Ветер ночи, стр. 7

Наемник, который был ближе всех к Кейну, взмахнул факелом. В его мигающем свете что-то вроде паука прошмыгнуло обратно в тень. Но нет, это был человек, а вернее, получеловек. Он бежал на руках – безногое туловище колыхалось между мускулистыми предплечьями. В зубах он сжимал тяжелый нож с окровавленным клинком. Из груди державшего факел наемника выросла стрела. Факел выпал из его рук, ударился о камни и погас. Кейн бросился на наемников. Застигнутый врасплох вальданец слишком поздно вспомнил о щите. Удар снизу выпустил ему кишки.

Еще один крик боли во тьме. Кейн мельком увидел упавшего наемника, которого опрокинул на землю кривой силуэт, выросший из тени крепостной стены.

– Ложись! – заорал кто-то хриплым голосом;

Кейн припал к земле в тот миг, когда в воздухе с воем пронеслась арбалетная стрела. Железным наконечником она пробила кольчугу и тело одного вальданца и, только чуть замедлив свой полет, выбила из седла следующего всадника, отшвырнула его во тьму. Еще одна стрела прошила воздух – и последний факел был раздавлен телом своего хозяина. В потемках закричал наемник – скорее от ужаса, чем от боли. И тут же его крик резко оборвался.

Остались только два всадника. Кейн направился к ним, однако они отступили.

Они промчались мимо него, направляясь к воротам. Ускакать удалось лишь одному.

Звон копыт его коня какое-то время доносился до них. Кейн еще слышал его эхо, когда на площади стали собираться полулюди.

Глава 6. В ХРАМЕ МИРА

Упавший факел мигал и трещал, распространяя слабый желтый свет. Сеси дрожала, навалившись всем телом на плечо Кейна. Меч в его левой руке был занесен для удара.

– Подними факел, – произнес он напряженным голосом. Девушка допрыгала на одной ноге до мерцающего факела и с трудом дохромала обратно. Колено ее не было сломано, только вывихнуто, к тому же оно онемело после падения. Ковылять сможет…

– Ты бы лучше опустил меч, – раздался голос из темноты. – Мы, кажется, союзники.

Тот, кто это сказал, вышел в круг света. Поначалу Кейну показалось, что это двухголовый горбун. Фигура приблизилась, и тогда Кейн увидел, что перед ним человек, несущий на себе другого – точнее, остатки другого человека. К ним подходил высокий, мускулистый мужчина, на вид вполне нормальный, если не считать слепой маски шрамов вместо лица. Из-за его плеча выглядывала голова получеловека, чье туловище без конечностей было приторочено ремнями к спине слепого.

– Остановись здесь, Семот, – сказало туловище своему носильщику. – Мы спасли им жизнь, но если они все еще не уверены в том, что мы их союзники…

За спиной слепого гиганта проскользнул человек без ног, с кинжалом в ножнах на шее. Нет, у него бороды не было… Это был тот, кого Кейн мельком видел раньше. Он был волосат, как медведь. Подошел еще один мужчина, вооруженный луком с колчаном стрел. Его лицо и руки представляли собой бесформенные наросты ожогов, но глаза уцелели, закрытые когда-то ладонями от потоков жидкого фосфора. К ним присоединился еще один получеловек. Кейн принял его за карлика, пока не заметил деревянных колод на культях ног и стального крюка вместо правой кисти. Во тьме шевелились и другие – уродливые, обезображенные существа, чье несчастье состояло в том, что они не умерли от страшных ран, а превратились в чудовищ.

– Мы многое слышали, – произнес человек-туловище. – Нетрудно спрятаться и наблюдать, когда ты только половина человека.

Он засмеялся.

Его невеселому смеху вторили остальные.

– Кто ты? – спросил Кейн.

– Я – Вир, – ответил калека. – В той жизни я был капитаном Первой стражи. Солдаты Масала оставили меня умирать под обвалившейся стеной, гангрена довершила дело. Мой друг Семот командовал отрядом катапульты, пока случайный камень не попал в нее как раз в тот момент, когда они заряжали ее фосфорной бомбой… У нас у всех похожие истории. В прошлой жизни мы были людьми, а теперь стали чудовищами, вынужденными избегать людских глаз. Мы – детища войны, ветераны, для которых не существует побед, трофеев, торжественных од и парадов. Наших погибших товарищей почитают, а мы, обреченные на жизнь, – всего лишь жалкие, вызывающие сострадание калеки.

– Вы живете здесь со времен битвы?

– Да. Хотя мы и сражались друг против друга, наследство войны сделало нас одним народом – народом калек, объединенных общей бедой. Мы живем среди руин. А где нам еще жить? Когда мы вернулись с войны домой, наши жены и дети содрогались от страха, глядя на нас. Люди смеялись и бросали в нас камнями, когда мы входили в города и села. Кем бы мы были в мире людей? Нищими попрошайками или выродками, забавляющими толпу? Нет, мы предпочли Линортис, город, куда не приходит ни один человек: тут мы можем дожить свою несчастную жизнь достойно, тут никто не станет смеяться над нами и не станет жалеть нас…

Разве так не лучше? Когда-то мы были людьми… Врагами, которые ненавидели друг друга и убивали. Теперь мы полулюди – и товарищи. Мы живем здесь в мире.

– Пришел конец вашей мирной жизни, – сказал Кейн. – Через час сюда явится Джересен со своими людьми.

– Всему когда-нибудь приходит конец, – невозмутимо ответил Вир. – Таков закон природы. Даже война окончилась, хотя ее никто и не выиграл… Война погубила триста тысяч. Эта ночь может стать последней лишь для горстки выживших.

– Масал скоро вернется в Линортис.

– Знаем. – Улыбка Вира была спокойной, но не безмятежной. – Масал уже здесь.

– Здесь? Откуда тебе известно?

– Там, откуда мы наблюдаем, ни один человек не может нас увидеть, фыркнул безногий. – За тридцать лет мы изучили здесь каждую дыру и каждую груду обломков. Ползун видел разведчиков Масала два часа назад. Он сказал Готу, – Вир кивнул на безрукого мужчину, – а Гот принес нам весть об этом.

Кейн осторожно обошел полулюдей. Вместе с ковыляющей Сеси он влез на уступ на крепостной стене и глянул вниз. Факелов стало больше, много больше. В некоторых местах огоньки двигались вместе, иногда какой-нибудь мигал и гас.

Семот взобрался вслед за ним. Вир направлял его слепые шаги.

– Масал всегда был хорошим военачальником, – бесстрастно заметил Вир. Через разведчиков он выведал позиции вальданцев, потом окружил их в потемках, приказав не зажигать, огней, которые могли бы выдать его армию. Какое-то время они будут сражаться друг с другом, а на рассвете те, кто победит, явятся в Линортис.

– И что вы станете делать? Они разберут Линортис по камешку, чтобы отыскать Сеси.

– Мы не станем от них прятаться, – впервые заговорил Семот. – Сеси – наша королева. Масалу ее не видать.

– Сейчас не самое подходящее время для пафоса, – заметил Кейн. – Дорога из цитадели еще свободна. Может, Масал не приказал следить за ней?

– А куда мы убежим? – спросил слепой.

– Всему приходит конец, – обреченно повторил Вир.

– Они устроят тут мясорубку! – воскликнул Кейн. – Разве некоторые из вас не были солдатами Масала?

– Это было в другой жизни, – спокойно сказал Вир. – Сейчас мы изгнанники, полулюди. Линортис – наш дом, а Сеси – наша королева. Гонимая, преследуемая – она разделяет нашу судьбу.

Линортис и ее дом. Война не закончилась ни для нас, ни для Масала. И сейчас разыграется последняя битва, которая укажет победителя, поскольку то, что началось тридцать лет назад, должно, наконец, завершиться.

– Вы все безумны!

– Да, мы – безумны.

Кейн выругался, исчерпав все доводы.

– Пойдем с нами в Храм Мира, – мягко обратился к нему Вир. – Может, там тебе легче будет нас понять.

Кейн тем временем прикидывал возможности вытащить Сеси из Линортис. Дорогу наверняка стерегут, а Масал привел с собой больше сотни людей, судя по факелам.

Мрачные перспективы… Сейчас Линортис служит им укрытием… и одновременно ловушкой.

Поскольку делать пока все равно было нечего, Кейн пошел за полулюдьми.

Сеси с трудом ковыляла, уцепившись за его руку. Она могла ходить, но без коня они не смогут ускользнуть от преследователей.