да, да, очень далеко. Безумно далеко.
ИРИНА. Отец тоже брал меня на охоту… Я поеду с тобой, что бы ни было. Поступлю или нет — все равно. А когда?
ЗИЛОВ. Что — когда?
ИРИНА. Когда мы поедем на охоту?
Зилов вдруг начинает смеяться.
Почему ты смеешься?
Он смеется, не может ответить.
Что с тобой?.. Почему ты смеешься?
ЗИЛОВ (сквозь смех). Нет, нет… Не обращай внимания. Это я так… Вспомнил кое-что… Сейчас… Сейчас… (Перестал смеяться.) Ну вот и все.
ИРИНА (испуганно). Ты не надо мной смеялся?
ЗИЛОВ. Ну что ты. Конечно нет. Просто я вспомнил… Вспомнил один анекдот. Вчера в конторе рассказали. Неожиданно вспомнил. Бывает же так.
ИРИНА. Расскажи.
ЗИЛОВ. Что рассказать?
ИРИНА. Анекдот расскажи.
ЗИЛОВ. Да не стоит.
ИРИНА. Нет, расскажи.
ЗИЛОВ. Ну хорошо… Муж уехал в командировку… Или нет, жена уехала в командировку… Да ну его к черту!
ИРИНА. Нет, расскажи.
Зилов качает головой: нет.
Но почему?
ЗИЛОВ. Тебе нельзя. Этот анекдот нехороший. Мерзкий анекдот.
ИРИНА. Когда же мы поедем на охоту?
ЗИЛОВ. Скоро. Скоро поедем.
Затемнение. Из темноты слышны телефонные звонки. Зажигается свет. Зилов сидит у телефона. Телефон звонит.
ЗИЛОВ (очнувшись, хватает трубку). Да… Да… Что? Взяла документы?.. Не прошла по конкурсу — вы это точно знаете?.. Минутку! Когда она взяла документы?.. Ясно… Нет, минутку! У меня к вам большая просьба… Скажите, вы ее знаете?.. Так вот, если случайно она еще к вам зайдет, передайте ей… ну вдруг!.. Передайте ей, что звонил Зилов… Зилов. И что он умоляет ему позвонить… Да, умоляет. Так и передайте… (Положил трубку.) Уехала…
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Квартира Зиловых. На столе огромный рюкзак и ружье в брезентовом чехле. За окном по-прежнему дождь.
Зилов разговаривает по телефону. Сейчас он в свитере, в широких брюках, босой, на голове у него кепка. На тахте лежит телогрейка, на полу — охотничьи сапоги.
ЗИЛОВ. Нет, больше не могу… Знаешь, Дима, я плохой охотник, но, видит бог, я неплохой товарищ, я бы не стал, как ты… Нет, ждать не буду… Не могу… Ладно, бог с тобой и с твоим мотоциклом… Да, прямо сейчас… Да, по дождю… Как-нибудь… До Ключей автобусом, а там пешком… Да так. Не знаешь, как ходят пешком?.. Правильно, значит, ты еще не забыл… Что?.. Лодка?.. Как всегда — пожалуйста… Ну моя, ну и что из этого? Пополам, как обычно… Да нет, лодки мне не жалко, зря беспокоишься… Минутку, Дима, минуточку!.. Я хотел тебя спросить… спросить… подожди… Да! Слушай, не ты ли это двинул мне вчера по скуле?.. Да вот никак не вспомню… Да нет, при чем тут подозрения, просто спрашиваю… Ну если б знал, не спрашивал бы… Ну извини, не придавай этому значения… Да так, интересно все-таки… Ладно, извини еще раз — не обижайся… Ладно, там увидимся… Увидимся… Привет. (Положил трубку. Собирается. Сел, натягивает сапоги.)
Стук в дверь.
Да!
Голос за дверью: «Телеграмма».
(Поднимается, выходит в прихожую, возвращается, развернул телеграмму, читает ее вслух.) «Дорогой Алик… Выражаем глубочайшее соболезнование по поводу преждевременной кончины нашего лучшего друга Зилова Виктора Александровича… Группа товарищей…» (Пауза.) Группа товарищей… Ну-ну… (Медленно рвет телеграмму.)
Звучит музыка — причудливое чередование траурной мелодии с ее веселой вариацией. В темноте круг поворачивается. Свет зажигается, музыка умолкает, начинается воспоминание последнее. Кафе «Незабудка». Сдвинуты два стола. Зилов и официант. Официант накрывает на стол. Зилов сидит во главе стола. Он в черном костюме, торжественный и возбужденный.
ЗИЛОВ. Ну так… И пару шампанского. А как же? Праздник у нас или нет?
ОФИЦИАНТ. Сколько будет человек?
ЗИЛОВ. Семь. Семь персон.
ОФИЦИАНТ. Кто да кто?
ЗИЛОВ. Все те же. Друзья! А кто еще?.. Откровенно говоря, я и видеть-то их не желаю.
ОФИЦИАНТ. Поссорился?
ЗИЛОВ. Поссорился?.. Вроде бы да… А может, и нет… Да разве у нас разберешь?.. Ну вот мы с тобой друзья. Друзья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». И ты идешь со мной, выпиваешь. Потом мы с тобой обнимаемся, целуемся, хотя ты прекрасно знаешь, откуда у меня эта копейка. Но ты идешь со мной, потому что тебе все до лампочки, и откуда взялась моя копейка, на это тебе тоже наплевать… А завтра ты встречаешь меня — и все сначала… Вот ведь как. А ты говоришь поссорился… Просто я не желаю их видеть.