Нет царя у тараканов, стр. 7
– Не бэ, – сказал тот. – Когда он их снова повесит, вся штукатурка облетит.
Той ночью мы провели тщательную разведку: оказалось, стены лучше, чем мы думали, – то есть трещин больше. Отвалилось множество мелких кусков – дырки получились достаточно большие для нас, но достаточно маленькие, чтобы Азиат на них плюнул.
На следующий день Азиат не пришел. Трое громкоголосых, усатых и пузатых белых мужиков сдирали покрытие и ремонтировали пол. После обеда привезли новый холодильник. Он открывался в другую сторону.
Нас манили дыры в штукатурке.
– Захватим стены сейчас, пока есть шанс, – говорил Клаузевиц. – Нельзя полагаться на милость неприятеля.
– Сейчас? – спросил я. – А если нас там замуруют?
– Не ссы и не спеши, – прибавил Суфур.
– Он не сможет заделать все эти отверстия, – сказала Роза. – Он же за деньги работает.
Эдгар По решился.
– В конце концов, я буду отомщен, – сказал он, поднимая макаронину с себя ростом. – Это твердо решено.
И он исчез в стене. Ни я, ни Клаузевиц со всей его бравадой не смогли преодолеть ужаса. В общем, вся колония осталась снаружи – смотреть и ждать.
Вскоре я понял, что ошибся в Азиате. Орудуя лопаткой и черпая из баночки шпатлевку, он целую неделю заделывал бесчисленные трещины и неровности, замуровывая наши надежды. В течение дня освещение менялось, и он по теням выискивал мельчайшие дефекты.
– Господи, какой же он педант, – сказала Руфь.
– Он мастер старой школы, – гордо уточнил Айра.
– Ты не мог бы втолковать ему концепцию «закончить до Нового года»?
Но одно лишь мастерство старой школы не объясняло безграничного усердия этого человека. Отделывая поверхности, не видимые под шкафами, он просто-напросто отгораживал нас от Земли Обетованной, оставляя навеки в виниловой пустыне. Человек разрушал со времен Книги Бытия, но в отличие от своих предков этот азиатский Терминатор разрушал без гнева и самодовольства.
– Попал на Запад и счастлив отыграться на ком-нибудь мельче него, – заявил Колумб.
– Я не уверена, что он с нами воюет, – сказала Роза. – Может, он тянет время, вымогает деньги у тирана-капиталиста Айры.
Два дня спустя Азиат развел руки, показывая, что ему нужна штукатурная плита. Он ткнул пальцем в порядочную дыру в стене и сделал испуганное лицо. Айра покачал головой:
– Нет-нет, шкафы ее закроют, не стоит. – Азиат изобразил пантомиму снова, но Айра медленно повторил: – Нет. Мы оставим как есть. Слишком дорого. Слишком. Много. Денег. – Поистине язык международного общения.
Спустя неделю поклеили обои – водонепроницаемый пластик пастельно-розового цвета. Дыру за шкафами они не закрыли. Какой же я был дурак, принимая как должное «черноглазую Сусанну», этот модный камуфляж, что покрывал старые обои. На новых с тем же успехом можно было нарисовать перекрестья прицелов.
Привезли новые шкафчики.
– Фабричное производство, легко собирается, – сказал Айра. – Заканчивай с ними побыстрее.
И он посмотрел на часы. Азиат посмотрел на свои.
Три дня он подгонял края шкафчиков к едва заметным неровностям штукатурки. Отверстия в задней стенке шкафчика ему не понравились, и он просверлил еще два.
Айра потерял терпение. Он навис над шкафчиками, по-прежнему сложенными на полу и не собранными, и сказал:
– Никакой штукатурной плиты, никакой подгонки. Хватит. Вешай немедленно. Помнишь договор? Делаешь быстро – я помогаю с иммиграцией.
На последнем слове глаза Азиата широко распахнулись.
– Вот и ответ, – сказал Бисмарк. – Чем дольше он возится, тем дольше остается в стране.
– Ты же не думаешь, что этот еврейский защитник угнетенных и впрямь распорядится депортировать усталого, бедного, загнанного человека? – спросил я.
– Нет, но пригрозить не мешает. Иначе этот бедный человек с кухней никогда не закончит.
Шкафы установили на следующий день, и в ту же ночь их облепила колония. Азиат действительно был отличный мастер. Все ровно, все стыки пригнаны идеально. Края дверей плотно прилегают к раме. Айра не зря потратился. Обходя по периметру дверцы над раковиной, я понял удивительную вещь – я не могу проникнуть внутрь. Таракан не может попасть в шкафчик!
Мы с Розой собирались эти шкафчики обновить. Теперь же от страха я стал к ней безразличен.
Но еще оставалась большая дыра за шкафами. Если я не смогу попасть в нее сквозь шкаф, я поднимусь наверх и войду по задней стенке. Однако сработано слишком хорошо: шкафы прилегали наглухо. Я отчаянно царапал обои.
Роза пыталась меня удержать. Мой мозг лихорадочно работал.
– Я знаю, что будет. Дерево не просохло. Оно усядет. Появится большой зазор, и мы сможем войти бок о бок прямо в стену.
– Неплохо, – успокоила меня Роза. Появился Бисмарк.
– Туда засунут банки и коробки, и шкафы сверху отойдут от стены.
Ночью я терзался: чего ради им отходить от стены? Старые же не отходили. И, может, дерево сухое; а если нет, то ссыхаться оно будет медленно. А до тех пор что нам делать?
Убийство Розы Люксембург
– Не клади их туда.
– Почему?
– Овощной суп должен стоять слева от томатного. У меня все по алфавиту.
– Понятно.
– Не клади их туда.
– В моем словаре пюре из шампиньонов идет раньше чечевицы.
– А должно быть: «шампиньоны, пюре из». Что толку сваливать все супы-пюре вместе?
– Ах да, конечно. Об этом я не подумала.
Вечером после того, как мы осознали коварство Азиата, Айра и Руфь выставили напоказ все изобилие еды: они перетаскивали ее из коробок в неприступные шкафчики.
Айра остановился и посмотрел на Руфь.
– Что еще не так? – спросила она.
– Нельзя класть мацемел радом с мучными бульонными шариками.
– Отлично, мистер Букварь. И что мы положим между?
– Банки в левый ящик, коробки в правый. "Б" перед "К". Все по алфавиту.
Впервые за свою недолгую жизнь я видел, что мой народ смирился, а это, как подсказывали мне инстинкты, не в характере нашего племени и являет собой зловещий признак. Клаузевиц, до сих пор избегавший даже пассивных оборотов в речи, заявил:
– Придется подождать, пока он не сделает ошибку. Но когда он ее сделает…
Колония в полном составе рано отправилась спать на подготовленные позиции в столовой.
Ночью я вернулся на кухню вместе с Розой. Ее сестра Либресса уже была там. Она пыталась засунуть голову в перекати-поле из волос и пыли, которое вентилятор холодильника гонял по полу.
Роза двинулась к ней, с трудом перебирая ногами по новому винилу.
– Не ешь это! Где твое достоинство?
Пыльный ком распался, осыпав Либрессу грязью. Ничего съедобного внутри не было. И о чем она только думала?
– Займись лучше делом, – сказала ей Роза. – Например, сходи на разведку.
– Напрасный труд.
– Напрасный труд? – взорвалась Роза. – Дай-ка мне.
Она потянулась к пыльному клубочку. Либресса дернула его к себе и обрушила Розе на голову, где он и остался огромным терновым венцом. Пыль медленно осыпалась с боков. Теперь Роза и ее сестра в своем убожестве выглядели одинаково.
– Я этого не допущу! – сказала Роза и выбежала из кухни.
Назавтра я ее не видел. Вечером я решил искать еду один.
Передвигаться по полу стало очень сложно. Фабричное покрытие виниловых плиток липло к ногам, в ямках подворачивались суставы. В колдобинах обычной кухни пряталась грязь, но здесь они бесполезны.
Я дошел до основания шкафчика. Ноги легко цеплялись за полиуретановое покрытие – сложнее оказалось их отклеивать. Я с трудом пробрался по кухонному столу и спустился на дно раковины. Чертовски опасное место.
Напившись, я огляделся. Я понял, что у меня нет никакого внятного плана. Что я делаю на этом высоченном шкафу? Я не только сомневался, что отыщу здесь еду, – у меня вообще не было оснований надеяться, что я проникну внутрь. Я решил вернуться на следующую ночь, хорошо отдохнув и с подмогой.