Райский сад дьявола, стр. 53
Стива ставили следить за тем, чтобы молоко не убежало, и это была настоящая пытка. Пока он следил за кастрюлей, молоко ни за что, никогда не закипало!
Морщилось, булькало, пыхтело, но не закипало.
В кастрюльку клали фарфоровый кружок-спираль, он назывался «caretaker» – сторож, он стерег молоко от выкипания. Таких теперь никто не делает, нигде не продают, молоко никто не кипятит. И правильно делают, потому что кэртэйкер работал, только если на него смотрел Стивен. Как только он на миг отворачивался, молоко сразу же с всплеском выпрыгивало из кастрюли и заполняло дом противной гарью сгоревшей на плите пенки.
Работа полицейского эмоционально очень похожа на кипячение молока. Он отвернулся на миг, и Драпкин повесился.
Сейчас мы покупаем молоко уже готовым – пастеризованным или консервированным, якобы кипяченым.
Кто-то следит за этим со стороны.
Из комнаты доносился бубнящий голос экс-короля, скорбящего о потере монархии.
– …Кто же спорит, демократия – это, конечно, хорошо. Но для нас американская демократия – как здешние фрукты и ягоды: цвет, вид замечательный, а вкуса и запаха нет…
В проеме двери появился Джордан, и Полк сказал ему серьезно:
– Джордан, я прошу вас отнестись к этой истории чрезвычайно внимательно.
Соберите все малейшие материалы и обязательно пришлите мне акт патологоанатома.
Я не верю, что он повесился…
– В каком смысле? – удивился Джордан.
– В прямом! Я думаю, его повесили. Убили… Он не собирался вешаться…
– Почему ты так думаешь?
– Не знаю. Но я в этом уверен. Ты, Джордан, не охотник?
– Нет, – покачал головой Джордан.
– А вот охотники знают, что такое дистанция вспугивания. Это расстояние, на которое дичь может безопасно подпустить стрелка. Мы нарушили дистанцию вспугивания. Мы приблизились слишком близко. Среди нас есть «кенарь» – стукач.
Информация капает. Драпкин что-то еще знал и мог нам сказать… За это его повесили.
– Ты думаешь, он нам не рассказал что-то серьезное?
– Да нет, я так не думаю. Он же ведь был не преступник. За нарушения, которые он совершил, совестно собаку поколотить. Просто знаю, мы его не спросили сами. Нам это не пришло в голову. Но чтобы он не вспомнил, а мы не догадались переспросить, его повесили…
Евразийская организованная преступность на территории США
(Выдержки из секретного доклада ФБР президенту США Уильяму Дж. Клинтону.)
"…ФБР подразделяет российскую преступность по трем категориям: географическим регионам (люберецкая, подольская группы), этническим группам (чеченская, славянская, азербайджанская группы) и по фамилии лидера (организация Иванькова, группировка Людвига Файнберга). Когда эти три группы сливаются воедино, то, по мнению ФБР, они представляют угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов.
Основная территория действия российских преступных группировок следующая: в Америке – Нью-Йорк, Бостон, Майами, Лос-Анджелес, Багамы; в Европе – Прага, Будапешт, Стокгольм, Женева, Варшава, Лондон, Брюссель, Берлин, Рим и Антверпен. Хотя жесткого территориального деления на сегодняшний день международная русскоговорящая оргпрес-тупность не имеет и представляет собой уже полностью интегрированную сложнейшую систему финансовых и «договорных» отношений.
Евразийские русскоговорящие преступные организации имеют очень сильные связи с коррумпированными чиновниками в России. Так, нам стали известны и задокументированы 317 встреч представителей «русской мафии» с высшими чиновниками из ближайшего окружения Бориса Ельцина. Эти переговоры проходили тайно на территории США".
39. МОСКВА. МВД. КЕЛАРЕВ
– …Весь личный состав уголовного розыска перевести на режим повышенной интенсивности… – Заместитель министра внутренних дел Павел Николасвич Келарев диктовал своему помощнику.
Джангиров, с отвращением попивая невкусный чай с лимоном за приставным столиком, с любопытством смотрел на адъютанта, бойко строчащего в стенографическом блокноте. Думал о том, что в его времена таких молодых хлыщеватых полковников не существовало в милицейской природе. Это был удел толковых лейтенантов – юношеская ловкость, бойкая нахватанность, всезнайство, скрытое за маской почтительной скромности. В те времена до того, как получить три большие звезды на погоны, человек сильно тяжелел, серьезнел по жизни, исчезала эта веселая танцевальная припрыжка. Да, пришли времена, всеобщая инфляция, полковники идут на вес лейтенантов.
– …Активно включить все подразделения Северо-Западного региона страны, создать группы захвата, резервную опер-группу, снайперскую группу… – диктовал Келарев. – На случай перепроверки подготовить легендированное обеспечение, надежное прикрытие, соответствующую экипировку. Осуществить внедрение по легенде, рассчитанное на длительное обеспечение в объектовой среде…
Джангиров почему-то подумал о том, что Келарев, наверное, пребывает на своем посту больше всех остальных замминистров, вместе взятых. Хотя и сейчас-то ему еле-еле минуло больше полтинника.
Диктуя, Келарев неспешно разгуливал по огромному кабинету и пухлым пальчиком отмахивал сам себе окончания смысловых периодов. Сейчас он был меньше всего похож на одного из главных полицейских огромной криминальной державы.
Плотненький, весь плавно-округлый, с розовым простодушным лицом и тонкой щелью безгубого рта, он сильно смахивал на советского директора большого продуктового магазина.
Павел Николасвич закончил диктовать и ласково приказал адъютанту:
– Витя, изготовь в одном экземпляре, поставь гриф «Совершенно секретно», в запечатанном конверте положи в папку «На подпись министру»… Свободен…
– Слушаюсь! – красиво козырнул адъютант и со своим стенографическим блокнотом бесшумно исчез.
Полковник! Елки-палки! Шнурок! Чернильная вставочка! И вот такой хлыщ наверняка скоро поедет управлять и командовать милицией большой губернии. Или автономии. Жуть!
– Ну, ты чего так катастрофически задумался, Петро? – спросил Келарев.
– Думаю о том, что ты идеально соответствуешь своему месту зама…
– В смысле? – поинтересовался Келарев, светясь всем своим простецки-добродушным лицом.
– Сколько я тебя помню, ты гениально решал все возникающие проблемы, – тоже улыбался Джангир. – Любой вопрос ты оценивал в один миг. Не слишком важный ты спускал на уровень начальника управления. Как только возникал вопрос чуть-чуть посложнее, ты его поднимал на уровень министра. Это гениальная схема – никогда ничего не подписывать самому…
– Не правда, – покачал головой Келарев. – Я охотно подписываю любые бумаги о всякого рода награждениях или приятных перемещениях.
– Вот-вот! – согласился Джангир. – Главное, сделать это быстро, мгновенно, на уровне рефлекса, в одно касание…
Келарев от души засмеялся, уселся в кресло, добродушно спросил:
– Ты знаешь, что в аппарате у меня репутация либерала и добряка? А тебя всегда считали злодеем. Почему?
Джангиров развел руками:
– Я всегда был решительнее и требовательнее тебя.
– Нет, не поэтому. – Келарев внимательно смотрел ему в лицо. – Мы с тобой старые служивые собаки. И точно знаем ширину ворот дозволенного. Но разница между нами в том, что я всегда старался эти ворота на пять сантиметров расширить, а ты хотел их на полметра сузить. Вот и все…
Джангиров зло хмыкнул и махнул рукой:
– Ладно! Тут мы с тобой не договоримся. Давай лучше подумаем, что делать с моим оголтелым родственником. Он нам сильно может помешать.
Все так же осторожно усмехаясь, Келарев сказал:
– Двести лет назад император Павел, отправляя казаков в Индию, дал им карты. Те, что были в наличии. А когда, мол, кончатся, то спросите, куда дальше…
– Замечательное напутствие. Больше ты мне ничем не можешь помочь?
– В этом вопросе – нет! – отрезал Келарев. – Они там… – он показал рукой куда-то наверх, – дали мне указание обеспечить тебе прикрытие. Это не значит, что я должен с риском большого скандала встревать в твои разборки с каким-то сумасшедшим отморозком.