У каждого своя цена, стр. 24

— Привет, — с британским акцентом произнес высокий парень с великолепным загаром, который можно получить лишь в дорогих соляриях. — Потанцуем?

Благоразумно удержавшись, чтобы не оглядеться в поисках той, к кому он обращается, я не успела забеспокоиться о табачном дыхании или влажной от пота блузке: молодой человек обнял меня и повел в танце.

Танцуем? Мы танцуем! Так близко к мужчине я не оказывалась с тех пор, как в переполненном метро ко мне прижался какой-то извращенец. «Расслабься и веселись, расслабься и веселись», — мысленно напевала я на вдох-выдох, надеясь не забыть данное себе обещание. Вскоре необходимость в аутотренинге отпала: мозг отстраненно анализировал ситуацию, а тело теснее прижималось к богу с золотой кожей, предложившему мне шампанского. Мелкими глотками я выпила первый бокал, залпом проглотила второй и не успела понять, что к чему, как оказалась сидящей на коленях у партнера по танцам, смеясь вместе со всеми над каким-то скандалом или сплетней, а роскошный красавец ласково перебирал мои волосы и подносил огонек, когда я закуривала.

Я забыла, что села в лужу с черным нарядом, что меня оскорбила болтливая карлица, изводившая окружающих в университете, и что я начисто лишена чувства ритма. Последнее, смутное, воспоминание — один из приятелей бога спросил, что за очаровательное создание тот держит на коленях. Я даже не поняла, что речь обо мне, пока бог не обнял меня сзади со словами: «Она — мое открытие. Бриллиант, не правда ли?» И я, очаровательное создание и бриллиантовое открытие, засмеявшись от удовольствия, впилась в губы красавца долгим влажным поцелуем. К счастью, это последнее, что я запомнила.

8

Звук раздраженного мужского голоса заставил меня очнуться от сна. Интересно, кто стоит у кровати и лопатой копается в моей голове? Волнообразная пульсация была настолько ритмичной, что ощущение казалось даже приятным, пока я не поняла, что лежу вообще-то не в своей постели. Абсолютно черного, абсолютно не подходящего для вчерашней вечеринки наряда нигде не было видно. На себе я обнаружила обтягивающие серые боксерские шорты от Калвина Клайна и необъятную черную футболку с надписью «Спортивный клуб Лос-Анджелеса».

«Без паники! — приказала я себе, пытаясь разобрать, что говорит доносящийся откуда-то мужской голос. — Думай, где ты была и что делала вчера вечером».

Учитывая, что не в моих привычках напиваться до потери пульса и просыпаться в незнакомых местах, я поздравила себя с удачным стартом. Значит, так: звонок Элайзы, ужин в «Киприани», такси в «Бунгало», все сотрудники за столом, танцевала с… с каким-то молодым загорелым англичанином. Черт. Последнее, что помню, — танцевала в «Бунгало» с неизвестным парнем, а теперь лежу в постели (должна признать, в очень удобной необъятной кровати на раздражающе нежных простынях) с провалом в памяти.

— Сколько раз повторять? Простыни «Пратеси» не стирают в горячей воде! — продолжал кричать мужчина.

Спрыгнув с кровати, я осмотрелась на предмет путей к спасению, но, взглянув в окно, обнаружила, что до земли минимум двадцать этажей.

— Да, сэр, простите, сэр, мне очень жаль, сэр, — плаксиво отвечала женщина с испанским акцентом.

— Хотел бы я в это верить, Мария. Я в принципе нормальный парень, но так продолжаться не может. Придется тебя рассчитать.

— Но, сэр, если вы позволите мне объя…

— Прости, Мария, решение окончательное. Я заплачу тебе за всю неделю, и на этом все. — Послышались шорохи, приглушенный плач, затем наступила тишина, и через несколько минут кто-то с грохотом захлопнул дверь.

Желудок подавал сигналы, что не собирается дольше терпеть похмельный синдром, и я заторопилась в ванную. Лихорадочно роясь в поисках своих вещей, я соображала, что лучше — если хозяин квартиры увидит меня голой или станет свидетелем того, как меня вырвет. На решение обеих проблем времени не оставалось. И тут он вошел.

— Привет, — бросил парень, едва взглянув в мою сторону. — Отпускает? Вчера вечером ты порядком перебрала.

Внешность хозяина квартиры отвлекла меня настолько, что я даже забыла, что меня тошнит: его загар казался еще темнее по контрасту с обтягивающей, как вторая кожа, белоснежной футболкой, широкими белыми брюками и самыми красивыми и яркими зубами, какие мне доводилось видеть во рту англичанина. Вылитый Энрике из «Любовницы магната», просто просится на суперобложку.

— Э-э-э… да, мне лучше. Раньше я никогда… Боюсь, я даже не помню, как тебя зовут.

Видимо, вспомнив, что я живой человек, а не постельная принадлежность, красавец присел рядом со мной на подушку.

— Филип. Филип Уэстон. Ни о чем не волнуйся — я привез тебя сюда только потому, что не нашел второго такси и не хотел плутать по Ист-Сайду. Между нами ничего не было. Я не какой-нибудь онанист-извращенец, я юрист, между прочим… В голосе сильнее проступил английский акцент представителя высшего общества.

— О-о… Э-э-э… спасибо огромное. Клянусь, я не думала, что так напьюсь, но, к сожалению, ничего не помню после нашего танца.

— А, ну бывает. Паршивое утро, правда? День начался с неприятностей. Обретенное после йоги душевное равновесие — коту под хвост из-за всякой дряни.

— Сочувствую.

«Ты, по крайней мере, не просыпался в чужой постели в незнакомой квартире», — подумала я, но решила не возражать.

— Домработница собиралась стирать простыни «Пратеси» в кипятке. Мне что, за ручку ее водить? Я спрашиваю, мне ее каждую минуту контролировать? Не схвати я ее за руку, случилась бы катастрофа!

«Голубой». Ну конечно, «голубой». Как развеселый приятель Энрике, Эмилио. Не передать словами, какое облегчение я ощутила.

— А что могло случиться?

Свои простыни я стираю в горячей воде и сушу в машине, так они быстро становятся мягкими. Правда, постельное белье я покупаю в «Таргете» 72, зато не забиваю голову мыслями о простынях.

— Что могло случиться? Ты что, шутишь? — Красавец прошел в другой конец комнаты и попрыскал шею туалетной водой «Хельмут Ланг». — Она бы сожгла основу, кордные нити, вот что! Комплект постельного белья стоит четыре тысячи долларов, а домработница едва не уничтожила простыни!

Поставив флакон, парень принялся похлопывать себя по щекам. Хочется надеяться, что втирал в золотистую кожу лосьон после бритья, хотя это наверняка был какой-нибудь увлажнитель.

— О! Я не поняла. Не знала, что существуют такие дорогие простыни. Заплати я такую сумму за постельное белье, тоже бы забеспокоилась.

— Да. Извини, что тебе пришлось все это выслушать. — Он стянул футболку через голову, обнажив безупречную, скульптурной лепки грудь, и ушел в ванную. Какой, можно сказать, стыд, если он гей, раз такой красавец… В душе обильно полилась вода. Потом он вышел, имея на себе из одежды только полотенце. Вытащив костюм и рубашку из облицованного дубом стенного шкафа, он вручил мне мою одежду, сложенную аккуратной стопкой, и тактично вышел из комнаты, пока я переодевалась.

— Сама домой доберешься? — спросил Филип, причем голос доносился откуда-то издалёка. — Мне нужно на работу. Ранняя встреча.

Работа?! Господи, я совершенно забыла! В панике взглянув на будильник, я немного успокоилась — всего пять минут восьмого. Красавец уже сходил на йогу и вернулся, а ведь мы не могли приехать сюда раньше трех утра. Единственный урок йоги, который я посетила, оставил мимолетные, но болезненные воспоминания. Полчаса я стоически терпела муки первого занятия, когда реплика инструкторши о том, что тридцать секунд в позе полумесяца заменяют восемь часов сна, заставила меня невольно фыркнуть. Тренерша тут же привязалась ко мне — дескать, в чем проблема? У меня хватило ума удержаться от вертевшегося на языке вопроса, почему никто не просветил людей о чудесах позы полумесяца и отчего много веков человек тратит треть жизни на сон, вместо того чтобы замереть на полторы минуты, прогнувшись в пояснице. Вместо этого я пробормотала «концептуальное заявление» и незаметно ушла, пока инструкторша смотрела в другую сторону.